Драконам слова не давали!
Шрифт:
Она прёт, как таран, толкает и толкает его к выходу, а он пятится и пятится, спотыкается на пороге и вылетает прочь.
Тинка, деловито отряхнув руки, закрывает перед его носом дверь.
— Вот теперь порядок. А ты тут что расклеилась, систер? Удрала, тряпка? Отсиделась? Тебя разве что с вертолётами не искали. А ну пошли отсюда! — командует она, и на душе почему-то становится легко и спокойно.
Улыбаюсь во весь рот. Ну, и правда? Что-то я неадекватно веду себя. Видимо, две чёрточки не только на полоске теста
Тинка тянет меня за руку. Рядом со зданием стоит знакомый ярко-оранжевый спорткар. Я, наверное, глупо хихикаю, пока она упаковывает меня на заднее сиденье. Вот уж точно: то слёзы, то смех. Качели то вверх, то вниз.
— Привет, пропажа, — подмигивает мне Илья. — Объявилась наконец-то.
— Да вот, как-то я это… — мымрю почти как Дрон, враз растеряв всё своё красноречие. Становится невероятно стыдно за свой побег, а ещё больше — за то, что пять дней никому не давала о себе знать.
— Мне позвонить надо, — лихорадочно шарю в сумочке, пытаясь найти отключенный телефон.
— Ой, сиди уже, позвонить ей, — закатывает глаза Тинка. — Тут уже воздушную тревогу объявили по всем постам.
— А куда вы меня везёте? — замираю, так и не добравшись до телефона. На глаза, как на зло, попадается беленький тест в файлике. Смотрю на него, словно впервые вижу.
— Похищаем! — ржёт сестра. — Расслабься. Мы почти приехали.
Илья эффектно тормозит, срывается с места, чтобы открыть передо мной дверцу и подать руку, но я уже ничего не вижу — выскакиваю сама. Как пробка из бутылки. Стою на тротуаре и хлопаю глазами.
«Розовый Дракон» — сияет ядовитым цветом новенькая вывеска. У входа сидит толстожопый представитель драконьего рода с лохматыми розовыми боками. Скалит на меня улыбающуюся плюшевую пасть. Воздушные шары сплетены в гирлянду, и, кажется, я даже знаю, чьи руки их любовно создали и прикрепили перед входом.
На порог вылетает, как разноцветное конфетти из хлопушки, мой дорогой зверинец. Всклокоченные. Яркие. Улыбающиеся. Они орут и машут крыльями — экзотические попугаи из диких джунглей. Свежая струя креатива прямо в центре огромного города.
— Ника, — рокочет самый дорогой, самый желанный голос. Прямо в затылок. Дыхание шевелит мои волосы. Руки обнимают меня и прижимают к горячему крепкому телу. Нет нужды оборачиваться: я знаю, кто целует меня в макушку. Замираю на миг. Смежаю веки. Покрываюсь пупырышками вся и забываю, как дышать.
— Драконище мой, — выдыхаю, и слёзы брызжут из глаз, будто внутри кто-то включил фонтан.
Он поворачивает меня сам. Бережно и осторожно. Словно я раритет. Священная книга с тонкими страницами. Смахивает пальцами мои слезинки, но куда ему остановить эту поливочную машину, что живёт во мне и выдаёт на-гора тонны солёных волн.
В животе становится горячо-горячо. Димка целует меня исступлённо, куда попало, а я глажу его лицо и не могу остановиться.
—
И мы сбегаем. Садимся в машину. Я прижимаюсь к Димке плечом. Он везёт меня туда, где живёт небо. Сейчас жизненно необходимо окунуться в облака и подставить лицо ветру.
Димка точно знает, чего я хочу.
Он похудел. Под глазами — тёмные круги. А я эгоистично пялилась в потолок в чужой квартире целых пять дней.
— Прости меня, — говорю я, как только между нами не остаётся ничего постороннего. Лишь наши глаза да небо над головой.
— Это ты меня прости, — гладит он меня по плечам. — Нужно было сказать тебе раньше. Я хотел сделать сюрприз, поэтому молчал. А потом не нашёл слов. Хотел на ходу придумать что-нибудь, чтобы не испортить подарок. Как только ты подпишешь бумаги — агентство станет твоим.
Яростно мотаю головой.
— Мне ничего не нужно, Дим.
— Поздно, гордая моя, — смеётся он, прижимая меня к себе и целуя. — Я задумал это сразу, как только понял, что не могу оставить тебя без твоего сумасшедшего зоопарка. И ещё, чтобы уже ничего не осталось недосказанного. Я отказался вести сделку с «Дельтой». Передал дела отцу.
— Потому что узнал об Астахове? — осторожно задаю вопрос. — Ты… никогда ни о чём не спрашивал.
— Боялся услышать, что он для тебя дорог, — желваки ходуном ходят на его щеках. — А всё остальное… узнать нетрудно. Из других источников.
— И про Ксению знал? — глажу его по напряжённому бицепсу.
— Позже. Она спала и видела себя хозяйкой агентства. Это она с помощью Астахова через подставных лиц хотела купить «Слона». У Кристины звериный нюх. Ей нужно было срочно продать агентство, а покупателей, считай, не было. А тут подвернулся я. Замкнутый цикл. Моему отцу понадобилось это крыло здания в центре города — слишком выгодные перспективы. Астахов мечтал его приобрести, но опоздал. Ксения выкручивала руки отчиму: желая иметь собственное дело. В общем, коса на камень, искры из-под копыт. Пыль по полю летит.
Прикрываю ладонью, рвущийся наружу смешок.
— Серпентарий. Как же всё непросто в мире вашего большого серьёзного бизнеса. Можно же было просто переехать, оставив шакалам драться за кусок дохлятины. Зачем такие сложности?
Драконище бросает загадочный взгляд из-под ресниц.
— Ну, ты же хотела переименовать слоновник в драковник. У меня отличная память. К тому же, я влюбился в пламенную революционерку.
— Не каждый с такой фамилией рискнул бы дать такое смелое название креативному агентству. Я восхищаюсь тобой, Дим. Ты… настоящий, живой и немножечко сумасшедший. И если я говорила когда-то другие слова, беру их обратно. Была не права на тысячу процентов.