Драконьи норы и другие ловушки
Шрифт:
— Удивительно, — прошептала я серьезно.
Река Лорас была огромной, а здания на дальнем берегу — такими маленькими, что казались булавочными головками. Вода была темно-синей, почти черной, и маленькие кусочки белого усеивали поверхность — парусные лодки, отметил мой мозг. Хотя я никогда не видела их сама, но узнала по описаниям того, как прибрежные люди севера бороздили Западное море.
У меня перехватило дыхание, когда я перевела взгляд на землю перед рекой. Я не осознавала, как сильно соскучилась по зелени, пока не увидела изумрудные окрестности города. В
То, что лежало перед нами сейчас, было обширными и пышными фермерскими полями. Мои глаза жадно впивались в ровные ряды посевов и стада пасущихся животных. Заросли тянулись не более чем на шесть миль, прежде чем растительность начала сужаться и закончилась четкой линией между пустыней и побережьем.
Дорога, по которой мы ехали, шла под уклон вверх, к скалам, круто поднимающимся на границе зелени, а затем плавно спускалась к берегам Лораса. Казалось, песок просто сдуло ветром со стороны пустыни, туда, где корни могли удержать землю.
Колыбель зелени, вот чем был Дабскин. Город не был похож ни на что, что я видела раньше. Дома и предприятия теснились друг к другу на двух самых больших утесах. Стены большинства зданий почти соприкасались, и некоторые из них были встроены в окружающие скалы. Одна главная дорога змеилась между ними. Я предположила, что там могли быть улицы поменьше, но не могла разглядеть их наверняка.
Я взглянул на Эллу. Она смотрела на меня, сверкая глазами поверх платка.
— Ты готова? — спросила она.
Я смущенно улыбнулась.
— Нервничаю.
— Не стоит. Мы войдем и найдем, где остановиться. Мама и помощники встретятся с графом — в Дабскине есть граф. Когда они закончат с этим, то вернутся к нам и расскажут, для какого задания нас наняли. Мы поедем в город на полдень, отдохнем, поужинаем, поболтаем с местными… потом ляжем спать, а на следующий день поохотимся.
— Так просто, — пробормотала я.
Она сдернула ткань с лица. Улыбка под ней была доброй.
— Мы не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Это будут дрейки, или я буду есть песок, но ты не будешь в гуще событий. Ни в этот раз, ни в следующий, не думаю. Ты будешь сзади, присматривать за всеми, кто может напасть на нас или попытаться ускользнуть.
— Это часто случается? — спросила я, думая о Мигеле.
Она занялась завязыванием платка, и я больше не могла видеть ее лица, когда она ответила.
— Не слишком.
Несмотря на возраст, Элла была опытным ветераном наемнической игры. Она знала, как это делается, и все происходило именно так, как она описывала. В отличие от Нофгрина, мы остановились в гостинице, а не разбили лагерь за пределами города. Однако, прежде чем мы смогли удалиться в свои комнаты, Эдит пришлось уладить все с хозяином гостиницы. Остальные остались бездельничать в тени двора, защищенные от солнца навесом из больших пучков тростника, которые были скручены
— Температура здесь слишком высокая, чтобы мы могли разбить лагерь в это время года, — объяснил Лукас, пока мы ждали, когда будут распределены комнаты. Как и я, он был загорел. Никто из нас не был новичком в работе на открытом воздухе, но солнце на юге, казалось, было сильнее. Красная полоска растянулась на наших носах и щеках. По крайней мере, у него хватило ума надеть шляпу. Там, где солнце пробивалось сквозь волосы, моя светлая голова была красной и чувствительной.
Я дотронулась нежными пальцами до щек и вздрогнула.
— Без шуток. Как здесь вообще кто-то живет?
— Для тех, кто хочет сохранить более благородный цвет лица, есть бальзамы и мази. — Элла зевнула и взъерошила волосы. В дороге ей жилось гораздо лучше. Хотя она была немного румянее, чем в начале путешествия. — Люк это знает.
— В прошлом году, когда мы добрались до севера, меня уже не было, — мрачно сказал он. — Тайрин, хочешь поехать со мной в город? Я поделюсь с тобой тем, что получу, пока мы не получим свою плату, и ты сможешь купить свою.
Чувствуя себя нахлебником, я кивнула.
— Я была бы очень признательна. Элла?
— Я пойду с тобой, но только если мы перекусим до ужина. Я изголодалась по чему-то, что не было засолено и высушено.
Это было встречено сердечным согласием, как со стороны Люка, так и с моей. Мы послали Эллу посредником в нашем освобождении от ее матери, которая согласилась. Она посмотрела на нас с Люком через плечо дочери с таким же весельем, как и с жалостью. Нам разрешили взять мазь на том основании, что мы не задержимся дольше, чем требуется для выполнения нашего поручения.
По дороге в гостиницу я была очарована множеством незнакомых запахов, зрелищ и звуков. На улице я держала руку на спине Эллы, чтобы не потерять ее, когда мы пробирались сквозь толпу. Разинув рот, я впитывала все, что могла.
Как я и ожидала, большую часть сказанного я не понимала. Я не говорила на Южном языке, а люди не склонны говорить на общем, если они не разговаривают напрямую с кем-то из другого города. Диалект, который я слышала чаще всего, был быстрым, на котором говорили гортанно, смесь Элирийского и Ошканского, которая была наиболее распространена в южной пустыне, так как большая часть земли принадлежала каждой стране соответственно только сто лет или около того. У меня не было ни малейшей надежды выбрать знакомое слово среди шума. Я сдалась и сосредоточилась на том, чтобы смотреть, а не слушать.
Во-первых, были люди. Жители Дабскина почти всегда были темнокожими — полная противоположность Нофгрину. Я узнала тех, кто был похож на Най, чья семья происходила из Юго-Восточного Сомерларта, а также тех, кто выглядел с Западного Сомерларта, как Элла и Эдит. Остальные могли быть откуда угодно — Ошкана, как Калеб, Элирия, как Дей, или даже из-за океана Садаи, как семья Ито. Удивление, а затем смущение от шока от того, что я оказалась в меньшинстве, как светлокожая Северянка, промелькнуло во мне. Я была на юге. Чего я ожидала?