Драконьи норы и другие ловушки
Шрифт:
Я сочувствовала Леди Фамай. Я ничего не могла с собой поделать. Я все еще не доверяла Габриэлю и Ане настолько, насколько могла им доверять, но не могла ли я из-за шока неверно оценить Леди Фамай? Она не говорила на этом языке и скучала по своим друзьям. Вполне естественно, что время от времени она лезла не в свое дело. Почему я так подозрительно относилась к ее желанию помочь менее удачливым детям? По собственному признанию Ито и Белинды, слишком много магии хранилось внутри меня, что могло заставить меня чувствовать себя не в своей тарелке. Ни леди, ни ее
Какие у меня были доказательства, что именно она освободила мои воспоминания? И если да, то какие у меня были доказательства, что ее намерения были злонамеренными? Не могла ли она видеть, что я каким-то образом заблокирована, и, как она сказала, пыталась помочь?
— Вам не нужно извиняться за вопрос, — поспешила я заверить ее. — Мне как-то сказали, что незнакомцы похожи на исповедальни. С нами так легко говорить, и иногда приятно говорить, особенно когда знаешь, что человек ничего не может сделать с информацией, как мог бы сделать кто-то близкий.
Элла говорила мне об этом, но я не хотела думать об Элле сейчас. Не тогда, когда эта прекрасная леди была так добра ко мне. Я хотела загладить свою вину за то, что заставила ее почувствовать, будто она ошиблась, когда я была слишком чувствительна. Я прижала платок к моему плечу еще раз, а потом предложила ему вернуться к ней с извиняющейся улыбкой за мокрое состояние. Она отмахнулась.
— Возьми его. У меня таких много. Я хотела бы спросить тебя, хотя… только, я боюсь, ты сочтешь вопрос навязчивым. — Она отвернулась от меня, словно обдумывая свой вопрос.
Сунув платок в карман, я наклонилась к ней.
— Ничего, ваше сиятельство. Обещаю, вы меня не обидите.
— Как умер твой брат? Возможно, тебя не шокирует, что за мной стоят могущественные силы. Я могу помочь привлечь к ответственности того, кто причинил ему вред.
Пламя ревело вокруг меня, потрескивая и шипя. В нос ударил дым. Это было в моих глазах. Я закрыла их, и пламя погасло. Когда я снова открыла глаза, я была уже в сарае. Я чувствовала запах конского навоза и масла, горевшего в лампах.
— Он погиб в огне, — слабо сказала я. Во рту все пересохло. У меня слегка закружилась голова. Леди Фамай повернулась ко мне спиной и потянулась вперед, как будто чтобы успокоить меня.
— Тайрин? — Голос раздался у меня за спиной. Прислонившись к грубому дереву пустого стойла, я обернулась, чтобы посмотреть, кто пришел. Это был Виктор, его лысая голова блестела в свете свечи, которую он нес. — Ты все еще не спишь? Пора ложиться спать. — Он замолчал, заметив мою спутницу.
Когда я снова взглянула на Леди Фамай, то она была видна в свете свечи. В ее глазах было что-то странное. Казалось, они недостаточно быстро приспособились к новому освещению. Когда она встретилась со мной взглядом, ее зрачки сузились слишком медленно. Мурашки струились по моей коже. Я уже видела, как это делают ее глаза. Я и раньше видела, как это делают чьи-то глаза.
— Я не могла уснуть, — сказала я Виктору, все еще глядя на даму.
— То, что ты сейчас в сарае, не поможет
Леди Фамай как-то странно молчала при первой части нашего разговора. Теперь она виновато улыбнулась ему.
— Ты из наемников Тайрин? — Виктор натянуто кивнул, но не поклонился и даже не улыбнулся в ответ. Она не ожидала такой реакции. Она заморгала не него ресницами. — Пожалуйста, прости меня. Я леди Фамай из Элирии и Донегола. Боюсь, я несу ответственность за то, что не даю твоему воину уснуть.
Он хмыкнул.
— Ничего страшного, ваша светлость. Мы идем отдыхать. — Он взял меня за руку и повел прочь. Все еще немного одурманенная, я не сопротивлялась. — Приятно познакомиться, ваша светлость.
Пока мы шли, языки пламени лизали угол моего зрения, но я игнорировала их. Только когда мы были на лестнице, я уперлась пятками, чтобы заставить нас остановиться. Я вцепилась в деревянные перила и глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться. Когда я успокоилась настолько, насколько могла, я повернулась к нему.
— Что это было? Я не ребенок, которого нужно торопить в постель, а ты был груб с Леди. — На самом деле я не злилась на него за то, что он оттащил меня, но чувствовала, что должна злиться, иначе я бы снова испугалась, а я устала бояться.
Его лицо было бесстрастным, ни строгим, ни извиняющимся.
— Элла послала меня присмотреть за тобой. Она не хотела связываться с начальством. Она, кажется, думала, что ты не уйдешь за ней, и, конечно, Лукас просто отвлекся бы на таких, как ты.
Я ухватилась за это, распаляясь.
— Элла мне не сторож… и как она вообще узнала, куда тебя послать?
— Она следовала за тобой. По внешней лестнице.
На лестнице было слишком хорошо слышно эхо, чтобы я могла закричать. Вместо этого я стиснула зубы.
— Что именно она велела тебе сделать? Прийти за мной? Что, за невежественной Тайрин нужно присматривать? Или мне нужен кто-то, кто скажет, что для меня хорошо?
На Виктора это не произвело впечатления, но он позволил мне высказаться, не перебивая. Вместо того, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше, это заставило меня чувствовать себя ребенком, бросающимся в истерику. Я выдала свою тираду, хотя продолжала кипеть. Когда он, казалось, убедился, что я не собираюсь продолжать, Виктор заговорил.
— Она сказала, что ты была с женщиной — магом в конюшне и что у нее не было возможности сказать тебе, что эта женщина задавала слугам вопросы о тебе весь день.
У меня перехватило горло.
— Какого рода вопросы?
Он пожал плечами.
— Я не спрашивал. Мы встретились в холле, и она сказала, что пыталась поговорить с тобой, но ты спала, когда она вернулась в комнату. Сказала, что ты проснулась, и она подумала, что ты ушла в уборную, но когда она пошла за тобой, чтобы поговорить, вместо этого ты спустилась сюда. Разговор с женщиной, казалось, был не к добру. Итак, я пришел и забрал тебя. Рад, что сделал это.