Драконовское наслаждение
Шрифт:
– Я тебе сейчас покажу – вроде! – замахнулась полотенцем мамуля.
– А я что? Я ничего, сижу вот, примус починяю, – невинно захлопал глазами папа Коля.
– Ты, Варенька, действительно не обращай внимания на всю эту ерунду, – ласково улыбнулась мне мама. – Никакого Змея Горыныча я не видела, обычный куст с черными ягодами смородины – вот и все страшилище.
– Мам, ты всерьез думаешь, что я на грани нервного срыва из-за сказок Матрены Ивановны? – я даже обиделась немного. – Тварь, что измывалась над Асей, вовсе не мифический персонаж, она из плоти и крови.
ГЛАВА 26
Ну, дубиной или хотя бы бейсбольной битой я не обзавелась, а вот электрошокер, на время моего отпуска отправившийся медитировать в багажник, был бесцеремонно вырван из астрала. А нечего тут в пупок пялиться, когда хозяйке всякие маньяки угрожают!
Разумеется, в бредни насчет Змея Горыныча я не верила, пришельцы и то реальнее, чем этот сказочный персонаж. В старину, возможно, кое-где уцелели потомки доисторических ящеров, именуемых на Западе драконами, а на Руси – Змеями Горынычами. И девушек им вполне могли таскать наши дремучие предки (впрочем, просвещенные майя тоже девушек в жертву приносили своему Кетцалькоатлю – в переводе на русский Крылатому Змею). Вот только насчет гибрида Змея Горыныча и человека – тут уж патриархи перемудрили. Тут биология могучим фронтом выступает, отрицая саму возможность скрещивания рептилии и млекопитающего.
Так что двуногое чешуйчатое нечто с головой ящера – результат не межвидового скрещивания, а глюк, навеянный местным фольклором. Чего только не привидится пожилому человеку, утомленному сбором лесного урожая!
А вот пропадающие каждый год девушки – это настораживает. Да, в России действительно теряются в лесу люди, но чаще всего – старики, переоценившие свои силы. Или дети, просто заблудившиеся по недосмотру родителей. Но чтобы только девушки, да каждый год... Неужели местные органы правопорядка не обратили на это внимание?
Теперь придется – тело несчастной Аси заставит. Хотя... Вряд ли они объединят это дело с предшествующими случаями исчезновения девушек, зачем? Это ведь серией попахивает, маньяком, Москва заинтересуется, погоны журавлиным клином полетят в небытие. За что? Да за то, что вовремя не спохватились, не начали поиски урода.
А так – всего лишь единичный случай, тем более что вообще неизвестно, где именно держали девушку почти год и где ее замучили.
Надо будет самой походить по деревне, поездить по окрестностям, порасспрашивать народ, и если слова Матрены Ивановны насчет ежегодных исчезновений девушек подтвердятся, позвоню милейшему пану Вотрубе. Ох, простите, следователю Можейко Владимиру Петровичу.
Походила. Поездила. Порасспрашивала. И заняло это, между прочим, всего два дня, правда, полных, с раннего утра до позднего вечера. Родителям, само собой, я ничего не сказала, мамуля и так жутко переволновалась из-за всего случившегося, и действительно боялась меня отпускать за ворота одну. Так что пришлось немного приврать насчет срочной поездки в Москву по делам.
И все равно, когда я в первый день вернулась домой затемно, в доме пахло корвалолом, мама бледным сусликом замерла на диване,
– Мамусь, ну ты чего? – я присела рядом с мамой и обняла ее за плечи. – Я ведь звонила тебе, предупредила, что задержусь.
– Но не до темноты же невесть где шариться! – сухо заметил папа Коля.
Невесть где? Они что, знают, что я вовсе не в Москву ездила? Сейчас проверим.
– С каких пор стольный град Москва – невесть где?
– А до стольного града сорок километров, между прочим!
Уф, не знают! Просто нервничают.
– Сорок километров федеральной трассы, где вероятность встретить маньяка стремится к минус бесконечности. Если только маньяк не залетит в открытое окно грузным шмелем.
– Тебе все хиханьки да хаханьки, а мать места себе весь вечер не находит! Солнце уже садится, а доченьки все нет и нет! А от трассы до нас, если доченька не забыла, по лесной дороге ехать надо!
– Ну папс, ну ты чего? Мамочка, – я потерлась носом о родную щеку, – ты что-то совсем расклеилась! Вы что, забыли, что вашей дочери, на минуточку, двадцать девять лет? И что на идиотку она вроде никогда похожа не была? Неужели вы всерьез считаете, что я остановлюсь посреди леса, ожидая маньяка? А из движущегося джипа выковырять меня не так-то просто, согласитесь. И вообще, у меня электрошокер есть, вот.
– Да я все понимаю, Варенька, – слабо улыбнулась мамуля. – Только ты уж постарайся домой возвращаться пораньше, до темноты, хорошо? А то душа моя с разумом в ссоре, никаких доводов слышать не желает, болит и болит! Маетно мне, доченька, сил нет! На сердце словно камень лежит, и давит, и давит... У меня так было в те дни, когда вы с Олегом в Швейцарию уехали.
– Но сейчас-то я здесь, рядом! – Мамино настроение передалось и мне, сердце словно мягкой лапой сжало. – У меня отпуск, в лес я одна ходить не собираюсь, из машины выходить посреди леса – тоже, так что не волнуйся, пожалуйста, все будет хорошо.
– Я постараюсь.
– И ты тоже постарайся, Варвара, – папа Коля, похоже, все еще сердился на меня, вон как брови взлохматились! – И поездки свои либо отмени, либо возвращайся белым днем.
– Обещаю – завтра вернусь пораньше.
– А может, все же отменишь?
– Нет, не могу, дело срочное.
Ну, не то чтобы срочное, но для расследования преступления каждый день дорог. К тому же остается пусть и призрачная, во всех смыслах этого слова, но надежда на то, что Моника еще жива. И чем больше сил будет брошено на поимку маньяка, тем больше шансов у девушки на жизнь.
А сил должно быть брошено много, потому что рассказ Матрены Ивановны пока подтверждался. Во всяком случае, в трех из десяти посещенных мною окрестных деревнях за последние годы пропали девушки. Все молодые и симпатичные, и все бесследно. Даже тел не нашли. Были заведены уголовные дела по факту их исчезновения, но и только. Дела давно топчутся в глухариной стае. А объединить их в одно в местной полиции не додумались, да и зачем? Никакого криминала, нет тела – нет дела. Может, девицы сами сбежали от родительской опеки.