Драконовы сны

Скирюк Дмитрий Игоревич

— Жива? — спросил он.

Тот кивнул, с треском разодрал на ней рубашку возле раны и потянул к себе мешок. Засучил рукава и приказал, не поднимая глаз:

— Неси воды.

Арнольд подчинился.

Движенье в темноте почти не ощущалось, Линора чувствовала только как кружится голова. Мрак постепенно становился сумраком, багровые полоски света пробивались через темноту и тут же снова гасли. Темнота обнимала, баюкала мягко, неслышно, почти невесомо. Память словно принакрыли крышкой — где-то глубоко кипела и пульсировала боль, но что-то не давало ей пробиться, стать реальностью, что-то тонкое, кружащееся,

словно бы пошитое из разноцветных лоскутков, похожее… похожее на…

Зонтик, поняла вдруг она. Это зонтик Олле.

Мгновение спустя, как будто отозвавшись на эту мысль, откуда-то из темноты возникло вдруг лицо канатоходца.

«Олле, это ты? — Конечно, я. — Должно быть, я сплю и вижу сон. — Конечно, видишь сон, но только ты не спишь. — Олле, Олле, я так скучала по тебе, так значит, ты не умер тогда, в башне? — Ну как тебе сказать, я умер и не умер, все сложнее. — Я помню, меня тоже ранили стрелой, я умру? — Не сейчас. — Что со мной происходит? — Ничего особенного, просто твоя кровь уходит в землю; земле, как и тебе, нужна порою чья-то кровь, но только не пытайся ее вернуть. — Откуда ты знаешь про это? — Ты сама мне сказала в своих снах. — Ты все время говоришь о снах. — Ты разве забыла, что я Смотритель снов? — Мне страшно, Олле, я боюсь, что мне теперь делать, Олле, что? — Не думай ни о чем, тебе помогут, а я сделаю все, чтобы тебе не было больно».

И пестрый зонтик снова закружился.

«Спи, Линора. Спи».

— Дерьмовая стрела, — ругнулся травник. Вытер пот рукавом. — Почти навылет ведь прошла, зар-раза… Арнольд, ну-ка, помоги.

— Хочешь выдернуть? — спросил Вильям.

— Наконечник не даст. Попробуем по-другому. Приподнимите ее. Да-да, вот так.

Он ухватился за торчащую из плеча девушки стрелу и надавил.

— Эй, ты что делаешь! — закричал Арнольд. — Ты ее сейчас убьешь!

— Не мешай! — рявкнул травник, продолжая давить. Стрела все больше погружалась в развороченную плоть. Телли передернуло, когда кожа на спине у девушки вдруг вспухла, лопнула, и показался медленно ползущий наконечник. Потекла кровь. Эрна не выдержала и отвернулась.

Приоткрытые губы Линоры что-то прошептали.

— Она сказала что-то! — вскинулся Арнольд.

— Да держите же вы ее!..

И прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, травник вытащил свой меч, надрезал древко и одним движением отломил вышедший наружу наконечник. Потянул стрелу за оперенье.

— Все, — сказал он, отбрасывая окровавленное древко и зажимая пальцами рану. — Давайте воду, быстро! Эрна! Полотенце, тряпки! Все!

В напряженном молчании все следили, как плечо Линоры постепенно скрывается под тугой перевязкой.

— И все-таки, с кем она говорила? — задумчиво пробормотал Арнольд.

— Ни с кем, — сказал устало бард, стирая кровь с ладоней. — Это бред.

Жуга, казалось, вдруг прислушался к чему-то, и покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Это не бред.

Вильям перевел взгляд на девушку, и по спине его пробежал холодок.

Линора улыбалась.

— Телли…

Тил приподнял голову. Огляделся.

Было темно. В безлунном небе серебрились точки звезд. Опушка леса, где они остановились на ночлег, была укрыта тонким снежным покрывалом — к вечеру опять похолодало. Оставив женщин спать в фургоне, путники разобрали оставшиеся одеяла и шкуры и улеглись снаружи. Тил и Биттнер улеглись у самого костра; сейчас он догорал. Тил поежился,

почуяв, как колючие пальцы холода потихоньку проникают под рубашку.

— Это ты, Вилли? — позвал он негромко.

Ответа не последовало.

Караулить огонь с вечера остался бард, но похоже, Вилли пренебрег своими обязанностями и уснул, не разбудивши сменщика. Опознать его сейчас среди других спящих было невозможно. Телли выпростал из-под одеяла руку, нашарил пару-тройку деревяшек и сунул их в горячую золу. Подул. Сырые дрова не хотели разгораться, но и лезть в котомку за огнивом не хотелось. Тил предпочел подождать, пока они сами не займутся, завернулся поплотнее в шкуры и придвинулся к костру. Задумался.

Прошедший день принес сплошные неприятности. Одна была отрада, что дорога подошла к концу — этим вечером Жуга сказал, что до города остался один дневной переход. Рик, весь день прошатавшийся незнамо где, под вечер вылез на поляну, где и спал сейчас, укрытый одеялом, как попоной; мальчишки воспользовались его хвостом вместо подушки.

— Телли…

Телли вскинулся:

— Кто здесь?

Из темноты выскользнул неясный силуэт. Человек помедлил, опустился рядом на корточки; рука его легла на одеяло. Телли присмотрелся и вдруг с замирающим сердцем признал в нем акробатку.

— Ты? — пролепетал он, приподнявшись на локте. — Ты что здесь делаешь? Тебе нельзя вставать…

Линора не ответила. Лицо ее, обычно смуглое, сейчас казалось бледным, как обсыпанное мелом. Уверенным движением откинув одеяло, девушка придвинулась поближе и потянулась к завязкам его рубашки. Тил оттолкнул ее руку, не думая в этот миг, что может причинить ей боль, но та, казалось, этого даже не заметила.

— Не надо, — прошептали ее губы. — Ты мне нужен. Не бойся, это не больно…

Телли хотел закричать, но замер, охваченный каким-то сладостным оцепенением, в котором смешались недоверие, страх и проблески желания. Ему вдруг сделалось невыносимо жарко. Воздуха не хватало, сердце глухо бухало в груди, лицо горело, как в огне. Боясь пошевелиться, Телли ощутил, как тонкие холодные пальцы скользнули по его груди и спустились ниже, расцарапав кожу. Боль была невыносимо приятна, Телли застонал и медленно повалился на шкуры, вверяя себя ее рукам.

И в этот момент тлеющие деревяшки вспыхнули.

Тил, оказавшийся при этом с девушкой лицом к лицу, вдруг увидел ее неподвижные, широко раскрытые глаза и отшатнулся.

Нора спала.

Он вскрикнул и забился, словно пойманный заяц.

Линора прыгнула, подмяв мальчишку под себя, одной рукой зажала ему рот, другой разодрала рубаху. Тил дернулся, замолотил руками, а через мгновение почувствовал, как острые зубы вонзаются ему в шею, и коже становится горячо. Он замычал, завертел головой и наконец сумел стряхнуть с лица ладонь.

— Не надо… нет! — отплевываясь, закричал он. — Помогите!!!

Линора вдруг откинулась назад и тоже закричала, и если в голосе мальчишки бился ужас, то в яростном крике Линоры слышалась боль. Они орали оба, разрывая полог тишины, пока со всех сторон не зазвучали тревожные голоса — поляна быстро просыпалась. Ночь наполнилась шумом и топотом. Фермерский мальчишка, которому Тил в суматохе заехал кулаком по роже, вскочил и заметался, запутавшись в одеялах. Дракон галопом бросился бежать, сметая все на своем пути, и с треском исчез в кустах. Кто-то бросил веток в огонь, Жуга, Арнольд и Вильям с оружием в руках подбежали к костру и замерли при виде открывшейся картины.