Драконовы сны
Шрифт:
— Что ты думал? Телли, что ты думал?
— Не должно… было… быть… Второй бросок через грань… Аи… аи рив'ен таил, таэсс ам'ен эллома… Эсс'аэдрин ам'ен…
— Ох, Господи, опять… Кьен… кьен… Черт, как это по-ихнему? Кьен аэдрив ам'ен? Тьен Рик?
— Эсс'а, тьен Рик.
— Рик — энно деа мэллон эс?
— Таисс'а неа мэллон… Рик — хиа лор ам'ен эллома. Ювин.
Герта откинулась на спинку стула перевести дух. Они говорили уже десять минут, то и дело переходя на эльфийский. Порою она просто не понимала, о чем идет речь, но основное
Это был невысокий гибкий паренек, затянутый от шеи и до пят в цветастое трико, рядом с ним лежали два сложенных зонтика — черный и пестрый. Он сидел прямо на столе, качал ногой и с интересом наблюдал за происходящим, а когда обнаружил, что его заметили, захихикал и спрыгнул на пол.
— Ты откуда здесь взялся? — Герта еле нашла в себе силы, чтоб задать вопрос. — Кто ты такой?
— Я Олле, — с готовностью раскланялся тот. — Я прихожу, когда спят. Но сейчас ты не спишь, и я пришел не к тебе. Эй, Тил! Ты слышишь меня?
— Слышу, — отозвался тот, не открывая глаз.
— Я Олле, ты помнишь меня? Настала твоя очередь. Я пришел, чтоб сказать, что отныне ты больше не будешь забывать свои сны. Эй, ты меня понял?
— Да. Я понял.
— Ну, вот и отлично. А теперь — вспоминай.
И он хлопнул в ладоши.
А затем пропал.
— Он все еще не проснулся, Герта?
— Не знаю. Я не думаю, что он проснется сразу — было очень непросто погрузить его в транс. Задал ты мне задачку, Золтан… Но я тебе благодарна. Нечасто узнаешь за раз столько нового.
— У него глаза закрыты. Тил! Тил, очнись! Ты меня слышишь?
— Помолчи, Жуга.
— Этот парень с зонтиками… Олле… Такое впечатление, что он тут взялся ниоткуда: я не видела, как он вошел. Вы его знаете?
— Я потом тебе расскажу. Тебе что-нибудь удалось узнать?
— Очень немного. Его память как дуршлаг — он многого не помнит, но дыры постепенно затягиваются фантомными воспоминаниями. Он думает, что потерял память после войны и тогда же нашел яйцо дракона. На самом деле он младший навигатор из клана зеленых эльфов. Очень интересная амнезия… Без заикания и без потери речи. Глубинные пласты побиты здорово, поверхностные почти не затронуты. Так бывает очень редко.
— А почему он все забыл?
— Была какая-то сильная травма при переходе сюда. Я не совсем поняла, о чем он говорил — много незнакомых слов…
— Герта, брось прибедняться! Если кто и знает в этом городе язык Светлых, так это ты, иначе я обратился бы к кому-нибудь другому. Давай, рассказывай.
— Ладно. Если вкратце, то суть такова: они с Риком отрабатывали обряд перехода, но Врата почему-то оказались активными. Этого не должно было быть: их запечатали очень давно. Произошел пробой. Телли не был к этому готов, они натолкнулись на что-то — я не поняла, на что — и теперь не могут найти обратный путь: Телли повредился
— Ясно… — нахмурился Жуга. — Одного я только не пойму: зачем ему был нужен Рик?
— Драконы — великие мастера путей, — Гертруда перевела свой взор на травника. — Тил говорит, что переход возможен только в некоторых зонах, их называют Вратами. Чаще всего они находятся в воде и в воздухе; наземные Врата использовать опасно — неоднородная среда. Только Высокие эльфы могут своей волей открывать Врата и проводить сквозь них корабли, остальные так не умеют. А драконы открывают их где угодно и когда захотят. Зеленые эльфы в дружбе с драконами и путешествуют на них…
— И что?
— В общем-то, все. Да, чуть не забыла: дракон заляжет в спячку, если станет холодно. Он уже сейчас то и дело убегает и подыскивает себе подходящее убежище. Телли говорит, что Рик недавно полинял. Первое время после линьки шкура мягкая и дракон растет очень быстро. Если он не опробует крылья до зимнего сна, то складки ссохнутся и затвердеют. Тогда он никогда не сможет летать.
— Никогда? — переспросил Жуга.
— Во всяком случае — до следующей линьки.
— Это сколько ждать примерно?
— Трудно сказать. Я думаю, лет сто или двести.
— Сколько?! — невольно вырвалось у Вильяма.
— Я не спрашивала, но, насколько мне известно, промежутки между линьками у дракона раз от разу возрастают. От вылупления до первой линьки проходят дни, от первой до второй — недели, от второй до третьей — месяцы, потом уже в ход идут годы, а после — сотни лет. Молодой дракончик вылупляется фиолетовым, потом цвета сменяются обратной радугой: синий — голубой — зеленый… Ну, и так далее. Вам понятно?
— Не совсем, — признался травник. — Все эти слова…
— Сейчас он желтый. В этом возрасте драконы учатся летать. Потом он подыщет себе подругу и снова сменит цвет.
— Я слыхал, что старые драконы черные как ночь, — вмешался Золтан.
Герта покачала головой.
— Черного дракона никто и никогда не видел, — сказала она. — Но спорить с тобой я не стану. Кто знает, сколько лет живут такие существа?
— О, — послышался чей-то насмешливый голос от стола, — драконы живут долго… Вам и не снилось, как долго они могут жить!
Все обернулись и с изумлением уставились на Олле, который снова восседал на краешке стола, вертя в руках раскрытый зонт.
— А, это снова ты, — нахмурился Жуга. — Что на этот раз?
— Хотел уйти, но вы так интересно говорили… А Тил все еще спит.
— Что ты с ним сделал?
— Я? Да, в общем, ничего. Я просто позабыл сказать вам об одной вещи: он не проснется, если не позвать его по имени.
— Но мы же звали…
— Ой, — Гертруда наморщила лоб и снова потерла виски. — Верно. Я тоже забыла сказать: его зовут не Телли, просто это имя «всплыло» в первый раз и закрепилось в новой памяти. Тельри — так называется большой род Светлого народа.