Драконы моря

Посняков Андрей

— Вино, брат.

Ого, брат уже! Нет, не хотелось бы быть столь близким родственником.

— Вино? Что за вино?

— Обычное вино… — Девушка растерялась.

— Я спрашиваю, белое или красное?

— Белое, кажется… да-да, белое…

— Белое — к мясу? Ну, девчонки, вы совсем с ума сошли. Красное несите! Только красное. Белое потом, к рыбе.

Распорядившись, молодой человек приложился к небольшому кувшинчику с вином, который с некоторого времени держал под рукою — утолять жажду Неплохое оказалось вино, очень даже.

— Хотите вина, месье Бади?

—

Вина? А можно?

— Нужно, господин антиквар! А ну, подставляйте-ка кружку.

Вот такая жизнь Александру нравилась. Шеф- повар — это вам не какой-нибудь там мажордом, это величина! Важность!

— Так, что там клиенты? Ну, в смысле, хозяева? Закончили есть? Так несите сладкое… Быстрее, быстрее, девчонки! И не забудьте вино, теперь уж любое можно.

— Разбавлять заранее, господин?

О! Уже господин. Уважают!

— Не стоит. У них там кувшин с водой есть, сами разбавят.

Вино тут все почему-то разбавляли водой, вот уж точно психи! Сам-то Сашка, не будь дураком, пил неразбавленное — шеф-повару именно так и положено.

— Ну, что там? Доели? Пойду взгляну…

Вслед за служанками Александр, не торопясь, подошел к беседке, встал, важно скрестив на груди руки.

— А Рус?! — довольно кивнул хозяин, — Что ж, ты куда лучше, чем покойный Электиус. Мне очень понравилась твоя стряпня, да и госпоже тоже.

— И нам! — хором закричали детишки. — Нам тоже понравилось.

Молодой человек молча, с достоинством, поклонился.

— С этого времени ты будешь жить в доме, — милостиво распорядился Нумиций, — В каморке для слуг.

Александр снова поклонился: в каморке так в каморке, все же лучше, чем в вонючем сарае на заднем дворе. Да вообще отлично! Теперь куда как легче будет кое-что разузнать.

Одно лишь тревожило: не замучили бы Ингульфа. Он, конечно, силен, но ведь он теперь оставался, по сути, один, без всякой поддержки. А эта кривоногая гнида Миршак не упустит случая… Впрочем, пусть только попробует!

И все же нужно вытаскивать силинга на кухню, скажем, рубщиком мяса. Вполне достойная профессия.

Матрона прислала служанку, не Кассию, другую — чернокожую карлицу. Александр как раз продумывал меню на завтра, время от времени поглядывая на быстро темнеющее за узеньким оконцем каморки небо, на полнеющую луну, на звезды. Наверное, неплохо бы завтра сделать шурпу… Вот только чем заменить томатную пасту? Соусом из базилика, шалфея и оливкового масла? Может быть, может быть…

Кто-то царапнулся в дверь — карлица:

— Госпожа желает видеть тебя.

Молодой человек улыбнулся: ну конечно, как же иначе? Желает… Недолго же Феодосия оставалась холодной. Скорее, и вовсе не оставалась, лишь делала вид, играла, словно актриса бездарного водевиля.

Саша поднялся с ложа:

— Желает? Веди!

А почему бы и нет? Тем более что хозяин, прихватив с собой самых верных слуг, после полудня отправился в город, так что ситуация, можно сказать, благоприятствовала любовникам. Конечно, присутствовал некий элемент опасности, но это лишь добавляло пряного вкуса в бурлящий котел желаний. Александр также очень хотел подольше

поговорить с Феодосией, женщиной, несомненно, образованной, умной, наверняка закончившей какой-нибудь европейский университет, что-то типа Сорбонны. Во время прошлой, чересчур уж бурной встречи так и не удалось ее ни о чем спросить, а сейчас момент был подходящим.

Хозяйка ждала его в просторном зале, вовсе не напоминающем спальню. Поддерживающие крышу колонны с капителями в виде переплетенных листьев, невысокие полки с бумажными — или папирусными, или пергаментными — в общем, с какими-то антикварными свитками, в которых наверняка лучше бы разобрался Альфред Бади, нежели Александр Иваныч. Стены покрывали росписи на мифические темы — Саша узнал Одиссея, Троянского коня, Ахилла с Гектором. Мраморный, с инкрустацией, пол не был покрыт циновками, и это придавало помещению официально-холодный вид. Обстановку несколько смягчали тускло горящие светильники, по виду начищенные до блеска медные или золотые.

На низеньком столике в середине зала стоял высокий серебряный кувшин, кубки, золотое блюдо с орехами и прожаренным в оливковом масле хлебом, напротив столика буквой «П», по римской традиции, располагались обеденные ложа. На одном из них, посередине, средь небрежно разбросанных подушечек, возлежала хозяйка, накрашенная, с распущенными по плечам волосами. Всю одежду ее составляла белая туника, соскальзывающая с левого плеча так, что почти полностью обнажалась грудь. Изящная золотая цепочка на шее, изысканные браслеты. Часы? Нет, тоже браслет…

— Звали?

Войдя, молодой человек сдержанно поклонился и, повинуясь повелительному жесту, уселся на ложе рядом с хозяйкой. Томно улыбнувшись, женщина взяла Сашу за руку:

— О, Александр… Как я жаждала твоих греховных объятий! Обними же меня скорее. Иди сюда!

Сашка, конечно, понимал всю опасность затеянной ими авантюры, однако Феодосия, верно, знала, что делает, и вряд ли пошла бы на откровенный риск.

— Ах…

Махнув на все рукой, Александр принялся ласкать упругую грудь любовницы, затем крепко поцеловал женщину в губы, прижал к себе, чувствуя, как трепещет гибкое, жаждущее любовных услад тело. Сорванная туника неслышно упала на мраморный пол, Феодосия застонала, закусила губу, выгнулась… С расписанных стен скалились сатиры, наяды… и Плеяды…

— Как ты прекрасна, моя госпожа! Тю э манифик, мон амур!

Александр нарочно высказался по-французски, ожидая, что и Феодосия поддержит разговор на том же языке. Однако хозяйка все же предпочитала латынь. Даже поправила:

— Фи, Александр! Надо говорить — «амор», а не «амур», как обычно произносят какие-нибудь вандалы. Впрочем, ты и есть варвар. Извини, если обидела.

— Ничего — Саша погладил женщину по спине, — Мы все здесь немного варвары.

— А вот это ты верно заметил! — Феодосия неожиданно расхохоталась, — Все мы — лишь осколки былого величия Рима. Император Валентиниан — тряпка, пародия на величественных августов древности… О, как хотелось бы мне жить в те времена! Когда империя была сильна, а божественная власть императора, пусть даже языческая, сияла, как солнце!