Драконья кровь

Квилессе

Тем временем принц Зед начал переодеваться прямо на арене. Он снял тюрбан и плащ и отдал их сопровождающим его людям, важно отцепил свой пояс и оправил свое парчовое платье. Черный рядом со мной злорадно ухмылялся, наблюдая, как принц вытаскивает из ножен свой меч – большой, богатый, такой же расфуфыренный, как и вся его одежка, но, несомненно, молодой, может, кованный в прошлом году и не особенно великим мастером. Он был украшен так броско и ярко, что напоминал ярмарочную игрушку, а не оружие, и, по-моему, некоторые камни были просто подделкой.

Стразы.

Гламурненько.

У того же Черного на мече не было ни единого драгоценного камня, но меч был шедевром мастера, изысканный и красивый в своей строгой простоте. Боюсь, Чингисхану никогда этого не понять – или, напротив, он прекрасно это понимал, и старался хотя бы свей цветастостью пустить пыль в глаза соперникам. Несомненно, принц очень старался показать свой шик, но не было в нем ни особого ума, ни вкуса, ни изысканности, каковая присуща была всем прочим, его окружающим. Не буду вдаваться в тайные дебри психологии, и объяснять обуревающие меня страсти, скажу проще – принц Зед был воином, и его мозгов хватало лишь на войну и победу.

Нам повезло с соседями. Едва присев на лавку рядом с парочкой горожан, притом – весьма богатых, наверное, это были торговцы или мещане, их добротные одежды, пошитые из нарядного синего и темно-зеленого бархата с черной отделкой были украшены нарядными шнурками и не мятые, явно были сшиты специально для праздника, а не вынуты из сундука, – мы оказались в курсе всех событий, словно уселись рядом с комментаторской кабиной.

– Это принц Изольд. Хорош! Главный претендент на выигрыш – после принца Зеда, конечно. Принц Зед, конечно, силен – ого, какой выпад! Да, он еще может показать, на что он способен, но все равно, он уже не тот.

– А что вы хотите, добрейший Ян? Годы беспробудного пьянства не прошли для него даром. Слыхали, Дракон отказался оплачивать его счета.

– За что?!

– На самом деле есть за что, есть. Мало ли на его счету подвигов, за которые Дракон мог бы выгнать его в три шеи?

– Да, вы правы, много.

– А в этот раз, кажется, какой-то жалобщик все-таки достиг своей цели. Народ в столице уже давно ропщет, и это не могло укрыться от внимания Дракона.

– Да, да. И что же произошло?

– А что? Ну, по одним слухам принц Зед вновь ограбил кого-то, и этот кто-то оказался весьма ловок, проник в замок и потребовал аудиенции. Принц вынужден был давать объяснения – да, хорош! И принц Наадир очень хорош, и вон тот, в сером, вы не находите? Если Зед хочет выиграть и вернуть благосклонность Дракона, ему придется попотеть.

– Да, в самом деле. Но вы, любезный, не закончили свой рассказ – что там, в замке?

– А что? Зед умеет быть убедительным, если захочет; он смог вывернуться, сказать, что это кто-то из его стражи напакостничал, и что-то в этом роде. Дракон поверил – или сделал вид, что поверил. Но все-таки отказал принцу в содержании за то, что недобрая тень легла на само имя принца и его титул. И это известно всем.

Очень интересно! Мне, например, не известно.

– Однако же, – тоном заправского комментатора продолжил один из наших соседей, – Дракон его не выгнал.

– Как же, – подхватил второй, – ведь его заслуги перед кнентом весьма и весьма велики, и сбросить их со счетов невозможно. Так что…

Оба комментатора помолчали, наблюдая за шоу, разворачивающимся на арене. Принцы были представлены все; все стояли теперь в линейку, и за каждым из них стоял знаменосец с флагом. Герольд со свитком торжественно выкрикивал их имена (последнее напоминание) и названный выступал вперед, кланяясь. Трубачи торжественно выдували что-то приветственное, словом, началась церемония открытия, и комментаторы примолкли.

Публика встречала своих кумиров ревом и свистом, рукоплеща. Где-то над ареной торопливо полз в небо еще один флаг – приехал еще один гость, немного припоздав, и его символ, красная обезьяна, нарисованный на полотнище, словно взбиралась по шесту, корча уморительные рожи.

– Ага, – оживился рыжий комментатор, стриженный, как и я, под горшок. Солнце ярко сверкало на его макушке, словно он был в медном начищенном шлеме. – Это приехал принц Лар. Тоже претендент, между прочим.

– Без сомненья! – солидно согласился второй, почесывая круглое пузко, лежащее на коленях. Оно было такое круглое и такое тяжеловесное на вид, что, казалось, тонкие ножки в серых рейтузах, покривились именно от его веса. – Однако он припоздал. Отчего бы это?

– Может, его Дракон противился тому, чтобы Лар вообще приезжал сюда? – предположил рыжий. – В прошлом году, в соседнем кненте, на турнире лагерь принца Лара ограбили, и я бы сказал – надругались над флагами…э-э…

– Тоже Зед?

– Не исключено. Тогда у Лара были все шансы победить, а это происшествие просто выбило его из колеи. Он был вне себя, когда увидел… ну, вы знаете, что. Свой поруганный флаг.

Комментаторы многозначительно переглянулись. Словом, из их ужимок, недомолвок и полунамеков можно было понять, что кто-то просто нагадил посередине палатки Лара и вытер его флагом свой зад. Однако, если это действительно сделал принц Зед, он не лишен чувства юмора.

– А может, сегодня он вовсе не опоздал? Возможно, он просто схитрил – теперь-то уже никто, кто бы это ни был, не успеет отдать приказа снова осквернить его палатку.

– А теперь, – зычный голос глашатого окреп и зазвучал особенно четко, громко и торжественно, – поприветствуем Летающего, Императора Алкиноста Натх Ченского! Слава и долгие годы, наш отец!

– Император! – восторженно пискнул рыжий и стрелой взвился в воздух. – Долгих лет!

Широкий занавес из алого шелка со змеящимися по нему золотыми языками пламени и черными змеями, который мы вначале было приняли просто за шикарную декорацию, прикрывающую затененную часть арены за высоким барьером, отдернулся (его тянули за золотистые шелковые кисти по пять человек в красном с каждой стороны), и мы увидели, что на самом деле за ним королевская ложа. Увидели – и привстали от изумления и шока, потому что Императором реально был Дракон. Настоящий.

Это был громадный – зверь? Нет! Несомненно, передо мною было разумное существо. В его змеиных немигающих желто-зеленых глазах светился разум, он не рычал, не плевался огнем и не вел себя как бестолковое животное, пусть даже священное. Он пришел посмотреть на игры, а не выполз из клетки, откуда выпускают погонщики каких-нибудь почитаемых ритуальных зверей. В священном ужасе рассматривал я плоскую чешуйчатую изумрудную голову, увенчанную шикарным гребнем с алыми подпалинами, изящно вырезанные крылья, сложенные с королевской небрежностью за спиной на алой горностаевой мантии – представляю, сколько горностаев пошло на неё! Его громадные когти на лапах были наточены и отполированы с известным шиком, а плотная, чешуйка к чешуйке, зеленая, как вешняя травка, чешуя была умащена розовым маслом, я издали почуял волну, распространившуюся по стадиону из его ложи.