Дракула. Последняя исповедь

Хамфрис Крис

— Они просто помешаны на еде. Разве янычарских полковников не называют варщиками супа? Они обращаются с человеческой плотью так же, как, например, с бараниной, варят ее, отбивают, коптят на огне и жарят на масле.

— И что же, эти нехристи едят ее?

— Нет, этого я не видел.

Неожиданно отец заплакал. Влад прежде часто видел, как Дракул смеется, но никогда — как он плачет. Это встревожило его.

— Пожалуйста, не надо…

— Мой мальчик, — всхлипнул тот. — Это я виноват в том, что тебе приходится на все это смотреть и оставаться здесь. Я не смог сохранить

нейтралитет, но если бы нам не помог Хуньяди, то венгры просто съели бы меня с потрохами и выплюнули бы косточки. Турки узнали обо всем и наказали меня, поступив так с тобой. Но все впустую. Мое время кончилось. Сейчас слишком поздно.

Он закрыл лицо руками и закричал:

— Слишком поздно! Я еженощно просил Бога и святого Георгия, чтобы они защитили моих сыновей. Но ты здесь, а Раду!.. Раду!

— Мой брат! — Влад вздрогнул. — Что с ним?

Отец еще сильнее прижал пальцы к лицу, голос его звучал сдавленно:

— Ты оставил его мне.

Теперь голос поменялся, да и язык тоже. Знакомое лицо всплыло из темноты перед Владом. Это был Мехмет. Он улыбался и облизывал пухлые губы.

— Теперь он принадлежит мне. С ним мне куда приятнее и милее, чем с той шлюхой, которую ты похитил.

— Нет! — Влад вскрикнул, бросился вперед, вытянул руки, чтобы схватить, раздавить, уничтожить, но они повисли в пустоте.

Он соскользнул с полки, больно ударился головой о каменный пол, почувствовал, как липкая жидкость сочится у него над бровью, попытался вытереть ее, но другая рука опередила его. Она прикоснулась к нему ласково, заботливо. Влад сразу узнал ее, потому что только один человек на свете мог прикоснуться к нему так с тех пор, как не стало в живых его матери.

— Илона! — прошептал он, потянувшись к этой руке, которой на самом деле и не было рядом. — Моя звезда.

— Мой господин, мой князь, — проговорила она тихо, наклонив голову, и ее лицо осветилось.

Дракула осторожно, не спеша, вынимал заколки и раскручивал локоны, которые повелел сделать Мехмет. Ее волосы освободились и упали темно-рыжей волной, обрамляя тонкий, совершенный овал лица, на котором не было ни капли краски. Этой девушке она не требовалась.

— Ты в безопасности, моя звезда?

— Да, мой господин. Я нахожусь на нашей земле и жду тебя здесь.

— Ждешь? Нет, не жди. Ты чиста, незапятнанна, невинна. Тебе незачем ждать такое чудовище.

— Ты — чудовище? Ты — мой герой, мой спаситель, мой князь.

— Чудовище! — вскрикнул Влад и снова рванулся вперед, чтобы оттолкнуть ее, но его руки столкнулись с пустотой, и он закрыл ими лицо. — Чудовище! — повторил он тише. — Потому что я сделался одним из них.

— Как?

Дракула не знал, чей голос задал ему этот вопрос. Да это и не имело значения. Он расскажет об этом им всем — Илоне, отцу, Мехмету и прочим.

Вади стоял перед топкой, дышащей жаром. Махир держался в темноте, за его спиной. Ученики расположились полукругом напротив них. У маленького человечка под глазом красовался лиловый синяк.

— Вот что, князек! — выкрикнул Вади, когда тюремщики ввели Влада в комнату. — Уже несколько месяцев ты

почти не принимаешь участия в наших занятиях, только наблюдаешь. — Он буквально процедил сквозь зубы последнее слово. — Но это вовсе не то, ради чего тебя сюда доставили. — Он поднял руку и прикоснулся к синяку. — Все уже испытывают нетерпение, и я в том числе. Сейчас пришло время для того, чтобы наши занятия стали еще более… практическими.

Он сделал тюремщикам знак. Они вышли из комнаты, но довольно быстро вернулись и привели еще одного человека. Влад сразу заметил, насколько он отличался от обычных заключенных, которые служили здесь рабочим материалом. Это был мужчина средних лет, борода и усы на бледном лице аккуратно подстрижены, одет явно по-европейски, в зеленый бархатный кафтан. На ногах — чулки, туфли с пряжками.

— Вот вам и угощение, мои ученики! — выкрикнул Вади. — Это торговец и капитан судна, аж из Рима, никак не меньше. Весьма образованный человек, который оказался настолько глуп, что решился вывезти контрабандой пряности и рабов, не заплатив за них пошлину. Теперь он заплатит все сполна. — Палач улыбнулся. — Наверное, его крики и мольбы будут отличаться от тех грубоватых крестьянских стенаний, к которым мы привыкли здесь, да? Мы явно получим удовольствие, послушав их. Или нет?

Он обернулся к Владу. Рука малютки опять непроизвольно потянулась к синяку на лице.

— Ты ведь тоже образован, Может быть, твои вопли будут даже занимательнее?

Влад проглотил слюну.

— Ты не посмеешь.

— Неужели? — Вади усмехнулся с явной издевкой. — Здесь я главный, князек, это мое царство, а не твое. В этих стенах я могу позволить себе все, что только пожелаю.

Он повернулся к классу.

— Разденьте их обоих!

Ученики бросились исполнять приказание. Они сорвали одежду с Влада и с незнакомого ему торговца. Оба теперь стояли лицом друг к другу, раздетые почти донага, в одних только набедренных повязках. Того и другого крепко держали за руки.

Вади наклонился, взял что-то со стола, потом двинулся вперед. Его макушка доставала Владу только до середины груди, но он подошел и вперил в молодого князя взгляд, полный ярости.

— Ну-ка, каков девиз нашей школы? Скажи его, князек!

Дракула отвел взгляд и молчал.

— Не скажешь? Забыл? Напомните ему. — Вади взглянул на учеников, которые держали узника.

Юноши выкрикнули как по команде:

— Мы подвергаем пытке других для того, чтобы они не подвергли пытке нас.

— Вот так-то, — мягко заметил Вади.

Он поднял руку и прижал к коже заложника предмет, который держал в руке. Влад опустил глаза и увидел, что это кривой нож с довольно коротким лезвием — не длиннее человеческой ладони. Оно постепенно расширялось, приобретая на конце квадратную форму. Влад сразу узнал этот нож. Он и сам пользовался таким, когда резал кожу для охотничьей перчатки, которую подарил Хамзе.

Несколько мгновений нож оставался неподвижен. Потом Вади неожиданно вдавил край лезвия в грудь Влада. Оно впилось, скользнуло вниз и отрезало кусочек кожи длиной с палец так быстро, что Дракула не успел даже вскрикнуть.