Драмы и комедии
Шрифт:
Е л к и н. А как к награде тебя представлять прикажешь?
Н е и з в е с т н ы й с о л д а т. Ордена как-нибудь в другой раз. Вы мне поверили, вот это мне орден. Спасибо!
К р а в ц о в. Спасибо, браток. Ты всех нас спас.
Н е и з в е с т н ы й с о л д а т. Ничего, меня тоже спасали. И еще спасут. На войне всегда так. Ну, встретимся в побежденном Берлине. (Убегает.)
П е р в ы й с о л д а т. По соседству саперы стоят, дали сухарей. Капитан, делите.
К у з ь м а. Почему мне три пайки?
М
Г о л о с К р о ш к и. Эй, кто тут есть, помогите!
В и к т о р и К р о ш к а вносят завернутого в плащ-палатку человека.
К р о ш к а. Ух ты, шайтан! Чуть спина не отнялась!
К у з ь м а. Сынок! Крошка! А где Ермолай?
В и к т о р. Он отстал, сколько мы его ни искали, не нашли. Зато наткнулись в овраге на землянку, взяли офицера. Он спал как младенчик. Видно, пьяный был. (Освобождает пленного. Кидает ему узелок с одеждой.)
К р о ш к а. Айн, цвай, драй! Надевай!
Пленный одевается. Это немецкий о ф и ц е р. У него на френче рыцарский крест. Кузьма дает Виктору сухарь.
В и к т о р (тянется за вторым). Давай и тот сразу. Одного мне мало.
К у з ь м а. Я бы дал, это Ермолая пайка. (Прячет сухарь.)
М и х а и л (Крошке). Где ребенок?
К р о ш к а. Я его пристроил у одной хорошей бабуси. Он уже от моего пальца стал отказываться, все старался укусить беззубым-то ртом. Понял, что молока нет.
М и х а и л. Крошка, ты ранен?
К р о ш к а. Немного… Пуля мне прививку от смерти сделала, тут и тут, ухо теперь дырявое, я, как барышня, могу сережки носить.
М и х а и л. На, кровь вытри. (Начинает обыскивать пленного.)
К р о ш к а. Это я так, для фасона ранился, чтобы дома было что показать. Слушай, это не военная тайна, кого мы приволокли, а? Памятью моего дедушки заклинаю, скажи!
М и х а и л (читает документ). Полковник Вилли Бюхнер.
К р о ш к а. А вот в письме что, ну-ка, почитай!
М и х а и л. «Дорогой Вилли! Твой брат Рудольф присылает домой чуть ли не каждый день посылки и фотографии. Ты что, хуже Рудольфа? Если не можешь посылку, пришли хотя бы фотографии, как ты убиваешь русских…»
К р о ш к а (к Вилли). Ах ты гад! Ты не только русских убивал. (Бормочет ругательство.)
В и л л и. Прошу не оскорблять пленный. Я знаю русский языка.
М и х а и л. Битте! (Приглашает немца сесть.)
В и л л и. Не трудитесь говорить немецкий язык. Ми не любит,
М и х а и л. Хорошо, мне безразлично, на каком языке говорить.
В и л л и. А я вообще не желал с вами говорит. Я знаю ошень много, но беседовать не хотел. Это мое дело, беседовал з вами или нет.
М и х а и л. Но побеседовать придется.
В и л л и. Честь мундир немецкий офицер! Высокий… Высший… верхний знак человеческого достоинство — это есть верность. Верность з присяга. Беседовал з вами не будет.
М и х а и л. А кому присяга?
В и л л и. Присяга Адольф Гитлер и рейх!
М и х а и л. А если бы вы присягнули сатане?
В и л л и. Адольф Гитлер есть бог!
К р о ш к а. Давай сюда своего бога, я ему рога-то обломаю. А я не справлюсь — другие справятся.
В и л л и. Да, я зналь, что ви все равно расстреляйть мне. Брат Рудольф вам будет отомстить в пропорции сто на одному. Ви сопротивляйт нет как. Вы не имейт оружие против наши танк…
Загрохотало, заухало. Вилли инстинктивно пригибается к земле, потом выпрямляется, спохватившись.
К р о ш к а. Вах, что такое, кацо? Какие-то огненные хвосты так: тю-у, тю-у?!
Е л к и н. Это наш новый гвардейский миномет «Катюша».
В и л л и. Ви сопротивлять нет как. Брат Рудольф вам будет отомстить за я… за мной в пропорции тысяча на одному. Брат Рудольф применяйт нових оружие, на тысячу раз сильнее бомба.
К р а в ц о в. Когда только ваш Адольф подавится.
В и л л и. Подавится — что есть такое?
К р о ш к а. Подавится — это возвысится. Лучше станет.
В и л л и. Наш фюрер — она уже подавился.
В и к т о р. Хватит с ним тут шутки шутить. К стенке его!
К у з ь м а. Стой, парень! Мы не фашисты. Он пленный ведь. Поживет в плену, разберется сам, где правда. Ему мозги запудрили.
В и л л и. Я нет разбирайт, где правда! Когда Гитлер будет вам править, ви будет раби и будет кричал: «Она гениальный человек Адольф!» Ви перед его портрет будет… как это… бить… как эта пословица? Да, бить баклуши перед нему будет! Теперь расстреляйт мене, и я подавиться вместе з майн фюрер!
Е л к и н. Уведите пленного, лейтенант Кравцов, вы несете ответственность за его жизнь.
В и л л и (уходя). Дайт мне оружие! Я хотеть покончил себя! Я з вами беседовать! Дайте мне бросать себя вниз!
Крошка связывает его.
М и х а и л. Суньте его подальше в пещеру.
В и л л и. Айн момент! Протест Красный Крест! Это есть садизм! Я обязан покончил у себя.
К р о ш к а и К р а в ц о в уводят пленного. К р о ш к а возвращается. Поет.