Драмы. Басни в прозе.
Шрифт:
Явление четвертое
Пауль Вернер (входит, держится прямо, навытяжку как в строю), Минна,
Франциска.
Франциска. Нет, это только его милый вахмистр.
Минна. Милый? К кому относится это словечко?
Франциска. Барышня, да не смущайте вы его! К вашим услугам, господин вахмистр. С какой вы к нам весточкой?
Вернер (не обращая внимания на Франциску, подходит к Минне). Майор фон Телльхейм свидетельствует милостивой госпоже фон Барнхельм через меня,
Минна. Где он задержался?
Вернер. Простите, ваша милость. Мы вышли из дома еще до того, как пробило три, но дорогой его остановил военный казначей, и так как разговор с подобным господином – дело затяжное, он сделал мне знак отправиться к вам и рапортовать о случившемся.
Минна. Очень хорошо, господин вахмистр. Хотелось бы только, чтобы военный казначей сообщил майору какую-либо отрадную новость.
Вернер. От этих личностей офицер не часто может услышать что-либо приятное. Не будет ли от вашей милости приказаний? (Собирается уходить.)
Франциска. Ну, куда вы опять убегаете, господин вахмистр? Разве нам не о чем поболтать?
Вернер (тихо и серьезно). Не здесь, барышня, это было бы против всех правил вежливости и дисциплины. Сударыня…
Минна. Благодарю вас за труд, господин вахмистр. Я рада познакомиться с вами. Франциска рассказала мне о вас много хорошего.
Вернер неуклюже раскланивается и уходит.
Явление пятое
Минна, Франциска.
Минна. Это и есть твой вахмистр, Франциска?
Франциска. Некогда мне перекоряться с вами, хоть вы так насмешливо сказали "твой". Да, барышня, это мой вахмистр. Вы, должно быть, нашли его неповоротливым, деревянным? Теперь он и мне показался почти таким же. Но я догадываюсь, что он считал нужным вести себя в вашем присутствии как на параде. А солдат на параде, да, понятно, это уж скорее заводная кукла, чем человек. Вот если бы вы присмотрелись и прислушались к нему, когда он на вольной воле…
Минна. Я не прочь.
Франциска. Он наверно еще в зале. Можно мне выйти к нему – поболтать немножко?
Минна. Мне жаль отказать тебе в этом удовольствии. Но тебе надо остаться здесь, Франциска. Ты должна присутствовать при нашем разговоре… Я еще кое-что задумала. (Снимает перстень с пальца.) Возьми этот перстень, спрячь его, а мне дай взамен перстень майора.
Франциска. Для чего это?
Минна (меж тем как Франциска достает другой перстень). Я еще сама хорошенько не знаю. Но мне кажется… Я предвижу, что он мне может понадобиться. Стучат. Дай скорее перстень! (Надевает перстень.) Вот и он!
Явление шестое
Фон Телльхейм (в той же одежде, но привел себя в порядок по совету Франциски), Минна, Франциска.
Фон Телльхейм. Сударыня! Извините за опоздание.
Минна. Господин майор! Не будем придерживаться в наших отношениях военной точности. Вы пришли. А дожидаться радости ведь тоже радостно… Ну? (С улыбкой смотрит на него.) Дорогой Телльхейм, разве мы не вели себя сегодня как дети?
Фон Телльхейм. Да, как дети, сударыня, как дети, которые упираются на своем, когда им следовало бы спокойно подчиниться.
Минна. Мы поедем с вами, дорогой майор, посмотреть город, а затем встретим моего дядю.
Фон Телльхейм. Как вы говорите?
Минна. Вот видите, мы не сказали друг другу даже самого важного. Да, он приезжает сегодня же. Лишь по воле случая я приехала сюда на день раньше.
Фон Телльхейм. Граф фон Брухзаль? Он вернулся?
Минна. Превратности войны заставили его уехать в Италию. С заключением мира он вернулся. У вас нет оснований беспокоиться, Телльхейм. Если мы раньше боялись, что серьезнейшая опасность грозит нашему союзу именно с этой стороны…
Фон Телльхейм. Нашему союзу?
Минна. Он вам друг. Он слышал о вас слишком много хорошего и слишком уж от многих, чтобы не быть вам другом. Он горит желанием лично познакомиться с избранником его единственной наследницы. Он приедет как дядя, как опекун, как отец, чтобы вручить меня вам.
Фон Телльхейм. Ах, сударыня, отчего вы не прочли моего письма? Отчего вы не захотели прочесть его?
Минна. Вашего письма? Да, помню. Вы послали мне письмо. Что было с этим письмом, Франциска? Мы читали его или не читали? О чем вы писали мне, дорогой Телльхейм?
Фон Телльхейм. Только о том, что мне повелевает честь.
Минна. Честь повелевает не покидать честной девушки, которая вас любит. Да, именно это повелевает честь. Конечно, мне надо было прочесть ваше письмо. Но я услышу сейчас то, чего я не прочла в письме.
Фон Телльхейм. Да, вы услышите.
Минна. Нет, даже и слышать незачем. Это само собою разумеется. Разве вы способны на такую низость – отречься от меня теперь? Понимаете ли вы, что этим опозорили бы меня на всю жизнь? Мои землячки показывали бы на меня пальцем. "Вот она, говорили бы они, вот девица фон Барнхельм, которая возомнила, что может выйти замуж, только потому что она богата, за доблестного фон Телльхейма. Как будто доблестных людей можно получать за деньги!" Вот что они говорили бы, – ведь все мои землячки завидуют мне. Они не могут отрицать, что я богата; но они не допускают, что я сама по себе неплохая девушка, что я стою хорошего мужа. Не правда ли, Телльхейм?
Фон Телльхейм. Да, да, сударыня, узнаю в этом ваших землячек. Они позеленеют от зависти при мысли, что вы выходите за уволенного в отставку, опозоренного офицера, калеку, нищего!
Минна. И все это вы относите к себе? Если не ошибаюсь, я уже слышала нечто подобное сегодня утром. Тут есть и плохое и хорошее. Рассмотрим все это по порядку. Вы получили отставку? Так я вас поняла? Я думала, что ващ полк просто расформирован. Как это произошло, что такого заслуженного человека не удержали на службе?