Драмы. Басни в прозе.

Лессинг Готхольд-Эфраим

Обе уходят.

Явление пятое

Натан, потом Храмовник.

Натан Чудак меня как будто и пугает; Перед суровой доблестью его Почти теряюсь я. Мне странно думать, Чтоб человек поставил человека В такое затрудненье! Вот и он! И юноша и муж. Ей-богу! Взгляд Мне нравится – и добрый и строптивый! И эта поступь смелая! Наверно, Лишь скорлупа жестка: ядро – иное. Кого напоминает он?.. Простите, Почтенный чужеземец… Храмовник Что? Натан Дозвольте… Храмовник Что, жид? Натан Осмелиться к вам обратиться Дозвольте мне. Храмовник Я запретить не властен. Но в двух словах. Натан Простите. О, зачем же Так гордо, так презрительно пройти Торопитесь вы мимо человека, Который вам готов служить до гроба! Храмовник Как так? Ах, я догадываюсь. Вы… Натан Зовут меня Натаном; я отец Той девушки, что так великодушно Спасли вы из огня; и я пришел… Храмовник Благодарить? Нет, за такой пустяк И столько благодарностей! Довольно, Вы ничего мне не должны. Не знал я, Что дочь вам эта девушка. Но долг Храмовника спешить на помощь, кто бы В ней ни нуждался. Жизнь моя была И без того мне тягостна. Охотно, С восторгом ухватился я за случай Поставить жизнь свою за жизнь чужую Хотя бы даже и за жизнь жидовки. Натан Возвышенно! Возвышенно – и мерзко! Но умысел понятен мне. Не ясно ль, Что скромное величие спешит За мерзостью укрыться, избегая Чего оно достойно – восхищенья! Но если эта дань вам неприятна, Какая вам приятней будет? Рыцарь! Не будь вы здесь чужой, не будь вы пленник Так смело вас не спрашивал бы я. Скажите же мне, рыцарь, прикажите: Чем я могу служить вам? Храмовник Вы? Ничем. Натан Я человек богатый. Храмовник Никогда Богатый жид мне лучшим не казался. Натан Воспользуйтесь по крайней мере тем, Что у него есть лучшего: богатством Воспользуйтесь его! Храмовник Ну, хорошо; Пусть этот плащ нас помирит. Как только Совсем негодным станет он, – до шва, До лоскутка последнего негодным, Я к вам приду и попрошу у вас Взаймы на новый плащ – сукна иль денег. Но вы не унывайте! Не тревожьтесь! Опасность вам пока не угрожает. Вы видите: вполне еще приличен. Лишь краешек один пятном испорчен. Я опалил его, когда в огне Нес вашу дочь. Натан (схватывая край плаща и рассматривая его) Не странно ли однако, Что скверное какое-то пятно Нам говорит о человеке лучше, Чем о себе он сам. Поцеловать Его хотел бы я… пятно… Простите!.. Нечаянно я сделал это! Храмовник Что? Натан Упала Слеза на плащ. Храмовник Э, не беда! Он капель Немало видел. (Все же я боюсь, Что жид смутит меня.) Натан Не

захотите ль Порадовать вы девочку мою Свей плащ прислать? Храмовник Зачем? Натан Колени ваши Обнять она не может: так пускай же Хоть к этому пятну прильнет устами. Храмовник Однако, жид… ведь вас зовут Натаном?.. Так вот, Натан, вы говорите очень… Да, очень хорошо… и очень метко… Меня смутили вы… Конечно, я бы… Натан Какую б вы личину ни надели, Я вижу вас и в ней. Добры вы слишком И слишком вы честны, чтоб быть учтивей. Растроганная девушка, подруга, На все для вас готовая; отец В отсутствии – боялись вы за имя Их доброе, и вот на испытанье Пойти вы не решились, чтобы в нем Не одержать победу. И за это Я благодарен вам… Храмовник Я признаюсь, Вы знаете, как думать надлежит Храмовникам. Натан Храмовникам? И только? И только потому, что их уставом Так думать им положено? Я знаю, Как думают души высокой люди; Я знаю, что родят на свет все страны Таких людей. Храмовник Но все-таки с известным Различием? Натан Конечно: в цвете кожи, В наружности, в одежде. Храмовник И в одной Стране побольше их, в другой поменьше. Натан О, в этом-то уж разница пустая! Кто больше сам, тому и места больше. Коль густо великанов насажать, Они себе лишь ветви обломают. А вот таких умеренно-хороших Людей, подобных нам, везде довольно. Не надо лишь друг друга осуждать. Не надо только шишке пред сучком Кичиться, и не надо лишь верхушке Воображать, что будто бы она Не из земли растет, как все на свете. Храмовник Прекрасные слова! Но вам народ Известен ли, что первый среди всех Привык порочить племена другие? Известно ль вам, Натан, какой народ Себя всех раньше избранным прославил? Я ненависти к этому народу, Конечно, не питаю; но возможно ль Не презирать его гордыню! Да, Гордыню, что досталась по наследству И нам и мусульманам: бог единый, Бог истинный – наш бог! Вас поражает, Что я – и христианин и храмовник Так говорю? Когда и где слепое, Неистовое рвенье обладать, На диво всей вселенной, лучшим богом И этого-то бога всей вселенной Как лучшего навязывать насильно, Когда и где, скажите, это рвенье Так яростно, так страшно проявлялось, Как не теперь? Не здесь, в Иерусалиме? С чьих глаз не упадет повязка? Впрочем, Кто хочет быть слепым, пусть будет слеп. Забудьте все, что я вам говорил; Прощайте! (Хочет уйти.) Натан О, нет, нет! Как раз теперь Оставить вас я не могу, поверьте! Нет, мы должны, должны друзьями быть! Народ мой презирайте как угодно. Ни ваш народ, ни мой не нами выбран. Мы – не народы наши. Что – народ? При чем он здесь? Еврей и христианин Не люди ли сперва, а уж потом Еврей и христианин? Ах, когда бы Мне удалось найти в вас человека, Хоть одного найти еще, который Довольствовался б тем, что человеком Зовется он! Храмовник Да, вы нашли его! Нашли, Натан, ей-богу! Вашу руку! Стыжусь, что я на миг в вас усомнился. Натан А я горжусь. Ошибка – лишь в обычном Бывает редкой. Храмовник Редкое ж не скоро И не легко забудешь. Да, Натан! Должны, должны мы сделаться друзьями. Натан Уж мы друзья. Как Рэха будет рада! А там, – какие мне открылись дали! Но только вы сперва ее узнайте! Храмовник Я сам горю желанием. Кто это Бежит от вас? Не Дайя ли? Натан Она. Испугана? Храмовник Надеюсь, нашей Рэхе Опасность не грозит?

Явление шестое

Те же, Дайя (поспешно входит).

Дайя Натан! Натан! Натан Ну что? Дайя Простите, благородный рыцарь, Что вас я прерываю. Натан Что такое? Храмовник Что там у вас? Дайя Султан прислал за вами. Султан желает видеть вас. Султан О господи! Натан За мной! Султан? Должно быть, Не терпится взглянуть на те новинки, Что я привез. Скажи: товару много, Но он почти – он весь еще в тюках. Дайя Нет, этого ему не нужно вовсе, Не нужно, нет; он вас желает видеть, Вас самого, скорей – скорей как можно! Натан Иду. Скажи, иду. Дайя Уж не взыщите, Достойный рыцарь: мы в такой тревоге, Султан – что хочет он? Натан А вот узнаем. Ступай, ступай скорей!

Явление седьмое

Натан и Храмовник.

Храмовник Так вы еще С ним не знакомы сами? Натан С Саладином? Нет, незнаком. Я этого знакомства Не избегал и не искал. Молва Так хороша, что верить ей мне было Приятнее, чем проверять ее. Теперь же пусть увижу я иное, Но то, что жизнь он вашу пощадил… Храмовник Да, это так, вы правы. Жизнь моя, Вот эта жизнь – его подарок. Натан Мне же Две жизни, нет, три жизни подарил он. Теперь меж мной и им – совсем другое; Я связан по рукам и по ногам И вечною к нему прикован цепью. Жду, не дождусь узнать, чего он хочет И что на первый раз он мне прикажет! Готов на все; готов ему признаться, Что это ради вас. Храмовник Я перед ним И сам еще в долгу, хотя мы часто Встречаемся. Порыв как быстро вспыхнул, Так быстро и погас. Теперь, пожалуй, Он и забыл меня. А должен вспомнить Хоть раз еще, хоть так же мимолетно, Но должен, чтоб решить мою судьбу. Сейчас я только жив султана волей Его приказ мне дал существованье; Но пусть решит он, кто моей судьбой Распоряжаться должен? Натан Да, конечно; Тем более я должен торопиться. Быть может, случай выпадет мне слово Замолвить и за вас. Простите, надо Расстаться нам – спешу. Когда ж, когда Мы у себя увидим вас? Храмовник Когда Прикажете. Натан Когда угодно. Храмовник Нынче. Натан Позвольте же узнать мне ваше имя. Храмовник Я звался… имя? Курд фон Штауфен. Курд! Натан Фон Штауфен?.. Штауфен? Штауфен? Храмовник Что же в этом Находите вы странного? Натан Фон Штауфен? Из рода этого, насколько знаю, Уж многие… Храмовник Да, здесь не раз бывали, И многих кости здесь гниют в земле. Мой дядя – мой отец, хотел сказать я… Вы что глядите так? Натан О, ничего! О, ничего! Я все на вас глядел бы. Храмовник Так лучше уж мне первому уйти. Пытливый взгляд нередко видит больше, Чем видеть он желал бы! Я, признаться, Боюсь его, Натан. Пусть понемногу Не любопытство нас, а время сблизит. (Уходит.) Натан (изумленно глядя ему вслед) "Пытливый взгляд нередко видит больше, Чем видеть он желал бы". Ведь как будто В душе моей читает! Да, бесспорно, Могло бы и со мной случиться то же… Не только рост, походка Вольфа: голос И тот его. Вот так же, так же точно Вольф голову закидывал; на меч Рукою Вольф так точно опирался, Вот так же потирал он брови, словно Хотел укрыть огонь блестящих глаз. Так образы былого долго спят В душе у нас; но слова или звука Достаточно, чтоб разбудить их сразу. Фон Штауфен!.. Правильно. Конечно: Фильнек И Штауфен! Да, скорей бы нужно мне Все это обстоятельно разведать. Но раньше к Саладину. Что такое? Не Дайя ли там прячется? Эй, Дайя! Иди сюда, иди, уж так и быть.

Явление восьмое

Дайя, Натан.

Натан Бьюсь об заклад: не то совсем, что позван Султаном я, а кое-что другое Обеим вам покою не дает. Дайя И вы ее осудите за это? Чуть говорить вы стали дружелюбней, Как посланный явился от султана, И нам пришлось уйти. Натан Скажи ей только: Пусть ждет его с минуты на минуту. Дайя На самом деле? Верно это? Натан Дайя, Могу я положиться на тебя? Прошу тебя, будь осторожна; слышишь? Ты в этом не раскаешься, поверь мне, И с совестью расплатишься своей. Не разрушай моих расчетов только, Будь сдержанна в рассказах и расспросах. Дайя Ну, вот еще! Не мне-то уж об этом Напоминать. Иду. И вам пора. А то – глядите! Кажется, второй Гонец к вам от султана – Аль-Гафи. (Уходит.)

Явление девятое

Натан, Аль-Гафи.

Аль-Гафи Ха-ха! Опять я к вам пришел. Натан Так спешно? Зачем меня он хочет видеть? Аль-Гафи Кто? Натан Султан. Иду, иду. Аль-Гафи Куда? К султану? Натан Не им ты разве прислан? Аль-Гафи Нет. А разве Он присылал за вами? Натан Да, конечно. Аль-Гафи Ну, значит, верно. Натан Верно? Что же? Аль-Гафи Что… Но я не виноват; как перед богом, Не виноват. Уж как я ухищрялся, Уж как я лгал, чтоб это отвратить! Натан Что отвратить? Что верно? Аль-Гафи Что отныне Вы казначей его. Я вас жалею. Но видеть это – нет, я не хочу! Я ухожу немедленно. Куда Вы слышали и знаете дорогу. Коль есть у вас посылка, говорите: Я занесу. Лишь не давайте больше Того, что взять голяк с собою может. Я ухожу, скорее говорите. Натан Да полно, Аль-Гафи! И ты пойми, Что я совсем ведь ничего не знаю! О чем болтаешь ты? Аль-Гафи А вы теперь же Потащите мешки? Натан Мешки? Аль-Гафи Ну, деньги Султану в долг. Натан И больше ничего? Аль-Гафи А мне глядеть прикажете, как будет Снимать он с вас последнюю рубашку? Глядеть, как будет этот расточитель Тащить добро из ваших кладовых, Лишь истинной нужде доступных раньше, Тащить, тащить взаймы, пока все мыши В них с голоду не передохнут? А? Вы, может быть, лелеете надежду, Что тот, кому понадобились деньги, Попросит и совета? Да, попросит! Когда же Саладин внимал советам? Послушайте-ка, что сейчас со мною Случилось. Натан Ну? Аль-Гафи Пришел я к Саладину; С сестрою он, и шахматы стоят. Играет Зитта хорошо. И вот Игра, что Саладин уже считает Проигранной, стоит передо мной, И вижу я, что он еще далеко Не проиграл. Натан Вот для тебя находка! Аль-Гафи Прикройся лишь он пешкою… Да лучше Я показал бы вам! Натан Зачем? Я верю. Аль-Гафи Потом пойди ладьей – и Зитте гибель. Сообразив все это, я сейчас же Зову его, чтоб разъяснить, а он Подумайте… Натан С тобой не согласился? Аль-Гафи Не захотел меня и слушать даже И всю игру рассыпал. Натан Быть не может! Аль-Гафи И говорит: хочу, чтоб был мне мат. Он хочет, а! И это назовете Игрою вы? Натан Ну, где же! Это значит Играть в игру. Аль-Гафи И ведь не на орехи Пустые. Натан Деньги – что! Не захотел Он выслушать тебя! В столь важном деле Отверг он твой совет! Не подивился Орлиному он взгляду твоему! Вот что зовет к отмщению, не так ли? Аль-Гафи Эх, что там! Показать хотел я только, Что это за головушка. Короче, Возиться с ним мне больше не под силу. Таскайся тут ко всяким грязным маврам, Разнюхивай, где можно призанять. Я, кто и сам вовек не побирался, Теперь изволь стараться для других. Ведь деньги занимать немногим лучше, Чем нищенствовать, право; точно так же, Как с лихвою ссужать немногим лучше, Чем красть. Уж там, у Ганга, я не буду Знать ничего подобного, не буду Для темных дел орудием служить. Лишь там найду людей я настоящих. Из здешних же достойны жить у Ганга Один лишь вы, Натан. Хотите? Бросьте Весь этот хлам ему – пускай берет он, За чем гонялся. Раньше или позже Он разорил бы вас дотла. Уж лучше Скорей конец. Я вам и плащ добуду Идемте, ну! Натан Мне кажется, Гафи, Что это не уйдет от нас. Не я Готов обдумать. Погоди… Аль-Гафи Обдумать? Обдумывать тут нечего. Натан Ведь надо ж С султаном повидаться мне, проститься… Аль-Гафи Обдумывать – искать предлога, значит, К тому, чтоб увильнуть. Уж кто не может Решиться вдруг устроить жизнь свою По-своему, тот раб других навеки. Как знаете! Желаю счастья вам, Какого пожелали бы вы сами. Ну, вам сюда, а мне туда. Натан Гафи! Ведь ты не сдал отчета. Аль-Гафи Эка важность! В казне-то ведь шаром хоть покати. А счеты вы заверите иль Зитта. Счастливо оставаться. (Уходит.) Натан (вслед ему) Я заверю. И дик, и добр, и благороден – что же Сказать еще? Лишь настоящий нищий Один из всех есть настоящий царь! (Уходит в другую сторону.)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Явление первое

Сцена представляет комнату в доме Натана.

Рэха и Дайя.

Рэха Как, Дайя, как сказал отец: чтоб я Ждала его с минуты на минуту? Ведь это значит – скоро? Очень скоро? А сколько уж минут прошло с тех пор? Ну что ж! Зачем мне думать о протекших? Я буду каждой следующей жить. В одну из них и он сюда придет. Дайя Проклятое посольство от султана! Не подвернись оно в такую пору, Натан его привел бы уж сейчас. Рэха И вот я жду, все жду минуты этой; Придет она; исполнится мое Горячее сердечное желанье… А что потом? Потом-то что? Дайя Потом? Исполнится, надеюсь, и мое Горячее желание. Рэха А сердце, Которому и жизнь не в жизнь была бы, Когда бы не царило в нем одно Над прочими желаньями желанье, Чем будет жить оно потом? Ничем? Ах, страшно мне! Дайя Моим, моим желаньем Отныне будет жить оно – желаньем Скорее увидать тебя в Европе, В руках, тебя достойных. Рэха Полно, Дайя! То, чем порождено твое желанье, То самое препятствует, чтоб стало Оно моим. Тебя влечет отчизна; А я-то – я свою должна покинуть? Все близкое, любимое, родное Лишь в образах туманных ты хранишь; Меня же все родное, что вокруг, Что вижу я и осязаю, разве Не крепче держит? Дайя Как ты ни упрямься, Небесные пути на небесах Начертаны. А если твой спаситель Назначен был от бога своего, От бога, за которого он поднял Оружье, – увезти тебя в страну, Вернуть тебя тем людям, для которых Ты рождена на свет? Рэха Все та же песня! Опять ты за свое! Ах, Дайя, Дайя! Диковинные, право, у тебя Понятия. "От бога своего! От бога, за которого он поднял Оружие!" – Свой бог! Какой-то бог, Кому-то одному принадлежащий! Какой-то бог, нуждающийся в том, Чтоб за него сражались насмерть люди! Какой же это бог? И если, Дайя, Мы рождены на свет не для того Клочка земли, где свет мы увидали, То как же и узнать нам, для какого? Что, если бы отец тебя услышал! Какое зло тебе он причинил, Что счастье мне сулишь ты не иначе, Как от него вдали? Что сделал он, В чем провинился он перед тобою, Что разума чистейшее зерно, Взлелеянное им в моей душе, Всегда ты так ревниво заглушаешь Твоей отчизны сорною травою Или цветами? Милая моя, Послушай, Дайя, он не хочет вовсе, Чтоб ты меня в цветник свой привела! Да и сама – скажу тебе по правде Сама, сама я чувствую, как тяжко Моей душе твои цветы растить; Их кисло-сладкий запах расслабляет И голову мне кружит. Да, твой мозг Уже давно успел к нему привыкнуть, И я тебя отнюдь не осуждаю За то, что ты его легко выносишь; Я только говорю, что мне он вреден. Вот хоть бы ангел твой: из-за него Каким было посмешищем я стала! И до сих пор перед отцом мне стыдно За эту глупость. Дайя Глупость! Будто ум Царит лишь в этом доме! Глупость! Ах, если бы я смела говорить! Рэха Да кто ж тебе не позволяет? Разве Я вся не превращаюсь в слух, едва лишь Рассказывать ты примешься о ваших Подвижниках за веру? И когда же Делам их не дивилась я? Когда Не трогали до слез меня их муки? Хоть главную-то доблесть их не в вере Я видела, но тем отрадней было Услышать мне, что, и по их ученью, Не грезами о боге выражаем Мы преданность ему. Припомни, Дайя, Как часто и отец внушал нам это; Припомни, как и ты с ним соглашалась. Зачем же ты колеблешь то, что строить Сама же помогала? Дайя, Дайя! Такой ли нам беседою встречать Достойно друга нашего? А впрочем, Я рада ей отчасти: для меня Так важно знать, как он… Но слышишь, Дайя! У нашей двери кто-то. Если б он!

Явление второе

Рэха, Дайя и Храмовник, которому кто-то отворяет дверь

снаружи со словами: "Идите прямо!"

Рэха (сначала вздрагивает, потом овладевает собой и хочет броситься к его ногам) Он! Спаситель мой! Храмовник Я этого боялся: оттого-то И медлил я; и все же… Рэха Я хочу Склониться перед гордым человеком, Чтоб не его благодарить, а бога. Он это отвергает; благодарность Нужна ему не больше, чем ведру, Которому на славу потрудиться Пришлось на том пожаре; ведь оно Давало наполнять себя и снова Опорожнять – не зная, для чего. И так же было с ним: вдруг очутился В пылу пожара он; к нему случайно Я на руки свалилась, пролежала, Как искра на плаще его, случайно Я на его руках, пока вдруг снова Какая-то неведомая сила Из пламени не выбросила нас. За что ж благодарить его? В Европе Вино творит такие ли дела! Храмовники на то и существуют, Чтоб всякого – горит ли кто иль тонет Спасать без рассужденья, как спасают Ученые собаки. Храмовник (все время удивленно и взволнованно глядевший на нее) Дайя, Дайя! Пускай в минуты горя и досады Я был с тобой не сдержан, но зачем Ей было доносить о всяком вздоре, Что с языка срывался у меня? Ты слишком зло мне отомстила, Дайя! Смени же гнев на милость: будь теперь Заступницей моей. Дайя Сдается, рыцарь, Сдается мне, что мелкие колючки, Попавшие ей в сердце, против вас Не обратятся. Рэха Как? Вы были в горе? И горе вам дороже было жизни? Храмовник О доброе, о милое дитя! Но что со мной? Как будто раздвоилась Душа моя: глядеть мне или слушать? Не эту девушку – нет, не ее, Нет, не ее – спасал я на пожаре. Кто мог бы знать ее – и не спасти Из пламени? Кто стал бы ждать меня Для этого? Да, страх черты меняет… (Молчание. Он как бы забывается в созерцании ее.) Рэха А я таким же точно вижу вас. (Опять молчание; чтобы вывести его из этого молчания, она продолжает.) Скажите же нам, рыцарь, где вы были? Ведь мы так долго ждали вас. Я также Спросила бы: где вы теперь? Храмовник Теперь Где лучше и не быть бы мне, пожалуй. Рэха А были где? – Не там ли, где, пожалуй, Опять-таки вам лучше и не быть? Вот это уж нехорошо. Храмовник Я был… На этом… как его? Ну!.. На Синае. Рэха Вы были на Синае? Как я рада! Теперь-то уж могу узнать я, правда ль… Храмовник Что: правда ли? Что можно видеть место, Где, стоя перед богом, Моисей… Рэха Совсем не то! Где Моисей стоял Стоял он перед богом. И об этом Я знаю уж достаточно. Нет, вот что Узнать бы мне от вас хотелось: правда ль, Что будто бы всходить гораздо легче На эту гору, чем с нее спускаться? Когда случалось на горы всходить, Наоборот со мной всегда бывало. Ну, рыцарь? Что ж? Вы даже отвернулись? И на меня глядеть вы не хотите? Храмовник Лишь потому, что слушать вас хочу. Рэха Не для того ль, чтоб скрыть свою насмешку Над глупой болтовней моей? Над тем, Что ничего важнее не могла Спросить я о такой святыне! Верно? Храмовник О, если так, то вам в глаза, как раньше, Глядеть я буду… Что? Теперь уж вам Потупить их пришлось? Сдержать улыбку Теперь, уж вы хотите? Так зачем же Стараться мне по взгляду, по улыбке Проникнуть в то, что я так ясно слышу, Что мне вы говорите так понятно Молчанием своим?.. Ах, Рэха, Рэха! Как верно он сказал: "Но только вы Сперва ее узнайте!" Рэха Кто сказал? И это вам сказали?.. Про кого же? Храмовник "Но только вы сперва ее узнайте!" Сказал мне ваш отец про вас. Дайя А я-то? Я разве не твердила вам того же? Храмовник Но где же он? Где ваш отец? Неужто Все во дворце еще? Рэха Должно быть. Храмовник Там? Все там еще? Ах, как же я забывчив! Нет, нет, не думаю. – Он будет ждать Меня у стен монастыря – я вспомнил: Мы так с ним и условились. Простите! Иду и с ним вернусь. Дайя Останьтесь, рыцарь. Я приведу его, а вы останьтесь. Храмовник Да нет же, нет! Он ждет меня, не вас. К тому же он легко… С кем не бывает!.. Легко он мог при встрече… Вы султана Не знаете!.. Легко могло случиться… И если я сейчас же не уйду, Поверьте мне – тогда грозит опасность. Рэха Опасность? Но кому? Храмовник И мне, и вам, И вашему отцу. Спешить я должен, Я должен поспешить! (Уходит.)

Явление третье

Рэха и Дайя.

Рэха  Что ж это, Дайя, Едва пришел! Что сталось? Что случилось? Дайя Пускай идет, пускай! Я в этом вижу Хороший признак. Рэха Признак? Но чего? Дайя Того, что в нем творится нечто. Там Уже кипит – и через край не вышло б! Оставьте вы его. Черед за вами. Рэха Какой черед? И у тебя загадки, Как у него! Дайя Теперь вам ждать недолго, Чтоб рассчитаться с ним за беспокойство, Что вам он причинял. Но мой совет Не будьте слишком мстительны и строги. Рэха Твои слова одной тебе понятны! Дайя А вы опять по-прежнему спокойны? Рэха Спокойна я, как раньше. Дайя Хоть сознайтесь, Что радостно его вам беспокойство И что свое спокойствие как раз В его-то беспокойстве и нашли вы. Рэха Я ровно ничего не понимаю! В одном бы я созналась разве – в том, Что для меня самой непостижимо, Как в сердце у меня такая буря Смениться вдруг могла таким затишьем. И взгляд его, и речь, и обращенье Меня… Дайя Насытили? Рэха Нет, я бы не сказала; Насытили – до этого далеко. Дайя Ну, скажем так: лишь голод утолили. Рэха Пожалуй, да; пожалуй, если хочешь. Дайя Нет, я хочу другого. Рэха Вечно, вечно Он будет дорог мне – дороже жизни, Хотя теперь при имени его Уж больше кровь не приливает к сердцу, И сердце, как подумаю о нем, Не бьется ни быстрее, ни сильнее. Ах, что болтаю я! Пойдем-ка лучше Опять к окну, откуда видны пальмы. Дайя Так значит, голод вовсе не утих! Рэха Теперь смотреть я буду и на пальмы, Не только на него. Дайя Ох, этот холод! Не перед новым ли он жаром? Рэха Холод? Да я не холодна. На что смотреть Приятно мне, на то я и спокойно Не с меньшим удовольствием смотрю.

Явление четвертое

Сцена представляет приемный зал во дворце Саладина.

Саладин и Зитта.

Саладин (входя, говорит, обернувшись к двери) Как только жид придет, ввести сюда. Он, видимо, не любит торопиться. Зитта А может быть, его и не застали И не тотчас нашли. Саладин Сестра! Сестра! Зитта Ты словно перед битвой. Саладин И при этом С таким в руках оружием, какого Я сроду не знавал. Теперь изволь-ка Личину надевать, ловушки ставить, Быть начеку, на хитрости пускаться! Когда же я способен был на то? Где этому я мог бы научиться? И для чего все это? Для чего? Чтоб денег из жида побольше выжать, Внушивши страх ему? Да, денег! Денег! И ради этой мелочи мельчайшей Я сам на хитрость мелкую иду? Зитта Когда мы мелочью пренебрегаем, Она отметить нам может завтра, брат. Саладин К несчастью, так. А если этот жид Действительно так добр и так разумен, Как Аль-Гафи о нем нам говорил? Зитта Так что ж? Пускай! Беды я в том не вижу. Ведь западню готовишь ты скупому, Лукавому, трусливому жиду, А не с умом и с сердцем человеку. Такой и без обмана будет наш. Такого-то приятно и послушать. Как поведет он речь свою? Одним ли Решительным, нечаянным ударом Порвет он сети или осторожно Минует их? Саладин Да! Правда, правда, Зитта, Наверно, мне приятно это будет. Зитта А в этом все и дело. Если он Один из многих только; если только Он жид, как жид, – тебе ж не будет стыдно Таким же показать себя, какими Ему все люди кажутся? Напротив, В ком лучшее он нечто увидал бы, Того бы счел он дураком, бахвалом. Саладин Так о себе чтоб повода не дать Дурному человеку дурно думать, Я дурно поступать и сам обязан? Зитта А дурно поступать – что значит? Если Мы пользуемся вещью сообразно Со свойствами ее – что в том дурного! Саладин Вот женский ум! Что ни измыслит, все Сумеет приукрасить. Зитта Приукрасить! Саладин Одно меня заботит: не сломать бы Своими неуклюжими руками Столь нежную и хрупкую вещицу! Задуманное тонко и хитро И сделать надлежит хитро и тонко. Ну, как-никак: спляшу, как я умею; А мне-то уж, конечно, проплясать Хотелось бы похуже. Зитта Ах, как мало, Себе ты доверяешь, Саладин! Я за тебя ручаюсь, хочешь? Да, Такие вот, как ты, всегда готовы Нас уверять, что лишь мечом своим, Одним мечом они всего достигли. Понятно, льву травить лисицу стыдно, Но не хитрить, а за лисой гоняться. Саладин А женщины всегда мужчину рады Принизить до себя. Ступай, однако. Я думаю, что знаю свой урок. Зитта Как? Я должна уйти? Саладин А ты хотела Остаться разве? Зитта Если и не здесь, То там, в соседней комнате. Саладин Оттуда Подслушивать?.. И этого не надо, Прошу тебя, сестра… Идут! Ступай же! Но не подслушивать: я начеку!

Зитта выходит в одну дверь, в другую входит Натан;

Саладин садится.

Явление пятое

Саладин и Натан.

Саладин Приблизься, жид! Еще!.. Еще!.. Не бойся! Натан Пусть враг тебя боится. Саладин Ты Натаном Зовешься? Натан Да. Саладин И мудрым? Натан Нет. Саладин Понятно. Не сам себе ты дал прозванье это; Народ тебя прозвал. Натан Народ – быть может… Саладин Не думай, что я к голосу народа С презреньем отношусь – уж я давно Хотел узнать поближе человека, Кому он дал прозванье мудреца. Натан Хотя бы и в насмешку? И хотя бы В народе "мудрый" значило бы то же, Что "умный"? И что умный – это тот, Кто выгоды свои блюдет исправно? Саладин Но истинные выгоды, надеюсь? Натан Тогда уж, кто корыстней всех, тот будет И всех умней. И мудрого тогда От умного не отличишь, конечно. Саладин Ты этим подтверждаешь только то, Что отрицать хотел! Народ не знает, В чем истинная выгода людей; Но ты узнал ее – узнать старался, Искал по крайней мере, много думал. Уж этого достаточно, чтоб мудрым Назвать тебя. Натан Таким-то мудрым всякий Себя сочтет, пожалуй. Саладин Что за скромность! Где нужен трезвый ум, там ей не место. (Вскакивает.) Довольно слов пустых! Пора и к делу. Но откровенно, жид! Но – откровенно! Натан Поверь, я услужу тебе, султан; Так услужу тебе, что и дальнейшим Доверием меня ты удостоишь. Саладин Услужишь? Чем? Натан Доставлю я тебе Все лучшее по самым сходным ценам. Саладин Да ты о чем? Не хочешь ли сказать Ты про свои товары? Торговаться Иди к сестре. (На вот тебе! подслушай!) Я посылал не за торговцем вовсе. Натан Так ты узнать желаешь, без сомненья, Что по пути приметить и разведать Мне удалось насчет твоих врагов, Которые опять зашевелились? Поистине… Саладин И не туда я мечу. Об этом-то я знаю все, что нужно. Нет, я хочу… Натан Приказывай, султан. Саладин Совсем другого я, совсем другого Жду от тебя. И раз уж так ты мудр, Ты вот что мне скажи: какую веру, Какой закон считаешь ты всех лучше? Натан Султан, ведь я – еврей. Саладин Я мусульманин; А христианин – третий между нами. Но лишь одна из этих трех религий Быть истинною может. Человек Такой, как ты, не будет оставаться При том, к чему случайностью рожденья Он приведен был; если же и будет, То, значит, он продумал все основы И лучшее себе избрал. Так вот Скажи и мне: какие основанья Для выбора? Мне как-то недосуг Над этим поразмыслить. Дай же мне Узнать твой выбор и его основу, Конечно, это будет между нами, Чтоб мне свой выбор также сделать. Ну? Ты поражен? Ты смотришь удивленно? Что ж, может быть, и первый я султан С такой причудой; но она, пожалуй, Достоинство султана не роняет. Не правда ли? Ну, что же? Говори! Иль дать тебе минуту пообдумать? Изволь, даю. (А что, она все тут же? Пойти узнать – одобрит ли меня?) Обдумывай! Обдумывай скорее! Вернуться не замедлю я. (Выходит в ту же дверь, в которую вышла Зитта.)