Драмы. Басни в прозе.

Лессинг Готхольд-Эфраим

Явление восьмое

Те же, Натан и Храмовник.

Саладин А, добрые друзья! Но первым делом Тебе, Натан, тебе я объявляю, Что долг с меня когда тебе угодно Ты можешь получить! Натан Султан!.. Саладин Отныне Я сам готов ссужать тебя… Натан Султан!.. Саладин Пришел наш караван. Богат я снова, И так богат, как не был уж давно. Я дам тебе охотно – сколько хочешь На предприятие большое! Знаю, Ведь и у вас, купцов, так не бывает, Чтобы наличность лишнею была. Натан Об этих пустяках – потом! Вот слезы Я вижу здесь – и осушить их должен. (Подходит к Рэхе.) Ты плакала? О чем? Что приключилось? Ведь ты еще мне дочь? Рэха О мой отец!.. Натан О, мы с тобой друг друга понимаем. Довольно же! Утешься! Успокойся! Лишь сердце бы свое ты сберегла! Иную лишь потерю не пришлось бы Ему познать! Отца ты не теряешь. Рэха А больше мне и нечего терять! Храмовник Как?

Нечего? Ну, значит, я ошибся! Что нам терять не страшно, тем, конечно, И обладать нам вовсе не хотелось! Ну, что ж! Ну, что ж! О, это все меняет! Да, все, Натан, меняет!.. Саладин! Хоть мы пришли по твоему приказу, Но я тебя напрасно беспокоил Не хлопочи уж больше обо мне. Саладин Ах, юноша! Опять, опять ты вспыхнул! Иль все должно спешить тебе навстречу? Угадывать желания твои? Храмовник Ты слышал же! Ты видел же, султан! Саладин Действительно!.. Нехорошо, что раньше Ты в деле не уверился своем. Храмовник Зато теперь я в нем вполне уверен! Саладин Кто за добро потребует награды, Назад его берет. Спасти – не значит Приобрести. Иначе и разбойник, Которого в огонь толкает алчность, Поспорить бы с тобой в геройстве мог. (Направляется к Рэхе, чтобы подвести ее к Храмовнику.) Пойдем, дитя! Пойдем! За эту вспышку Ты строго не суди его. Будь в нем И пылкости и гордости поменьше, Тебя он и не спас бы. Так и быть, Одно ему прости уж за другое. Пойдем же! Пристыди его. Что сделать Был должен он – ты сделай! Предложи Ему свою любовь ты прямодушно! А если он тебя отвергнет, если Когда-либо забудет он, что этим Ты делаешь неизмеримо больше, Чем сделал он… Да, впрочем, что ж он сделал? Немножко покоптился? Эка важность! О, если так, от моего Ассада Немного в нем останется: личина, Ассадова личина, но не сердце!.. Ну, милая! Зитта Иди! Иди, голубка! Твой долг велик. Ты только часть уплатишь, Безделицу. Натан Стой, Саладин! Стой, Зитта! Саладин Теперь, уж ты? Натан Здесь может вставить слово Кой-кто еще. Саладин Кто ж это отрицает? Тебе, Натан, приемному отцу, Принадлежит здесь голос! Первый даже. Я знаю ведь, в чем дело! Натан Не совсем! И речь не обо мне, о нет! Далеко Не обо мне! А о другом. Его-то Прошу сперва я выслушать, султан. Саладин Кто ж это? Натан Брат ее! Саладин Брат Рэхи? Натан Да! Рэха Мой брат? Так у меня есть брат? Храмовник (выходя из мрачной задумчивости) Где? Где? Где этот брат? Еще он не явился? Я должен был застать его. Натан Терпенье! Храмовник (с глубокой горечью) Отца он навязал ей, отчего же Не подыскал бы он и брата кстати? Саладин Еще недоставало! Христианин! Уж гнусного такого подозренья Не услыхали б мы из уст Ассада… Ну, продолжай! Натан Прости ему, султан! Прости ему, как я простил. Кто знает, Что думали б, что чувствовали б мы И в возрасте его и в положенье! (Дружелюбно подходит к Храмовнику.) Вот видите ли, рыцарь: подозренье Идет за недоверием! Когда бы Вы имя настоящее свое Открыли мне… Храмовник Что это значит? Натан Вы Не Штауфен вовсе! Храмовник Кто же я? Натан Не Курд Фон Штауфен ваше имя. Храмовник Как же? Натан Вы – Лев фон Фильнек. Храмовник Что? Натан Поражены? Храмовник Да, признаюсь! Но кто ж это сказал? Натан Я, я, которому о вас известно Еще гораздо больше; но во лжи Я вас не обвиняю. Храмовник Нет? Натан Но все же Вы можете и Штауфеном назваться. Храмовник Я думаю! (Да, бог через него Заговорил!) Натан Ведь ваша мать была Из рода Штауфен. Брат ее – ваш дядя, Которым вы воспитаны, кому Вас отдали родители, когда Германии суровая природа Заставила сюда их возвратиться; Так этот самый дядя ваш был Курд Фон Штауфен; вас потом он мог, пожалуй, Усыновить. Давно вы с ним в разлуке? Он жив еще? Храмовник Что мне сказать? Натан! Конечно, так! Все так! Мой дядя умер, А я с последним орденским отрядом Приехал в Палестину. Но какое ж, Какое отношение имеет Все это к брату Рэхи? Натан Ваш отец… Храмовник Что? Мой отец? Его вы также знали? Натан Он был мой друг. Храмовник Ваш друг? Натан, возможно ль!.. Натан И звался Вольф фон Фильнек; звался только, Но сам он не был немцем. Храмовник Как? И это Известно вам? Натан Женат лишь был на немке И ездил с нею вместе не надолго В Германию… Храмовник Довольно! Я прошу вас! А брат-то? Брат ее? Натан! Брат Рэхи? Натан Да это – вы! Храмовник Я – брат ее? Рэха Мой брат? Зитта Он – брат ее! Саладин Сестра его! Рэха (хочет броситься к нему) Ах, брат мой! Храмовник (отступая) Я – брат ее! Рэха (останавливается и обращается к Натану) О нет! Нет, быть не может! Уж сердце подсказало бы ему! А мы теперь – обманщики! О боже! Саладин (Храмовнику) Обманщики? Ты думаешь? Ты можешь, Ты смеешь это думать? Сам обманщик! Все – ложь в тебе: походка, голос, облик! Все – краденое, все! И от такой Сестры ты хочешь отказаться? Прочь! Храмовник (смиренно подходя к нему) Зачем, султан, простое изумленье Так дурно объяснять! Заставь Ассада Переживать, что я переживаю, Наверно, и его ты не узнал бы! (Подходит к Натану.) Вы много у меня, Натан, берете, Но и даете много! Нет, вы больше Даете мне, о, бесконечно больше! (Обнимает Рэху.) Сестра! Сестра моя родная! Натан Бланда Фон Фильнек! Храмовник Бланда? Бланда? А не Рэха? Не ваша Рэха? Боже! Вы хотите Отречься от нее? Вернуть хотите Ей имя христианское!.. И это Из-за меня! Натан! Натан! За что же Расплачиваться нужно ей? За что? Натан За что!.. О дети! Дети вы мои!.. Брат дочери моей, надеюсь, также Мое дитя? Не согласится разве?

Пока Натан их обнимает, Саладин в тревожном изумлении подходит к Зитте.

Саладин Что, Зитта? Зитта Ах, я тронута… Саладин А я Почти дрожу при мысли, не пришлось бы Растрогаться сильней! Насколько можешь, Будь к этому готова. Зитта Что такое? Саладин Натан! Одну минуту! На два слова!

Натан подходит к нему, а Зитта с выражением участия к Рэхе и Храмовнику; Натан и Саладин говорят вполголоса.

Послушай-ка! Послушай-ка, Натан! Сейчас упомянул ты, между прочим… Натан О чем? Саладин О том, что вот его отец Не из Германии, не немец родом. Так кто ж он был тогда? И где родился? Натан Скрывал он это даже от меня; Ни разу не обмолвился ни словом. Саладин Но все-таки не франк? Не европеец? Натан О, этого и не скрывал он вовсе! Одно могу сказать тебе, что он Всем языкам предпочитал персидский. Саладин Персидский, да? Ты говоришь: персидский? Чего же мне еще! Конечно, он! Конечно! Натан Кто? Саладин Мой брат! Наверно! Наверно, мой Ассад! Натан Ты догадался: Так вот и подтверждение тебе! (Подает ему служебник.) Саладин (жадно раскрывая книгу) Его рука! Да, да! Рука Ассада! Натан Им ничего об этом не известно! Ты сам реши: должны ль они узнать. Саладин (перелистывая книгу) Мне от детей Ассада отказаться? Племянников моих – моих детей Мне не признать? Их у тебя оставить? (Снова громко.) Они! Они! Ты слышишь, Зитта? Оба И тот и эта – оба… дети брата! (Устремляется к ним в объятия.) Зитта (следуя за ним) О боже мой! И как могло иначе Иначе бы случиться! Саладин (Храмовнику) Ну, упрямец! Теперь уж полюбить меня ты должен! (Рэхе.) Ну вот, в отцы тебе я набивался И вправду стал им, хочешь иль не хочешь! Зитта И я! Саладин (снова Храмовнику) Мой сын! Ассад мой! Сын Ассада! Храмовник Так, значит, кровь во мне течет твоя! Так, значит, сны, которые когда-то Баюкали меня, – не только сны! (Бросается к его ногам.) Саладин (поднимая его) Каков разбойник, а? Уж кое-что Про это знал – и чуть было не сделал Меня своим убийцею! Постой же!

ПРИМЕЧАНИЯ

Драматическая поэма в стихах "Натан Мудрый" была издана в мае 1779 г. В наброске предисловия к ней Лессинг писал: "Я не знаю пока еще такого города в Германии, где эта пьеса уже теперь могла бы быть поставлена на сцене". Лишь после осуществленной Шиллером и Гете постановки "Натана Мудрого" в Веймарской театре 28 ноября 1801 г. трагедия утвердилась в репертуаре немецкого театра. Гете писал в связи с постановкой драмы в Веймаре "Пусть же известный рассказ, счастливо представленный напоминает немецкой публике на вечные времена, что ее призывают в театр не для того только, чтобы смотреть, но также чтобы слушать и воспринимать. Пусть вместе с тем высказанное в ней чувство терпимости и сожаления навсегда останется народам священным и дорогим",

"Натан Мудрый" – первое из произведений классической немецкой драматургии, поставленное в Берлине после победы над фашизмом.

Действие драмы приурочено приблизительно к 1192 г., оно происходит вскоре после неудачи третьего крестового похода, заставившей крестоносцев заключить перемирие с султаном Саладином; по этому перемирию Иерусалим оставался в руках арабов, христианам же было позволено посещать город, не платя дани. Как видно из трагедии, к моменту начала действия срок этого перемирия недавно кончился. Суровую оценку крестовых походов Лессинг дал в статье VII "Гамбургской драматургии": "Ведь эти самые крестовые походы, затеянные интриганской политикой папства, на деле были рядом самых бесчеловечных гонений, в которых когда-либо был повинен религиозный фанатизм".

Король Филипп – Филипп II Август, французский король, участник третьего крестового похода. В 1192 г. он уже вернулся во Францию: Лессинг сознательно допускает здесь анахронизм, соединяя исторические события разных лет.

Марониты – христианская секта.

Эмилия Галотти

Трагедия в пяти действиях

Действующие лица

Эмилия Галотти.

Одоардо Галотти |

} родители Эмилии.

Клаудия Галотти |

Хетторе Гонзага, принц Гвасталлы.

Маринелли, камергер принца.

Камилло Рота, один из советников принца.

Конти, художник.

Граф Аппиани.

Графиня Орсина.

Анжело и несколько слуг.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Действие происходит в кабинете принца.

Явление первое

Принц, Камердинер принца.

Принц (за рабочим столом с грудой писем и бумаг, некоторые из них он просматривает). Жалобы, одни только жалобы! Просьбы! Одни только просьбы!.. Печальные дела! И нам еще завидуют! Я думаю, если бы мы могли всем помогать, вот тогда нам можно было бы завидовать… Эмилия? (Вскрывает одну из просьб и смотрит на подпись.) Эмилия?.. Но это какая-то Эмилия Брунески… не Галотти. Не Эмилия Галотти!.. Чего же хочет эта Эмилия Брунески? (Читает.) Большие претензии, очень большие… Но ее зовут Эмилией. Согласен. (Подписывает и звонит.)

Входит Камердинер.

В приемной нет еще никого из советников?

Камердинер. Нет.

Принц. Я слишком рано начал свой день… Утро так хорошо… Я хочу покататься. Пусть маркиз Маринелли едет со мной. Позвать его.

Камердинер уходит.

Не могу больше заниматься. Я был так спокоен, воображал, что спокоен… Вдруг оказалось, что какую-то несчастную Брунески зовут Эмилией, и мое спокойствие исчезло!..

Камердинер (снова входит). За маркизом послано. Вот письмо от графини Орсина.

Принц. Орсина? Положите его сюда.

Камердинер. Ее скороход ждет ответа.

Принц. Я пришлю ответ, если это потребуется. Где она? В городе или на своей вилле?

Камердинер. Она вчера приехала в город.

Принц. Тем хуже… Тем лучше, хотел я сказать. Тем меньше придется ждать скороходу.

Камердинер уходит.

Моя дорогая графиня! (С горечью, взяв письмо в руки.) Словно уже прочитал. (Снова отбрасывает письмо.) Да, я раньше думал, что люблю ее! Чего мы только не думаем. Может быть, я и на самом деле любил ее. Но любил, а не люблю.