Дрессировщик драконов
Шрифт:
— Караул! — завопил Пыпер. — Убивают! — и побежал к дому.
От ворот послышался рев Вильки, которой собственный отец отдавил ногу, и причитания невольных свидетелей.
— Зловонная пасть поганого Ярдоса! — Дагар подскочил к клетке. — Ты чего творишь, скотина?!
— Смотритель! Смотритель! — завопил с крыльца Пыпер. — Убивают!
Янек недоумевающе вертел в руках свою рубаху с внушительной дырой на правом боку, но в голове вертелась мысль не об одежде и даже не об огненном дыхании зеленого зверя, а о себе. О своем рассудке.
— Доволен, скотина?! — орал дрессировщик на Эргхарга. — Доволен?! Это так ты мне платишь за то, что исполняю твои капризы?! Соображаешь, что творишь?! Все! Хватит! Больше никаких поблажек! Я нашел твоего Янека, а теперь мы уезжаем!
Дагар круто развернулся на каблуках и вскочил на козлы.
— Н-но! Трогай!
— Подождите, — попросил Янек. — Можно мне с вами?
— Еще чего!
Мастер снова ожег лошадей кнутом, и это словно подхлестнуло молодого человека. Он подбежал к кибитке и запрыгнул в нее на ходу.
Пыпер ему не заплатит, это ясно — толстяк слишком зол на плотника, да еще испугался дракона. А если Янек не уберется со двора до приезда смотрителей, может запросто попасть в застенок, ведь смотрители в большинстве своем оценивают не на вину, а кошелек, и в застенке всегда оказывается беднейший.
В Пестяках ему больше делать нечего. Единственную крышу, требующую ремонта, он починил, а даже если и найдется кто-то, нуждающийся в помощи плотника, к Янеку не обратится — испугается гнева толстого Пыпера. Зря он все-таки выбрал для найма самый большой и богатый дом, погнался за деньгами, а остался без рубахи.
И что, спрашивается, ему оставалось делать? Бежать. Но в итоге, каждый получил то, что хотел: Пыпер — бесплатную починку крыши, а Янек — встречу с драконом. Он доедет с дрессировщиком до Трира и поищет новую работу там. А по пути попытается выяснить, что связывает его с истинно свободным, и почему тот улыбался, когда смотрел на плотника.
Янек действовал осторожно, не хотел, чтобы его выгнали. Кому нужен лишний пассажир, который не может заплатить? У Янека не было времени, чтобы даже собрать свои нехитрые пожитки и забрать три тонге — богатство, оставшееся с прошлой работы. Да и не впустил бы его Пыпер на порог.
Запрыгнув в кибитку, плотник осмотрелся. Первое слово, которое пришло ему в голову — чердак. Все пространство кибитки было заставлено и завалено миллионом вещей: коврами, попонами, посудой, одеждой, только в дальнем конце на свободном месте лежал матрац, на котором, скрестив ноги, сидел лысый мальчишка.
— Привет, — поздоровался Элиот. Казалось, он совсем не удивлен встречей. — Я знал, что ты поедешь с нами.
— Привет, — Янек понял, что его не выдадут. — Не возражаешь, если я доеду с вами до Трира?
— Только до Трира? — лукаво прищурился паренек.
— Да. Я вас не стесню, посижу тут в сторонке.
Элиот
— Не возражаю. И даже не возражаю, если ты подыщешь себе рубаху. Посмотри в том сундуке, одежда мастера наверняка тебе подойдет.
— Спасибо.
Янек открыл большой кованый сундук и удивленно поднял брови. Сундук доверху был набит дорогими шелковыми рубахами с вышивкой и цветными лосинами.
— Думаю, Дагар не обрадуется, если я надену его рубаху для выступлений.
— Посмотри на дне, там должны лежать несколько льняных, но я бы посоветовал надеть одну из этих, красивых.
— Зачем? — не понял Янек.
— Если не возражаешь, я бы хотел тебя нарисовать.
— Ты рисуешь?
— Нечасто, — Элиот вздохнул. — У меня мало натурщиков, вернее, из всех натурщиков только один Эргхарг. Мастеру не очень нравится, что я трачу время на… мазню.
— Ну что ж, — плотник извлек из сундука темно-бордовую рубаху с серебряными строчками по вороту и рукавам. — Путь до Трира все равно неблизкий, так что я не против.
Элиот обрадовался, он поднялся с матраса и ушел к дальней стене кибитки, немного там повозился, и извлек на свет чистый прямоугольный холст и тонкие угольные стерженьки.
— Сядь вон на тот сундук, — попросил он, — и постарайся не шевелиться.
— Легко сказать, — Янек улыбнулся и сел. — А говорить можно?
— Можно. О чем хочешь поговорить? — мальчик опустился на пол, положил перед собой свернутое в тугой сверток одеяло и прислонил к нему холст.
— О драконе. Откуда он взялся? Дагар действительно подчинил его, когда хотел добыть сердце для короля и завоевать прекрасную принцессу?
— Конечно нет, — Элиот поморщился. — Это просто красивая легенда для простачков. Мастер хочет получать с каждого представления как можно больше денег.
— А ты? Разве не хочешь?
— Я не хочу никого обманывать. Но обманываю, ведь выступления артистов всегда обман, а зрители платят именно за то, чтобы их обманывали. Фокусники, дрессировщики… Дрессировщики особенно. Народ приходит на представление, чтобы увидеть, как щуплый тщедушный человечишка укрощает огромного злого дракона.
— И в чем здесь обман? — не понял молодой человек.
— Думаешь, Эргхарг злой?
Этот вопрос поставил Янека в тупик.
— Я знаю о драконах совсем немного. Говорят, они очень злые. Только сумасшедшие, обладающие особым даром, могут их укротить. Секрет дрессуры передается от мастера ученику, и никто не знает, что происходит между человеком и животным на самом деле.
— За всех драконов не поручусь, — пожал плечами мальчик, — но Эргхарг вовсе не злой. И он не животное. По крайней мере, не безмозглая скотина, каким его считает Дагар. Он понимает, что от него хотят и может выполнить приказ, но только если сам захочет, поэтому слова "укрощение" и "дрессировка" здесь никак не подходит. В этом и есть обман.