Дрессировщик драконов
Шрифт:
— Ты уверен, что он тот, кто нам нужен? — тихо спросил Фархат.
— Разумеется, мой король, — поклонился Вильковест. — Не сомневайтесь. Я вижу в нем силу. Слабую, но это настоящая сила эльфов. Я не ошибся.
— Тогда этот мальчик еще покажет себя, когда проснется.
Старик загадочно улыбнулся и извлек из кармана плаща изящную шкатулку, со всех сторон расписанную эльфийскими фразами.
— Откройте ее, — колдун протянул шкатулку Фархату.
Правитель Сартра с благоговением взял в руки старинную работу и поддел ногтем крохотный замок. Внутри на черном
— Это тильдадильон, — пояснил Вильковест. — Вы, наверное, слышали об этом камне.
— Он лишает эльфов их магии.
— Не только эльфов. Всех, кто ей обладает.
— И тебя?
— И меня. Поэтому я хранил это ожерелье в заговоренной шкатулке. Наденьте цепь на шею полукровке. Он не сможет ее снять, и не сможет воспользоваться своей силой.
Фархат подошел к спящему мальчику и осторожно надел на него цепочку. Она плотно обхватила шею ребенка, буквально присосавшись к коже.
— Что ж, — король выпрямился и посмотрел на Вильковеста. — Полагаю, ты привез меня сюда не только чтобы показать мальчишку?
— Мой король проницателен, — прищурился колдун. — Я намереваюсь предоставить вам гарантию того, что вы можете всецело доверять мне.
— Не знаю, какие гарантии ты можешь мне дать, — качнул головой король. — Я не верю клятвам.
— Я тоже, — Вильковест достал из складок плаща небольшой хрустальный флакон, в котором крохотными искорками сверкала сиреневая жидкость.
Колдун отвернул серебряный колпачок, и волшебное снадобье вылетело из флакона, собралось в шар и повисло между стариком и королем.
— Что это? — Фархат попятился.
— Это гарантия, мой король. Вы боитесь, что, помогая вам, я помогаю себе, что когда вы захватите земли, я убью вас и займу трон. Но я не претендую на власть. Я слишком стар, чтобы править, и слишком устал, чтобы взваливать на себя заботу об объединенных королевствах. Деньги и земли, которые я запросил за свои услуги — это действительно все, что мне требуется.
Колдун взмахнул рукой, и сверкающий сиреневый шар разделился на два шарика поменьше. Один из них подлетел к Вильковесту, другой — к Фархату.
— Это зелье свяжет наши жизни, — произнес колдун. — Я практически бессмертен, а вы… Гаргхортсткор раздавит вас одной лапой и не заметит. Этот чудесный напиток соединит наши жизни в одну и разделит отмерянное бессмертие пополам. Вы не умрете, пока я жив, а если умрете, я последую за вами.
Старик открыл рот, и сиреневый шарик снадобья подлетел ближе. Колдун вытянул губы трубочкой и всосал в себя сверкающую жидкость.
— Утром вы объявите меня своим советником, — произнес Вильковест, проглотив зелье, — а маленького эльфа — женихом вашей дочери. Только породнившись со старшим народом можно повлиять на решение их правителя. А если правитель и есть ваш зять… Открывайте рот, ваше величество.
Фархат послушался. Сиреневый сверкающий шарик подлетел к лицу его величества и завис. Фархат вытянул губы и коснулся прохладной поверхности. Зелье само втекло в его рот, нырнуло в желудок и растеклось по телу приятным
— Отныне, — улыбнулся Вильковест, — если я попытаюсь вас убить, умру сам. Если кто-то убьет меня, погибнете и вы. Не это ли самая лучшая гарантия честности?
Фархат покачнулся. От зелья или от открывающихся перед ним перспектив, у короля неожиданно закружилась голова.
— Посидите, ваше величество. Я возьму одеяло и прикажу кучеру перенести мальчика в карету. И не забудьте: отныне мы с вами одно целое!
Фархат кивнул. Разум ликовал в предвкушении воплощения заветной мечты, но сердце билось тревожно. Почему-то оно, глупое, считало, что король совершил большую ошибку. Самую большую ошибку в своей жизни.
Эргхарг ненавидел загадки, терпеть не мог, когда происходило нечто, чему его могучий разум не находил объяснения. А сегодня он столкнулся с настоящей головоломкой. Дракон никак не мог понять, зачем истинно свободному понадобилось похищать Элиота. Судя по мыслям луноликих, мальчика именно похитили. Какому здравомыслящему дракону потребовался эльф-полукровка? Да и вообще кто бы то ни было? Конечно, инициатива могла принадлежать таинственному незнакомцу, пахнущему старым волчьим мехом, и скорее всего так и было, но почему путешествующий с ним истинно свободный не воспротивился похищению?
Исстари драконы придерживались нейтралитета в отношениях между людьми и эльфами, между людьми и людьми и между эльфами и эльфами. Старший народ обычно разбирался со своими проблемами сам, не впутывая хомо обыкновениус или истинно свободных, а человек норовил втянуть в междоусобные войны всех, кто попадется под руку. Эргхарг неплохо изучил психологию людей и полностью разделял мнение мудрого Крхэнгрхтортха, который считал, что соблюдение нейтралитета — лучший рецепт спокойной совести и правильного пищеварения. За двести лет путешествий с Дагаром дракон убедился в этом.
Дрессировщик много раз пытался перетянуть Эргхарга на свою сторону, использовать его как аргумент в споре и наживаться на его присутствии, но дракон делал вид, будто все это его не касалось, и Дагару приходилось выкручиваться самому. В частности с помощью дракона мастер пытался завоевать сердце прекрасной эльфийки Кьолии, которой не требовался истинно свободный, чтобы разобраться в своих чувствах. Позднее дрессировщик силился надавить на маленького Элиота, чтобы тот, почувствовав вину перед драконом, согласился стать учеником дрессировщика. Другие, незначительные, случаи использования Эргхарга в споре или для достижения иных целей, исчислялись десятками, если не сотнями. В каждом городе Дагар норовил сбить цену за разрешение на выступление, угрожая драконьей расправой, на каждом постоялом дворе не забывал намекнуть на несносный характер зверя, хотя прекрасно знал, что даже если Дагара разденут до гола и заберут последний терелл, Эргхарг и кончиком хвоста не пошевелит, чтобы наказать обидчиков. Истинно свободные придерживаются нейтралитета. Но вот почему нейтралитета не придерживался ночной гость, большая загадка.