Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки
Шрифт:
– Ничего со мной не случилось, – успокаивал его Сунь Цюэ.
– Видишь ли, – продолжал Чжан Сянь-юнь, – в людях преобладает сила света «Ян», а в бесах – темное начало «Инь». Если «духовное начало» человека одерживает верх над его «животной душой», то человек этот живет вечно; если побеждает «животная душа», то человек умирает. У бесов нет тела – они целиком состоят из темного начала, а у бессмертных нет тени – они целиком состоят из светлого начала. Свет или тьма победили, «духовное» или «животное» начало выиграло сражение – написано на лице человека. Глядя на тебя, я вижу, что силы тьмы победили силу света, бесовские чары овладели твоим сердцем. Жизненный дух уже на исходе, разум и чувства твои угасают, в лице нет ни кровинки, животворные соки истощены, корень бытия подточен. Кости твои скоро иссохнут. Ясно, что ты стал жертвой бесовского наваждения. Почему ты таишься от меня и не хочешь рассказать всей правды?
Сунь Цюэ был сильно испуган. Он рассказал Чжан Сянь-юню о своей жене Юань, и брат вскочил в волнении:
– В ней-то все дело! Иначе и быть не может!
– Но что в ней такого необычного, не понимаю! – задумался Сунь Цюэ.
– А разве тебя не изумляет, что из всего рода Юань осталась в живых только она одна? – сказал Чжан Сянь-юнь. – И удивительный ум ее и необыкновенные таланты – разве все это присуще обычной женщине?
– Весь свой век я бедствовал, – вздохнул Сунь Цюэ, – жил в нищете и нужде. Только после женитьбы встал на ноги. Можно ли забыть все то, что она для меня сделала! Как же мне быть?
Чжан Сянь-юнь рассердился:
– Тут с людьми не знаешь, как себя вести, а ты беспокоишься о всякой нечисти! В «Цзочжуани» {138} сказано: «Люди сами приманивают к себе или прогоняют от себя нечистую силу». Если в человеке нет червоточины, то нечисти ни за что с ним не совладать. И потом, суди сам, что важнее – чувство благодарности или твое здоровье? Ныне ты в опасности, так чего же думать о долге совести, и по отношению к кому? К нечистой силе? Даже малый ребенок это поймет, а ты ведь, как-никак, взрослый человек. Вот что, слушай! У меня есть волшебный меч, которым можно сразить нечистого духа. При одном взгляде на него всякая нечисть обращается в бегство, и я не раз прибегал к его помощи. Завтра утром я дам тебе этот меч. Ты войдешь с ним в покои твоей жены. Вот увидишь, насмерть перепугается. Так же было когда-то со служанкой Ин-у {139} , когда она взглянула в волшебное зеркало Ван Ду. Иначе тебе не победить бесовского наваждения.
138
«Цзочжуань» – историческая хроника царства Лу, составленная Цзоцю Мином (IV в. до н.э.).
139
Так же было когда-то со служанкой Ин-у, когда она взглянула в волшебное зеркало Ван Ду – см. новеллу «Древнее зеркало».
На другой день Чжан Сянь-юнь вручил драгоценный меч Сунь Цюэ и, прощаясь, крепко сжал его руку.
– Выжди подходящий момент! – сказал он.
Сунь Цюэ взял меч и спрятался в спальне жены, но на сердце у него было очень неспокойно.
Внезапно Юань проснулась. В гневе обрушилась она на Сунь Цюэ с упреками:
– Я спасла тебя от нищеты, жизнь твоя течет в спокойствии и довольстве. А ты забыл о благодарности и задумал недоброе! Даже псы погнушаются такой падалью, как ты. Да разве тебе место среди людей?
Сунь Цюэ был пристыжен и испуган. Понурив голову, он сказал:
– Меня подучил мой двоюродный брат. Разве сам я посмел бы? Плакать мне кровавыми слезами, если я когда-либо задумаю что-то против тебя. – И он, рыдая, бросился перед женой на колени.
Выхватив меч, Юань изломала его на куски с такой легкостью, словно это был стебель лотоса.
Сунь Цюэ перепугался и хотел было бежать, но Юань засмеялась:
– Вместо того чтобы научить тебя тому, как должен вести себя благородный человек, этот подлец Чжан Сянь-юнь решил сделать из тебя негодяя. Когда он придет сюда, надо будет хорошенько проучить его. Я знаю твое сердце, ты ведь не такой, как он, ты не мог меня убить. Мы с тобой прожили несколько счастливых лет, как же ты во мне усомнился?
Сунь Цюэ понемногу успокоился.
Через несколько дней он вновь повстречал Чжан Сянь-юня.
– Заставил же ты меня дергать тигра за усы, я чуть на тот свет не отправился! – сказал он двоюродному брату.
Тот спросил о волшебном мече, и Сунь Цюэ рассказал ему, как Юань в куски изломала меч. Чжан Сянь-юнь задрожал от страха и воскликнул:
– Разве я мог это предвидеть?
С тех пор он больше не бывал в доме Сунь Цюэ, такая боязнь его одолела.
Прошло более десяти лет, и Юань родила двух сыновей. Она очень строго управляла домом, не допуская никаких отклонений от заведенных ею порядков.
Как-то раз Сунь Цюэ навестил своего старого друга, с которым он близко познакомился в Чанъани, министра Вана, и тот рекомендовал его наньканскому сановнику Чжан Вань-цину на должность местного судьи. Вместе со всей семьей Сунь Цюэ отправился к месту службы.
Когда они проезжали мимо высоких гор, покрытых сосновыми лесами, Юань так печально смотрела вдаль, словно что-то тяжестью легло ей на сердце. Когда прибыли в Дуаньчжоу, Юань сказала:
– В нескольких часах езды отсюда на берегу реки стоит монастырь Сяшань. В нем живет буддийский монах Хой Ю, который прежде служил нашей семье. Мы с ним не виделись уже много лет. Годами он стар, давно порвал с тщетой суетного мира и может скоро покинуть свою бренную оболочку. Если мы навестим этого святого человека и устроим пир в его честь, то это доброе дело принесет тебе счастье в твоих служебных начинаниях.
– Хорошо, – согласился Сунь Цюэ.
Тогда Юань приготовила для монаха много разных плодов и овощей.
Когда они подъехали к монастырю, Юань вдруг стала очень весела. Она принарядилась, сделала нарядную прическу, нарумянилась и, взяв с собой обоих сыновей, направилась в монастырь. Казалось, эти места ей были хорошо знакомы. Сунь Цюэ не знал, что и подумать.
Увидев старого монаха, Юань вручила ему нефритовый браслет.
– Эта вещь когда-то принадлежала вам, – сказала она.
Монах взглянул на нее с удивлением.
По приказу Юань было подано угощение. Когда все поели вдоволь, с растущих поблизости сосен спрыгнули десятки обезьян и набросились на остатки пищи. Через мгновение с криком и хохотом, цепляясь за ветви лиан, они снова взобрались на деревья.
Юань вдруг опечалилась. Приказав подать кисть, она написала на стене храма следующие стихи:
Милость ко мне явил монах. Душа моя просветлела. Нескончаемых превращений круг Хочу наконец покинуть. Хочу вослед за друзьями бежать Туда, где высятся горы. Там в полный голос я засмеюсь Среди густого тумана.Кончив писать, она бросила кисть на землю и, схватив детей в объятия, громко зарыдала.
– Желаю тебе счастья, мы расстаемся навсегда, – сказала она Сунь Цюэ.
И вот она сорвала с себя одежды, превратилась в обезьяну и, прыгая с дерева на дерево, помчалась вдогонку за обезьяньей стаей. Прежде чем исчезнуть в чаще, она в последний раз оглянулась. Сунь Цюэ застыл от изумления. Долго стоял он как громом пораженный, прижимая к себе детей.
Наконец он пришел в себя и начал расспрашивать старого монаха, и вот что поведал ему монах: