Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки
Шрифт:
Он спустился вниз и повернул к восточным воротам. Еще издали он увидел кладбище, над которым нависала гора, словно дракон, спустившийся с небес. Ли Цин подумал: «В "Книге Захоронений" {160} говорится: "Если гора похожа на парящего феникса или свернувшегося дракона, значит, через тысячу лет здесь появится небожитель". Странно, что при таком расположении гор только я один встретил бессмертных. Да и меня прогнали прочь! Так и не удалось мне вознестись на небо! Правда, возможно, расположение гор {161} относится совсем не ко мне, а к кому-то другому?» Старик подошел к могилам предков и отвесил два низких поклона. Возле могильных холмов валялись срубленные сосны и белоствольные тополя в несколько обхватов толщиной. Многие плиты на могилах были повалены и отброшены в сторону или просто разбиты. Вид запустения поверг Ли Цина в уныние.
160
«Книга Захоронений» («Цзанцзин») – название гадательного трактата. Авторство приписывают известному ученому и литератору Го-Пу (276-324), с именем которого нередко связывалось искусство волшбы.
161
Направленность горных кряжей учитывалась при определении места захоронения. От правильного его выбора зависело, насколько будет счастлива душа умершего в загробном мире и насколько благополучной будет жизнь его потомков.
– Неужели все мои родственники умерли? И сейчас больше некому ухаживать за могилами? – вздохнул он.
Тут он заметил, что одна из плит стоит как будто прямо и на ней видны какие-то знаки. «Могила праведного мужа Ли Цина», – прочитал старик.
– Наверняка захоронили мою одежду, могила пустая! – пробормотал старик. – Ну, а плита? Она вся заросла мхом и изъедена временем, пришла в полную ветхость… Нет, ее поставили не в четвертый год Изначального Правления… Значит, я умер уже очень давно. А сегодня здесь блуждаю вовсе не я, а бродит моя душа. Пока я был в ином мире, все мои родственники, видно, умерли, иначе я встретил хотя бы одного.
И снова думы и сомнения охватили старого Ли Цина: «Будто мне снится сон среди бела дня. В самом деле, жив я или мертв? Кто мне ответит? У кого спросить?»
Вдруг в отдалении он услышал постукивание рыбьего барабанчика и треск колотушек {162} . Он пошел на звуки и скоро увидел слепца, сидящего возле храма Восточного Хребта.
Слепец что-то рассказывал, а потом стал просить подаяния. «Вот, кажется, и вторая фраза заклятия, что сказал мне владыка бессмертных: "Вещей дщице внемли", – подумал Ли Цин. – Спрошу-ка я у слепца, что он мне скажет. Надо только подождать, пока все разойдутся!»
162
Рыбий барабанчик – своеобразный музыкальный инструмент, представляющий собой колено бамбука, с двух сторон заклеенное рыбьей кожей. Как и деревянными дощечками, им пользовались сказители во время своих выступлений.
В плошке у слепца лежал всего десяток медяков – на большее слушатели не расщедрились. Кто-то из толпы сказал:
– Учитель! Пора начинать, а мы пока соберем еще немного денег!
– Так не пойдет, – возразил слепец. – Я ведь незрячий. Кончу петь, а вы все разбежитесь! Где потом вас разыскивать?
– Ерунду городишь! – крикнули из толпы. – Кто тебя станет обманывать, ты же увечный!
Слепец, поверив, ударил по барабанчику и застучал деревянными дощечками. Его история начиналась стихами:
Проходит жара, настают холода – весен и осеней череда. Солнце закатное скрылось за мост, на восток струится вода. Где же теперь полководцы-герои, где гордые их скакуны? Цветущими травами все поросло, грустью поля полны.Прочитав эти строки, слепец приступил к истории, которую часто исполняли даосы-сказители. Ли Цин знал и любил этот рассказ о Чжуанцзы, который скорбел над черепом. Протиснувшись вперед, он, склонив голову, внимательно слушал. Слепец продолжал рассказ, перемежая слова пением. Он прочитал ровно половину истории и дошел до того места, когда череп оброс мясом и кожей, вдруг ожил и покатился по земле. Толпа внимательно слушала. Кто-то хихикнул, кто-то охнул. Вдруг стук барабанчика и колотушек прекратился. Слепец оборвал свой рассказ, чтобы собрать деньги, как это обычно бывало у сказителей.
Все слушали слепца, затаив дыхание, но, когда дошло дело до денег, зрители, смущенно переглядываясь, спрятали руки за спину. Ссылаясь на то, что не захватили с собой денег, они, бросив несколько малозначащих слов, стали расходиться. В плошке оказалось лишь пять медяков. Слепой сказитель, возмущенный несправедливостью, разразился бранью. Какой-то парень, любитель скандалов, ему ответил. Слово за слово, и началась перепалка. Никто не хотел уступать, и дело кончилось потасовкой, во время которой медяки, что успел собрать слепец, раскатились по земле. Пошумев и посудачив, народ разошелся, но несколько человек подзуживали спорщиков продолжать драку. Скоро ушли и они.
Слепец остался один.
Ли Цин, пожалев слепца, собрал рассыпавшиеся монеты и протянул их сказителю.
– Да, чувства людей оскудели, в мире ценят лишь деньги! – вздохнул Ли Цин.
– Кто вы? – спросил слепец, забирая выручку.
– Да вот, хочу спросить кое о чем. Может быть, ты знаешь. Дам несколько десятков монет на выпивку, если ответишь как надо.
– Что желаете узнать, почтенный?
– В свое время в Цинчжоу жили некие Ли – владельцы красилен. Ты знал их?
– Я и сам из этого рода. А кто вы? Как вас зовут?
– Меня кличут Ли Цином. В нынешнем году мне исполнилось семьдесят лет.
Слепец рассмеялся.
– Надуть хотите слепого! Может, думаете чем поживиться? Только я не дитя. К тому же я постарше вас – мне уже семьдесят шесть. Какой же вы Ли Цин? Так звали моего прадеда по дядюшкиной линии.
Слепец несомненно что-то знал, и Ли Цин решил подойти с другого конца.
– Нет, уважаемый, я вовсе не собираюсь тебя обманывать. Ведь в Поднебесной много ходит людей с одинаковой фамилией и именем… Я вот только хочу спросить: этот твой прадед, куда он делся?
– Долгая история… – задумался слепец. – Помнится, в четвертый год эры Изначального Правления суйского государя Вэньди моему прадеду исполнилось семьдесят лет. В тот день решил он подняться на Гору Заоблачных Врат, а потом спуститься в провал, где будто бы живут какие-то бессмертные. Ему принесли много-много веревок, и он полез в пропасть. Вы, может, думаете, все это враки? Как бы не так! В общем, погиб он… Весь наш род опирался на этого Ли Цина и его богатства, а как он умер, дела пошли все хуже и хуже. А тут еще началась война, в которой погибли все родичи. Только я, горемыка, один в живых и остался. Нет у меня ни сынов, ни дочерей… Читаю свои сказы, этим и перебиваюсь.
«Значит, они решили, что я погиб!» – подумал Ли Цин и спросил:
– Отчего же так быстро род пришел в упадок и к тому же все погибли, ведь с тех пор, как этот Ли Цин спустился в пропасть, прошло не больше года.
– Ай-я! Да вы, почтенный, никак грезите наяву! – вскричал слепец. – Нынче не четвертый год Изначального Правления. Ведь сейчас правит династия Тан. Нынче у нас пятый год эры Вечного Благоденствия {163} государя нашего Гаоцзуна. Суйский Вэньди восседал на престоле двадцать четыре года, после чего передал его Янди, который находился на троне четырнадцать лет. Когда трон захватил Юйвэнь Хуацзи, в Поднебесной началась великая смута. Танскому Тайцзу удалось завоевать всю Поднебесную, но он уступил место монарха Гаоцзу, а тот сидел на троне девять лет, пока его не сменил Тайцзун, занимавший престол двадцать три года. Сейчас вот уже пять лет правит сын Тайцзуна. Таким образом, получается, что с четвертого года Изначального Правления по нынешний день прошло уже семьдесят два года {164} . Когда мой прадед, Ли Цин, покинул наш мир, мне было всего пять лет, а сейчас – семьдесят шесть! А вы говорите, быстро!
163
Пятый год эры Вечного Благоденствия (Юнхуэй) – 655 г.
164
Если судить по расчетам слепца, то за этот период должно было пройти несколько больше времени, чем семьдесят два года.