Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки
Шрифт:
Слава о Ли Цине по прозванию Ли Одна Щепоть прошла по всему городу. Трудно сказать, сколько детей излечил он и сколько денег заработал! Как и прежде, он жил один и расходовал на себя самую малость. Однако, по возвращении его от бессмертных некоторые привычки его изменились. Рассчитавшись за дом и лекарства, Ли Цин перестал копить деньги и не собирал больше подарков, как раньше, когда его одаривали родственники ко дню рождения. Он тратил деньги широко и с размахом, отдавая тем, кто в них нуждался. Он действовал щедро и великодушно, проявляя высокую человечность.
Молва о старом лекаре распространялась. Его знали уже не только в Цинчжоу, но также в Ци и Лу {169} . Многие лекари, прослышав о чудесах, которые творит Ли, стали обивать порог его дома в надежде поучиться у него. Они готовы были даже пойти к нему в ученики. Многие из них дивились, узнав, что Ли не читает медицинских книг, не ходит к больным, не проверяет их пульс. Вся его наука, казалось, состояла в том, что он давал больному щепоть какого-то зелья, на вкус довольно обычного. Некоторые говорили, что при одной болезни он дает разные лекарства, а другие утверждали, что ничего, мол, подобного, – он дает одно и то же снадобье при разных болезнях. Все сходились, однако, на том, что стоит больному принять лекарство, и любую хворь как рукой снимет. В чем тут дело, никто не понимал. Улучив момент, лекари осторожно расспрашивали старика, стараясь выведать секрет, на что Ли отвечал:
169
Ци и Лу – названия древних княжеств на территории нынешней провинции Шаньдун. В конце династии Суй и начале Тан они частично входили в административный округ Цинчжоу, где происходит действие повести.
– Вас удивляет, что я даю лекарство, не щупая пульса. Ничего странного нет. В лечебном деле существуют четыре главные заповеди: присмотрись к облику больного; прислушайся к его речи; узнай о ходе его болезни; прощупай пульс. Это называется у нас определить «дух», «звук», «деяние» и «жизнеспособность». Обратите внимание, что прощупывание пульса стоит на четвертом, и последнем, месте. К тому же надобно знать, что лечение детей отличается от врачевания взрослых. У детей дух и кровь еще не созрели, поэтому их недуг не всегда можно определить прощупыванием пульса. Да, врачебное искусство таит в себе глубокий смысл. Но самое важное, чтобы у врача было чистое сердце и чуткие пальцы. Надобно глубоко вдуматься в существо недуга, а вовсе не полагаться на мертвые рецепты. И еще: читайте книгу «Большое обозрение кореньев и трав», которая, как известно, появилась у нас в Шаньдуне. Хорошо изучив ее, вы постигнете свойства разных лекарств, а следовательно, будете правильно их употреблять в своей практике. И еще не забудьте: прежде всего важно интересоваться погодой в течение года и представлять себе, как могут влиять на больного тепло или холод. Затем следует выяснить, из каких мест больной, какие горы и воды находятся вблизи его родины, так как сухость или изобилие влаги также связаны с его недугом. В-третьих, надобно знать, что из себя представляет больной: богатый он или бедный. Если богатый, значит, он изнеженный и хрупкий. Если бедняк, значит, твердый и стойкий. В этом случае добавляйте одно зелье и сокращайте другое.
Внимательно изучив болезнь, подумайте о лекарствах и хорошенько прикиньте, кому вы их даете: вельможе, или вассалу, или какому мелкому чину. Ибо точно следует взвесить, кому должно прибавить, а кому убавить. Недуг и лекарства связаны тесно, и болезнь уходит бесследно, если лекарство выбрано точно. Еще в древности лекарства сравнивали с солдатами. Важно не то, что их много, а то, что они к месту. Помните Чжао Ко {170} , который потерпел поражение потому, что читал много разных, но малополезных книг. Хороший пример для всех нас!
170
Чжао Ко – военачальник эпохи Борющихся (или Сражающихся) Царств (V-III вв. до н. э.). Он полагал, что книжные знания обеспечат ему победу на поле боя. Однако во время сражения с войсками княжества Цинь его армия была разгромлена, а сам он убит.
Лекари, поблагодарив Ли Цина за наставления, уходили. И никто из них не знал, что у старика есть небольшая книжка, которую ему подарили бессмертные. А старик не собирался раскрывать свою тайну. Вот уж действительно:
Тяжким недугом страдает дитя – поможет старик ему. Но в волшебную книгу свою заглянуть не позволит он никому.С тех пор как Ли Цин начал свое врачевание в пятый год Вечного Благоденствия правления танского государя Гаоцзуна, незаметно пролетел год. После этого пробежали еще пять лет эры Правления Радости, три года эры Драконова Начинания, два года Добродетели Единорога, два года эры Знака Триграмм, два года эры Главных Установлений, четыре года эры Ровного Благополучия, два года эры Высшего Начала, три года эры Образцового Феникса, один год Спокойного Выявления, один год эры Вечного Торжества, один год Начала Сияния – всего двадцать семь лет. Наступил первый год эры Вечной Доброты {171} . В этот год императорский двор направил во все провинции бумагу, в коей говорилось о том, что в связи с предстоящим путешествием государя на гору Тайшань {172} властям предлагается возродить церемонию подношения духам, которую когда-то совершил ханьский государь Уди {173} .
171
Первый год эры Вечной Доброты (Юнчунь) – 682 г. Эра Юнчунь – годы правления императора Гаоцзуна (682-683).
172
Гора Тайшанъ в провинции Шаньдун славилась как одна из священных гор Китая. На ее склонах располагалось множество храмов и кумирен, где совершались торжественные ритуалы.
173
Император Уди (Воинственный) находился на престоле с 140 по 87 гг. до н. э. С его именем связаны мероприятия, направленные на укрепление государственности.
Вы, конечно, захотите узнать, что это за церемония? Сейчас объясню. Как известно, в Поднебесной есть пять знаменитых гор, или Пять Хребтов, но среди них гора Тайшань обладает наибольшей чудодейственной силой. Говорят, что она соединяется с Небом, и потому здесь берут начало тучи и дождь. Издревле повелось, что высоконравственные люди, почитающие Дао-Путь, желая установить в Поднебесной великий мир или, как говорится, сделать ветры спокойными, а дожди послушными, отправлялись на самую вершину для жертвоприношений в честь духа гор. Они вопрошали Небо и Землю и слагали хвалебный стих о достойных деяниях, слова которого вырезались на особой стеле. Поскольку иероглифы потом заполнялись золотой краской, стих назывался Золотым Посланием. Каменную стелу окружал павильон из белого нефрита, он назывался Нефритовым Футляром. Императорский двор проводил эту церемонию весьма торжественно и пышно. Все знали, что слова торжественного стиха Владыке небес должны быть исполнены искренности и правды, иначе может ненароком подуть страшный ветер и разразиться буря. Ясно, что в этом случае церемонию уже не закончишь. Сей обычай возник вовсе не в годы правления ханьского Уди, он был известен еще до Великого Юя {174} и существовал, таким образом, уже семьдесят девять поколений. Впоследствии Цинь Шихуан и ханьский Уди, которых, к слову сказать, трудно назвать высоконравственными правителями, очень любили разглагольствовать о «Великом мире» и устраивать пышные церемонии, часто заканчивавшиеся, однако, неудачно. Например, при Цинь Шихуане разразился ливень, и государь был вынужден прятаться под сосною. Ханьский Уди даже спустился с горы, причем многие его слуги при спуске получили увечья. Вот почему после Уди никто больше не отваживался проводить церемонию поклонения духам. И только танский Гаоцзун рискнул справить ее в третий раз.
174
Великий Юй – мифический государь древности, усмиривший потоп.
Дорога на Тайшань проходила через Цинчжоу, поэтому местные власти, получив высокую грамоту, немедленно повелели выделить от каждого двора работника для ремонта улиц и дорог, чтобы достойно встретить императора. Поскольку лавка Ли Цина выходила на улицу, дом старика также включили в список семей, которым полагалось нести службу. Надо сказать, что с тех пор, как старый Ли начал врачевать, все детские лекари города, повергнутые в большое смущение, закрыли свои заведения. Если бы старика Ли Цина взяли на строительство дороги, то, случись кому заболеть, лекаря не найти. Тогда жители города, выбрав из своей среды самых бойких на язык ходоков, отправили их в ямынь просить освободить Ли Цина от повинности.
– Ли Цину сейчас девяносто семь лет, почти сто. У него нет сил работать, – сказали ходоки. – Позвольте нам собрать деньги и нанять какого-нибудь крепкого парня, который за него отработает. А лекарь пускай остается в своей аптеке и продолжает лечить детей.
Так доложили ходоки. Ведь некоторые из них помнили, что много лет назад, когда Ли Цин открыл свое дело, он сказал, будто ему семьдесят. Никто из жителей не подозревал, что сейчас Ли Цину вовсе не девяносто семь лет, а все сто шестьдесят восемь. По существовавшим в те времена законам тех, кому исполнилось семьдесят лет, следовало считать стариками, а поэтому освобождать от всяких работ и повинностей. Помня эту статью, жители хотели оставить Ли Цина в аптеке, а вместо него послать кого-то другого. Однако не знали они, что их окружной начальник родом из Линнани {175} , где, как известно, не верят во врачебное искусство, но весьма почитают ворожбу. Начальник округа ответил так:
175
Линнанъ (букв, «к югу от хребта») – район в Южном Китае, одно из названий провинции Гуан-Дун.
– Хотя Ли Цину девяносто лет, он крепок и здоров и еще может потрудиться. Если он способен держать в руках лекарства, почему бы ему не поработать на дороге? Вспомните Цзян Тайгуна {176} . Ему исполнилось восемьдесят два года, когда он вызвался помочь чжоускому государю Увану и даже повел войска в бой. Потом он, как простолюдин, трудился до самой своей кончины. Разве он отлынивал от работы? Вы толкуете, что Ли Цин очень хороший лекарь. Но неужели в таком большом городе, как Цинчжоу, всего один детский врач? Я как-то уже выяснял, что он действительно открыл свое заведение двадцать семь лет назад. Однако до него тоже лечили детей, и вовсе не все дети умирали. Так почему же в городе остался лишь он один? Почему только он, Ли Цин, лечит всех?
176
Цзян Тайгун, или Цзян Цзыя, – имя министра при дворе чжоуских Вэньвана и Увана (примерно XII в. до н. э.). Оракул предсказал Вэньвану, что он найдет мудреца, который станет его советником. Однажды государь увидел на берегу реки старого рыбака. Это и был Цзян Цзыя, которому в ту пору было больше восьмидесяти лет. Государь пригласил его ко двору и сделал своим советником.
Ходоки вновь и вновь упрашивали окружного начальника, но тот оставался непреклонным. Что делать? Куда идти жаловаться? Ходоки возвратились в лавку Ли Цина и принялись совещаться. Кто-то предложил собрать деньги и сходить в ямынь еще раз – вновь просить начальство заменить лекаря. Однако Ли их остановил.
– Спасибо, почтенные, за ваше доброе ко мне расположение, – сказал он. – Только я, никчемный старик, думаю, что лучше вам туда не ходить. Окружной начальник не станет заниматься пустяками – он обеспокоен приездом государя. Дело это весьма необычное, и он должен проявить твердость. Подумайте сами. Случись у него какая промашка – с него голову снимут. В общем, я пойду на работы сам. К тому же с постороннего человека ведь ничего не спросишь. Если что произойдет, его и не сыщешь. Наверное, наш начальник думает примерно так же, а потому и слушать вас больше не станет… К тому же мне известно, что государев приказ все равно не исполнится. Вспомните! Церемонию на горе хотели свершить еще во второй год эры Добродетели Единорога, а в следующий раз – в первый год эры Спокойного Выявления. Если не сумели провести дважды, значит, церемонии не будет и в третий раз. Вот увидите, дней через пять все прояснится. Поэтому успокойтесь и делайте, что вам приказано.