Древнеегипетская магия и медицина

Ребрик Виктор

Опасность непродуманных обобщений существует и в другом важном факторе здоровья – питании. Изображения в гробницах показывают огромное количество продуктов питания, что может привести к преувеличениям. Так, часты сцены ловли и кормления птиц, на которых можно узнать уток, перепелов, гусей и голубей. Богатство и разнообразие животных, использовавшихся в пищу, подтверждают находки кухонных остатков доисторической эпохи (период Нагада II, ок. 3600 г. до Р.Х.) из Эль-Омари севернее Халу-ана: в пищу использовались быки, овцы, козы, свиньи, антилопы, гиппопотамы, крокодилы, черепахи, страусы и улитки. Рельефы из гроба Мерерука в Саккаре показывают, что в пищу использовались даже

откормленные гиены.

Однако из этих отдельных находок нельзя делать выводов об образе питания всего населения. Можно предположить, что большинство питалось хлебом, овощами, фруктами и рыбой. Потребление мяса было меньше и для большинства населения ограничивалось эпохой расцвета Нового царства. То, что хлеб был основным продуктом питания, подтверждается результатами антропологического исследования мумий из Нага-эд-Дейр (ок. 4000 г. до Р.Х.), в пищеварительном тракте которых найдены в основном остатки зерна: ячмень, эммер (полба) и семена дикого проса. Центральное положение зерна в питании подтверждается также изображениями на стенах гробниц, показывающими, как возделывают ячмень, эммер и пшеницу, а затем пекут из них различные сорта хлеба. Этот хлеб пекли из муки грубого помола, в которой было немало песка (что подтверждает сильная изношенность зубов древнеегипетских мумий). Согласно находкам мумий из Нага-эд-Дейр, рыба являлась основным источником белка. Есть также свидетельства потребления овощей и фруктов. Этот набор растительных продуктов питания сильно расширился в эпоху Нового царства: стали известны бобы, горох, чечевица, огурцы, дыня, лук, чеснок, латук и селера. Из приправ использовали соль, кориандр, тмин, укроп и можжевельник. Для приготовления пищи использовали сливочное и кунжутовое масла, а моринговое и касторовое – лишь для медицинских целей. Из сладостей был известен мед, добывавшийся как у диких пчел, так и благодаря пчеловодству. Из остраконов, храмовых рельефов и рисунков в гробницах Нового царства в западных Фивах можно определить известные тогда сорта овощей – финики, фиги, виноград и гранат.

Из сохранившихся дневных рационов питания работников рудников можно оценить, какой объем и состав питания считался необходимым. Рабочий эпохи Сенусерта I в Вади Хаммамат получал за свою службу 10 хлебов и 1/3 кувшина вина, профессиональный рабочий – 20 хлебов, пол-кувшина пива и еще мешок с водой. Позже, в эпоху Рамсеса IV, рабочий получал 10 хлебов, 3 кувшина пива, 2 единицы мяса и 3 пирога в качестве дневного рациона. От эпохи Рамсеса II сохранилась такая оплата рабочих: зерно на 1 месяц, хлеб, мясо, пироги и мазь еженедельно, одежда ежегодно и сандалии ежедневно. Упоминаются также поставки жита, пшеницы, бобов и соли.

Согласено Текстам пирамид, дневной рацион делился на пять приемов пищи, которые Курт Зете трактовал как завтрак, второй завтрак, обед, полдник и ужин. Как показывает дневной рацион работников рудников, пиво было наиболее употребительным напитком, помимо нильской воды и молока. Как правило, пили зерновое пиво, приготовляемое из солодовой кашицы, финикового сока и пшеничной муки, известно было также пиво из сока финиковой пальмы и плода цареградского стручка. Вино, приготовление которого изображено на многочисленных рельефах, было уделом лишь знати.

Таким образом, потенциально богатое по виду и объему предложение продуктов в реальности зависело от социального статуса человека. Оно также зависело от количества воды в Ниле и от политической стабильности страны. Проведенные недавно подсчеты калорийности в зависимости от количества пахотной земли показали, что, как правило, хлеба было достаточно для питания всего населения.

Были также годы избытка, что показывают многочисленные изображения весьма упитанных лиц уже в эпоху Старого царства (описания соответствующих стел см.: А. О. Большаков. Человек и его двойник. Изобразительность и мировоззрение в Египте Старого царства. СПб., 2001. С. 150–167). Но были игоды засухи и голода, которые центральная власть, особенно в политически неспокойные времена, не могла предотвратить. Это показывают изображения голодающих на подъеме пирамиды Унаса, а также «стела голода» на острове Сехель, повествующая уже известную нам историю о семилетием голоде в эпоху Джосера.

Письменные и живописные изображения голода подтверждаются данными археологических находок. Найденные в 30 % исследованного материала линии Харриса, а в 40 % – плавкие гипоплазии показывают, что большая часть населения Египта додинастической и династической эпохи испытывала во время детства и взрослой жизни недостаток в питании или соответствующие ему заболевания. Это допущение подтверждается относительной частотой и ранним появлением остеопороза в группе 185 нубийских скелетов. Это заболевание имеет связь с нестабильностью, недостатком питания и репродуктивным стрессом. Этиология особой формы остеопороза, проявляющихся в многочисленных черепах в виде больших симметричных «лощин» теменной кости, пока остается необъясненной.

Наши сведения о болезнях древних египтян остаются весьма ограниченными. Поскольку палеопатология, несмотря на находки мумий (данные исследований которых часто зависят от их степени сохранности и постмортальных изменений и поэтому мало что сообщают), по-прежнему основывается на высказываниях о заболеваниях костей, суставов и зубов, при которых часто можно поставить лишь расплывчатый и неопределенный диагноз, наша картина остается нечеткой и сфокусированной на ортопедических и дентологических заболеваниях. К тому же в египтологии преобладает казуистика и исследование музейных экспонатов, из которых, как правило, нельзя сделать вывода о частоте и распространении заболеваний. Чтобы сделать выводы о частотности заболеваний, необходимы систематические исследования закрытых полей захоронений с большим объемом исследований и хорошо известным историческим и археологическим фоном. Такие систематические масштабные исследования, позволяющие получить надежные статистические данные, для Египта полностью отсутствуют. Да и новые аналитические методы (например, анализ ДНК) в настоящее время еще недостаточно опробованы и не позволяют делать далеко идущие выводы. Поэтому в прошлом, когда речь шла о заболеваниях в древнем Египте, перечислялись лишь отдельные находки, без какой-либо их оценки. Тем самим пренебрегали проявлением болезни в эпидемиологическом и историческом смысле, так как лишь о болезнях, встречающихся относительно часто, можно сделать релевантные заключения. Хотя на основе состояния источников и исследований в настоящее время невозможна точная оценка частотности болезней, но все же из имеющегося, хотя и недостаточно исследованного, материала возможно сделать об этом примерные выводы. Эти выводы опираются в основном на работу Смита и Джонса (Ellioth Smith and Wood Johnes, Archhaeological Survey of Nubia, 1910), охватывающую тысячи скелетов, но редко дающую объективные данные об их частотности. Оценка на основе отдельных музейных экспонатов, без знания величины населения и временного горизонта, конечно же, остается неточной. Поэтому наш обзор ограничится лишь наиболее частыми для древнего Египта заболеваниями, при этом мы сознательно пренебрегаем описанием отдельных нашумевших, но не репрезентативных находок.

Конец ознакомительного фрагмента.