Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии

Кошеленко Геннадий Андреевич

Таким образом, на территории Средней Азии в рассматриваемый период наблюдается значительный прогресс в ирригационном земледелии, имевший как количественный (расширение орошаемых территорий), так и качественный (усовершенствование ирригационных систем) характер. Он затронул практически все основные области Средней Азии и в конечном счете стал одной из главнейших причин общего экономического подъема ее.

Еще одним важным явлением (наряду с развитием ирригации) в техническом прогрессе сельского хозяйства Средней Азии стало распространение железных орудий труда. Ф. Энгельс следующим образом характеризовал революционную роль, которую сыграли железные орудия производства: «Железо сделало возможным производство на более крупных площадях, расчистку под пашню широких лесных пространств; оно дало ремесленнику орудия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ни один из известных тогда материалов» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 21, с. 163).

Хотя железо сохраняется в условиях Средней Азии плохо, тем не менее можно думать, что

уже в первой половине 1 тысячелетия до н. э. железные сельскохозяйственные орудия достаточно широко распространяются по многим областям Средней Азии (Pumpelly R., 1908, с. 157; Массон В.М., 1959, с. 106; Тереножкин А.И., 1950б, с. 155; Толстов С.П., 1958, с. 148, рис. 56, 17; Воробьева М.Г., 1973, с. 154; Сагдуллаев А.С., 1978а, с. 8; Заднепровский Ю.А., 1978, с. 74). Известны, в частности, железные серпы, найденные на ряде памятников архаического Хорезма, в Южном Туркменистане (Анау), Афрасиабе, Северной Бактрии. Вместе с тем в это время используются еще бронзовые серпы и даже каменные. Очень интересен в этом отношении северобактрийский памятник Кызылча 6, где жители одновременно пользовались железными, бронзовыми и каменными серпами. Каменные серпы решительно преобладают в периферийных районах, где земледелие не имело глубоких традиций. Так, на памятниках чустской культуры найдено до 800 каменных серпов, здесь же были в употреблении и бронзовые.

Во второй половине I тысячелетия до н. э. и в начале I тысячелетия н. э. железные орудия труда распространяются еще шире (Пилипко В.Н., 1975, с. 53 и сл.; Пидаев Ш.Р., 1978, с. 81), в это время наряду с серпами появляются и иные орудия труда, сделанные из железа. Железная мотыга найдена при раскопках парфянского сельского поселения Гарры-Кяриз, наконечник сохи в Тали-Барзу (Пилипко В.Н., 1975, с. 53; ИТН, т. I, с. 545).

На протяжении рассматриваемого периода начинается употребление и каменных жерновов. На протяжении всего I тысячелетия до н. э. для размола зерна использовались только зернотерки (Массон В.М., 1956; Пилипко В.Н., 1975, с. 53 и сл.; Воробьева М.Г., 1973, с. 176 и сл.; ККК, с. 177; Пидаев Ш.Р., 1978, с. 81; Заднепровский Ю.А., 1978, с. 35). В начале I тысячелетия н. э. впервые появляются и жернова (Толстов С.П., 1958, с. 109; Кацурис К., Буряков Ю., 1963, с. 146–147; Пидаев Ш.Р., 1978, с. 81). В Хорезме их появление относится к рубежу I и II вв. н. э., вскоре они распространяются даже по периферийным районам Хорезма. Примерно тогда же появляются каменные жернова и в Бактрии. На поселении Аккурган примерно равное соотношение зернотерок и жерновов. Очень большое число жерновов найдено при раскопках квартала ремесленников-мукомолов в Мерве. В то же самое время на парфянском сельском поселении Гарры-Кяриз использовались только зернотерки. Подобный характер распределения ручных каменных мельниц — ареал их распространения совпадает с зонами наиболее развитого ирригационного земледелия — нам кажется очень показательным.

Общий прогресс сельского хозяйства Средней Азии сказывался также в появлении некоторых усовершенствований в агротехнике и способах восстановления плодородия почвы. Для этой цели широко стали использовать дувальные удобрения, т. е. земли, взятые с разрушенных глиняных построек и береговых отвалов заброшенных каналов, в которых содержится большое количество калийных солей. В качестве удобрения используется также и ил, приносимый водой при орошении. Проводится мелиорация путем пескования и т. п.

На протяжении рассматриваемого периода происходит процесс усложнения структуры сельского хозяйства народов Средней Азии. Диверсификация его сопровождалась выработкой нескольких локальных вариантов структуры, объясняемых как природными условиями, так и хозяйственно-культурными традициями различных народов (Гафуров Б.Г., 1972, с. 136–137; Усманова З.И., 1963б, с. 80 и сл.; Федорович Е.Ф., 1969, с. 56–61; Массон М.Е., 1951а, с. 5 и сл.; Пидаев Ш.Р., 1978, с. 103 и сл.; Толстов С.П., 1962, с. 95 и сл.; Андрианов Б.В., 1969, с. 128 и сл.; ККК, с. 51 и сл.; Неразик Е.Е., 1976, с. 39 и сл.; Заднепровский Ю.А., 1978, с. 34–39). В районах с развитыми ирригационными системами (Бактрия, Маргиана, Хорезм, возможно, Согд) ведущую роль в сельском хозяйстве играли зерновые культуры (пшеница, ячмень, просо). Античные авторы особо отмечали достоинства бактрийской пшеницы. В южной части Средней Азии (в Бактрии и Маргиане) к ним добавляется еще пришедший из Индии рис. Очень важную роль играло виноградарство и виноделие. В сообщениях античных авторов сквозит удивление перед урожайностью маргианской виноградной лозы. Широко были распространены садово-огородные и бахчевые культуры (вишня, абрикос, персик, слива,

дыня, арбуз, огурцы). Начинают сеять технические культуры: кунжут, хлопок. Наряду с земледелием было развито и животноводство, причем основное место в стаде занимал мелкий рогатый скот. Аналогичной была структура сельского хозяйства и в Парфиене. Однако здесь не разводили рис, что, видимо, объясняется недостатком воды, но была известна культура маслины (Дьяконов И.М., Лившиц В.А., 1960а, с. 18).

В периферийных районах, в частности в низовьях Сырдарьи, характер сельского хозяйства иной, гораздо большую роль играет животноводство, причем здесь структура стада иная: важнейшее место в ней занимает крупный рогатый скот, что отражает сохранение традиций скотоводов бронзовой эпохи. Некоторую роль играет и рыболовство. В земледелии ведущими культурами был ячмень и просо, известны также и бахчевые.

В сельском хозяйстве Ферганы наблюдается сочетание черт, присущих основным земледельческим районам (ведущая роль пшеницы, ячменя и проса, развитие садоводства, появление в конце рассматриваемого периода рисоводства и виноградарства), и черт, характерных для периферии (преобладание крупного рогатого скота в стаде).

Жители сельских населенных пунктов, как правило, занимались некоторыми домашними ремеслами. Так, практически на всех исследуемых поселениях засвидетельствованы следы ткачества, иногда обработки кож. На этих поселениях развивались и ремесла, выходящие за рамки традиционных домашних промыслов. Так, в Бактрии в одном из домов поселения Аккурган зафиксированы остатки мастерской, изготовлявшей жернова и зернотерки. Судя по масштабам производства, оно удовлетворяло потребности не только этого поселения, но, видимо, всего района. В границах некоторых сельских поселений Хорезма обнаружены и керамические печи.

Важнейшей особенностью экономического и социально-политического развития Средней Азии в рассматриваемый период является тесное соседство оседло-земледельческих областей Средней Азии с миром кочевых племен, занимавших обширные территории в степях и пустынях. Возникновение кочевого скотоводства в этом районе приурочивается обычно к концу II — началу I тысячелетия до н. э., к эпохе раннего железа (Марков Г.Е., 1976, с. 18). В это время во многих областях Средней Азии и Казахстана в горно-степной зоне начинают исчезать оседлые поселения, все большее значение приобретает коневодство и разведение мелкого рогатого скота. Но этот процесс был достаточно длительным. Первоначально наблюдаются еще некоторые черты, указывающие на сохранение традиций полуоседлости (Черников С.С., 1960), только к первым векам н. э. окончательно завершается процесс складывания полностью кочевого типа хозяйства (Марков Г.Е., 1973).

Взаимодействия между миром оседло-земледельческих и кочевых народов были многообразны и оказывали значительное влияние на судьбы тех и других. Ф. Энгельс подчеркивал историческое значение возникновения пастушества (бывшего прямым предшественником кочевого скотоводства) как чрезвычайно важного этапа в развитии производительных сил общества и разделения труда: «Пастушеские племена выделялись из остальной массы варваров — это было первое крупное общественное разделение труда» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 21, с. 160).

Экономические связи между этими двумя мирами были широки и многообразны. Существовал регулярный обмен продуктами животноводства (со стороны кочевников) и продуктами сельского хозяйства и ремесла (со стороны жителей оазисов). В ряде окраинных районов оазисов Средней Азии зафиксированы специальные поселения, занятые главным образом ремесленным производством для удовлетворения потребностей кочевников. Такие поселения известны и в Маргиане (Кошеленко Г.А., 1963б) и в Хорезме (Неразик Е.Е., 1976, с. 218). Однако нельзя сводить характер этих взаимоотношений только к обмену двух автономных в своей экономической деятельности обществ. К. Маркс подчеркивал, что «у всех восточных племен можно проследить с самого начала истории общее соотношение между оседлостью одной части их и продолжающимся кочевничеством другой части» (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 28, с. 214). Эта мысль К. Маркса часто трактуется только с точки зрения изучения этногенетических процессов, однако она имеет более широкое значение, она указывает и на экономическую проблему взаимоотношения кочевников и оседлого населения в рамках одного народа. Недавнее исследование французского ученого П. Бриана (Briant P., 1982) подчеркнуло именно этот аспект характера взаимоотношений. П. Бриан на огромном материале Передней Азии показал существование у значительного большинства народов, вступавших или недавно вступивших на путь развития классового общества и государства во второй половине I тысячелетия до н. э., наличие следующих явлений: жители оседло-земледельческих долин и жители прилегающих к ним горных или степных районов составляли политическое и экономическое единство. Две отрасли хозяйства (земледелие у жителей долины и скотоводство у горцев и степняков) только в единстве их составляли экономическую базу данного политического и экономического организма. Именно в контексте этой единой структуры он рассматривает и результаты ахеменидского и греко-македонских завоеваний. Под власть завоевателей, как правило, попадали жители долин, и завоевание разрывало на две части единый экономический организм. Именно поэтому борьба с завоевателями была настоятельной экономической потребностью местных обществ данного типа.