Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии

Кошеленко Геннадий Андреевич

Этот класс не является, как это часто утверждалось ранее, просто пережиточным явлением, реликтом первобытнообщинной формации, сохраняющимся в условиях уже классово-антагонистической формации и именно поэтому обреченным в конечном счете на уничтожение. Даже в условиях поздней Римской республики и ранней Империи, в условиях наивысшего расцвета рабовладельческих отношений проявляется постоянная тенденция к воссозданию крестьянства, находящая свое яркое выражение в политике государства (Кузищин В.И., 1973б).

Особенности отдельных рабовладельческих обществ в значительной мере определяются местом этого класса — мелких свободных производителей — в общей социальной структуре данного общества.

Для рассмотрения этой проблемы в рамках древних обществ Средней Азии наиболее показательные материалы предоставляет Парфия. Сопоставление данных нисийского архива и свидетельств античных источников, освещающих социальную структуру парфянского

государства (Just. XLI, 2, 5–6; XLI, 3, 4; Plut. Crass. 21, 14–23), приводит к следующим выводам: 1) социальная структура парфянского общества очень точно соотносится с военной организаций общества; 2) отчетливость совпадения этих двух структур — явление типичное для рабовладельческого общества, где война — один из важнейших элементов самого производства; 3) в свидетельствах античных источников постоянно обращается внимание на границу между свободой и несвободой в парфянском обществе (Koselenko G.А., 1980).

Сопоставление всех свидетельств приводит к выводу о том, что в Парфии (в самой общей форме) социальная структура выглядит следующим образом: 1) знать — воины-катафрактарии; 2) легковооруженные всадники; 3) пелаты; 4) рабы.

При этом крайне показательным является следующее: знать (воины-катафрактарии) всегда рассматриваются как свободные; пелаты и рабы — всегда остаются несвободными; что же касается легковооруженных всадников, то в одних свидетельствах источников они предстают перед нами как свободные, в других — как несвободные.

Исследование этого явления приводит к следующим выводам: двойственность положения легковооруженных всадников объясняется особенностями возникновения Парфянского царства. Оно возникло в результате завоевания Парфиены кочевыми племенами парнов. К моменту завоевания парнское общество было достаточно отчетливо стратифицировано: в нем уже выделились слой знати и слой рядовых членов общества, попавших в зависимость от знати. Но в то же самое время факт завоевания способствовал повышению значения этой группы. В литературе справедливо указывалось (Раевский Д.С., 1977, с. 153), что в обычных условиях вооруженные силы кочевых племен ограничивались кругом военной аристократии и только в критические моменты представители социальных низов, в принципе чуждые военной функции, также вовлекались в военные действия. Парнское завоевание стало таким критическим моментом, но растянувшимся на длительный срок. Завоевание, борьба с внешней угрозой, необходимость сохранения господства над завоеванными народами привели к тому, что этот социальный слой приобрел военный характер. Если знать поставляла в парфянскую армию тяжеловооруженных воинов-катафрактариев, то представители этого слоя — легковооруженных военных стрелков. Есть основание полагать, что парнские племена в течение длительного времени жили на завоеванных территориях обособленно, сохраняя свой привычный хозяйственный уклад и быт. Об этом свидетельствуют письменные источники, очень часто сообщающие, что в процессе борьбы с внешним или внутренними врагами некоторые парфянские цари обращались к «скифским» племенам, причем по контексту ясно, что эти племена располагались не вне пределов государства, а внутри его границ. Подтверждается это и археологическими материалами (Кошеленко Г.А., 1963б; Мандельштам А.М., 1963, с. 32 и сл.; Марущенко А.А., 1959; Массон М.Е., 1953а).

Аналогичная картина наблюдается и в Северной Бактрии кушанского времени (Мандельштам А.М., 1964; 1975).

Таким образом, двойственность в описании положения этого слоя естественна. При рассмотрении его с точки зрения структуры кочевнического общества рядовые члены родо-племенных коллективов парнов предстают перед наблюдателем как слой, зависящий от кочевой аристократии, при взгляде же на него с точки зрения общей структуры парфянского общества прежде всего отмечается его принадлежность к завоевателям, т. е. господствующему слою, объединение их со знатью.

Источники достаточно ярко говорят о существовании и огромной роли знати в парфянском обществе. Многие античные авторы четко отличают «знать» от «народа». Можно предполагать, что и «знать», и «народ» — это группы внутри верхнего слоя общества, так как пелаты и рабы при этом не учитываются. Аммиан Марцеллин, рассказывая об обожествлении Аршака I, указывает, что это было сделано и знатью и простым народом (summatum et vulgi — Amm. Marcell. XXIII, 6, 4).

О парфянской знати, часто в противопоставлении ее простому народу сообщает и Тацит (Ann. II, 2; VI; 31; XI, 10; XII, 10; XV, 2). Однако особенно важны свидетельства Юстина, показывающие, что положение знати было институализировано, она являлась отдельным сословием (ordo) парфянского общества (Just. XLI, 2, 1) со своими четко очерченными привилегиями. Одной из важнейших среди них было исключительное право знати на занятие высших постов в административном и военном

аппарате государства. По словам Юстина, именно из этого сословия «во время войны бывают у них полководцы (duces), а во время мира — правители (rectores)» (Just. XLI, 2, 1). Другие источники подтверждают это сообщение. Во всяком случае у Тацита, рассказывающего о борьбе в Парфии в годы царствования Артабана II, постоянно присутствует равенство двух понятий: знать и сановники (Ann. II, 2; VI, 31, 37, 42). Плутарх, говоря о полководце Сурене, подчеркивает, что по знатности его рода он занимает второе место после царя (Plut. Crass. 21). Это обстоятельство, по-видимому, позволяет считать, что в парфянском обществе не было того противоречия, которое часто наличествует в ранних обществах — противоречия между аристократией «по крови» и служилой знатью.

Парфянская знать не была однородным слоем, внутри нее имелась собственная иерархия. Самое высокое положение занимали представители семи родов, основатели которых, согласно традиции, принимали участие в свержении македонской власти. Бесспорно, что подобное обоснование — фикция, в данном случае — это повторение ахеменидской традиции (Дьяконов М.М., 1961, с. 195). Характерно, что аналогичная легенда о семи основателях государства существовала и в Понтийском царстве (App. Mithr., 9). Представители этого самого верхнего слоя знати обладали определенными наследственными привилегиями.

И. Вольский, посвятивший специальное исследование парфянской аристократии (WolskiJ., 1967, с. 133–144), особо подчеркивал следующие ее характерные черты: парфянская аристократия генетически связана с племенной аристократией парнского племенного союза. Это были представители наиболее богатых фамилий в племени, непосредственное окружение племенного вождя. Основу их богатства составляли многочисленные стада скота, особенно лошадей, а также добыча, которую получали при набегах на оседлые районы. Аристократия имела военный характер и вследствие этого получила значительный выигрыш от завоеваний оседлых территорий. Именно благодаря этому аристократия поддерживала первых парфянских царей, помогая превратить ограниченную власть племенного вождя в царскую абсолютную власть. Благодаря завоеваниям аристократия приобрела огромные земельные владения, ранее принадлежавшие грекам и македонянам.

Военный характер парфянской знати — это утверждение, которое давно уже стало общим местом во всех работах, посвященных Парфии. Однако точное определение этого характера — вопрос еще дискуссионный.

Отметим, что Аммиан Марцеллин, характеризуя парфянскую армию, следующим образом определял место знати в ней: «Сами они больше всего полагаются на храбрость своей конницы, в которой несет службу вся их знать» (nobilitas omnis) (Amm. Marcell., XXIII, 6, 83). Это общее указание может быть понято двояко: или конные отряды — это отряды знати, или в составе конницы парфянского государства служат представители знати, составляя ее часть. Бесспорно, первое предположение менее вероятно, учитывая, что кавалерия — основной вид вооруженных сил Парфии и численность парфянских армий достигала нескольких десятков тысяч человек (например, 50 или 40 тысяч в борьбе против Антония). Более вероятным представляется второе предположение, а учитывая, что ядро парфянской армии — катафрактарии, можно думать, что социальное понятие nobilitas (или optimates — термин, наиболее употребительный у Тацита) совпадает с военным понятием «катафрактарии». Этот вывод может быть подтвержден и свидетельством Тацита о сарматах (связи между парфянами и сарматами бесспорны), в которых панцирное вооружение, характерное для катафрактария, является отличительной особенностью «вождей и знати» (Tacit. Hist. I, 79). Этот тезис о соотносимости понятий «катафрактарий» и «нобиль» давно уже утвердился в литературе и, по-видимому, нет оснований от него отказываться (Rostovtzeff М., 1936).

Парфянская знать не только сама участвовала в войнах, но и была обязана выставлять в царскую армию вооруженные отряды. Об этом единодушно свидетельствуют источники и в общей форме (Just. XLI, 2, 5) ив применении к отдельным представителям высшей знати, например, Сурене (Plut. Crass., 21), Орноспаду (Tacit, Ann., VI, 37), Карену (Tacit., Ann., XII, 13) и т. д.

Из всех приведенных свидетельств явствует, что знать не была, строго говоря, единым слоем. Наряду с рядовыми представителями знати в источниках присутствуют и представители самого высшего слоя. Наиболее ярким образцом последних является Сурена. В сообщениях авторов (как античных, так и восточных) неоднократно отмечается, что парфянское царство — это в сущности конфедерация ряда отдельных царств. Во всяком случае Плиний Старший в составе Парфии насчитывал 18 царств (Nat. Hist, VI, 112). В Парфии существовала система «уделов», выделявшихся отдельным членам царского Аршакидского рода. Но практически такой же автономией обладали, видимо, в своих владениях и представители важнейших родов знати, таких, как род Суренов (Herzfeld Е., 1932; Markwart J., 1901, с. 34, 46).