Древние боги требуют жертв

Mori Mara

Но убить беззащитного, спящего человека оказалось выше ее сил.

Теперь Кирнан злилась на себя за эту слабость, ведь соверши она задуманное – сейчас присутствовала бы на погребальном обряде, а не тащилась на охоту, навязанную ей как часть праздничных мероприятий, организованных в честь королевской свадьбы. Девушка не планировала гоняться за кроликами или оленями, а потому просто наслаждалась редкой возможностью побыть наедине с собой. Без навязчивого присутствия Советника за плечом.

Во времена жизни при дворе она была слишком мала, чтобы разделять подобные забавы

знати, но частенько гуляла, изучая окрестности, так что по наитию неплохо ориентировалась в этих местах. Кирнан силилась найти милые сердцу уголки, помнившие ту беззаботную пору, но не узнавала окружающий лес, изменившийся за прошедшие годы.

Как и она.

Наконец ей все же удалось выйти на поляну, хоть немного сохранившую прежний облик. Здесь тонкие молодые деревья кругом обступали массивный, величественный дуб, выросший на пологом холме. В теплую пору дети, сбегавшие из дворца, могли проторчать тут целый день, наблюдая за норами кроликов, испещривших корневую систему древнего исполина.

Кирнан спешилась и привязала поводья к заснеженным ветвям ближайшего куста. Обойдя дерево по кругу, она стянула перчатку со здоровой руки и любовно погладила жесткую кору старого дуба, приветствуя его, словно давнего друга.

Девушка осмотрела дуб со всех сторон и, опустившись на корточки, сдвинула в сторону сухую, пожелтевшую траву. Там, у самой земли, она разглядела несколько черточек, выцарапанных неуклюжей детской рукой.

Их имена.

Имена тех, кого давно уж нет среди живых, кто ушел без почестей и должного уважения. Лишь три имени. И память. Такая же поблекшая, как эти буквы, что одним днем, таким же ясным, увековечил мальчишка из замка. В отличие от нее, он умел читать и писать.

Кирнан вздрогнула, различив какой-то шум, и спешно подняла охотничий лук, подслеповато щурясь в солнечных лучах. Ей не сразу удалось определить источник звука и приглядеться – белизна снега слепила.

– Опять за свое, Ваше Величество?

Девушка зарычала сквозь стиснутые зубы, сняла стрелу с гнезда и неохотно засунула ее обратно в колчан за спиной. Так она надеялась уберечь себя от соблазна ускорить наступление своего вдовства. Или исправить оплошность первой брачной ночи?

– Что вам нужно? – сердито бросила Кирнан и окинула рукой поляну, – неужели в огромном лесу не нашлось другого места? Здесь нет дичи, поищите ее где-нибудь еще.

– Меня не привлекает охота, – сообщил Вигмар, спрыгивая на заснеженную землю, – существуют более гуманные способы добычи белка. И, кстати, я искал именно вас.

Белок… Очередная чертовщина с его родной земли?

Впрочем, не имеет значения.

Она спешно вернула перчатку обратно, рассудив, что, возможно, скрывая обе кисти, а не одну, вызывает куда меньше подозрений.

– Зачем? – откликнулась она.

Кирнан отступила в тень дуба, чтобы солнце не мешало ей смотреть на собеседника. При свете дня она наконец обратила внимание на цвет его глаз и дополнила сведения, полученные накануне. Его глаза были темными, но не черными, как у жителей юга. Ореховые, с золотистыми прожилками, а такой окрас спокойно можно было встретить и здесь.

Полукровка? –

предположила Кирнан. Ведь и ее внешность соединила в себе черты, характерные для разных континентов. Но девушка не исключала возможности, что существуют земли, настолько далекие, что об их существовании известно лишь путешественникам и торговцам. С неведомыми, дикими, по ее мнению, обычаями и традициями.

Вигмар настороженно огляделся по сторонам, прежде чем заговорить.

– Здесь нас не услышат, – с облегчением выдохнул он. Девушка легко догадалась, кого именно он имеет в виду, и насторожилась. Старик предостерегал ее от приватных бесед с мужем, тем более тех, что будут происходить у него за спиной. С целью возможного заговора.

Кирнан боялась Советника, не зная, чего от него ожидать. Но он оставался ее единственным союзником. Он, а не Вигмар.

– И о чем таком вы собираетесь со мной говорить, что требует такой конфиденциальности? – поторопила она.

– Догадайтесь, – фыркнул мужчина. Он успел приблизиться к ней и остановился совсем рядом, что не очень-то понравилось девушке.

Кирнан страшно смущало его присутствие. И ей совершенно не хотелось, чтобы он заметил имена из ее прошлого, вырезанные на коре. Учитывая дотошность ее супруга, он неминуемо начнет задавать неудобные вопросы.

Почему имен три, хотя у короля было двое отпрысков.

Чтобы отвлечься, она совершила попытку обернуть происходящее в шутку, да только окончательно все испортила.

– Неуместная обстановка больше располагает к исполнению супружеского долга? – зачем-то выдала Кирнан, – у вас на родине, с ее безумными обычаями?

– Что? – опешил Вигмар.

Переварив услышанное, он рассмеялся и поделился наблюдением:

– Вы слишком обеспокоены этой темой для особы, которая настаивала на исключительно деловых отношениях в рамках нашего договора.

Девушка густо покраснела и торопливо отвернулась, чтобы скрыть охватившее ее смущение. А ведь за язык ее никто не тянул! Она сама загнала себя в крайне неудобное положение и зачем-то вспомнила еще одну деталь утра после их первой совместной ночи. Разумеется, фиктивной.

Произошедшее намертво отпечаталось в памяти Кирнан – как Вигмар забрал у нее стилет и рассек им свою ладонь, чтобы окропить «девственной» кровью простыню.

Могло ли все сложиться иначе? Могла ли она получить в лице мужа настоящего союзника, куда более надежного, чем Советник? Мог ли он защитить ее от последствий самоубийственной сделки, заключенной на ступенях храма?

Скорее всего, Вигмар и сам размышлял в этом направлении. Потому и отыскал ее на охоте.

– Кто он? – прямо спросил мужчина, посерьезнев, – этот надоедливый старик, что таскается за вами, как тень? Почему он взялся помочь обездоленной сиротке? Что ему нужно?

От его напора Кирнан стушевалась. Ей хотелось сказать правду, но она не собиралась так сразу менять сторону.

– Я не лезу в ваши дела, – сухо заметила она, – а вы не лезьте в мои.

Она обошла Вигмара и направилась к своей лошади, но слова, догнавшие ее на полпути, заставили девушку остановиться.