Древние боги требуют жертв
Шрифт:
Кирнан годами представляла себе возвращение в свой фамильный замок, но не думала, что долгожданный момент обернется горьким разочарованием. Монументальные стены остались прежними – они простоят еще не одно столетие, невозмутимо стерпят шторма и осады вражеских войск, но от прежнего внутреннего убранства мало что осталось.
Мятежники стремились избавиться от любых напоминаний о сгинувшей династии монархов. Огню предали многочисленные гобелены и фрески, хранившие память о былых подвигах ее рода, предметы религиозного культа, мебель, выполненную лучшими придворными мастерами. Кое-где еще виднелись
Блуждая по опустевшим галереям, холодным и неуютным, Кирнан силилась сопоставить увиденное с прежними воспоминаниями. Слишком много времени прошло. Ее память не сохранила детали, а взгляду не за что было зацепиться, чтобы воскресить образ перед мысленным взором.
К счастью, ей было некогда предаваться печали, большую часть времени девушка занималась подготовкой к грядущей церемонии. Да только ноги сами несли Кирнан туда, куда ходить ей категорически не стоило.
На лестнице, ведущей из южной башни, где некогда располагались покои королевских отпрысков, Кирнан резко стало нечем дышать. Она вцепилась в грубый камень, которым были отделаны стены, и замерла. Эти ступени годами преследовали ее в кошмарах. Бесконечные ступени и дым, застилавший глаза.
Сквозь оживший кошмар проступил вполне реальный звук шагов старика, буквально следующего за ней по пятам.
– Этот замок – отныне чистое полотно, – задумчиво проговорил Советник, наблюдая ее душевные муки, – нам предстоит написать новую историю.
– Я… – Кирнан запнулась, качнув головой. Она призналась:
– Мне казалось, если я вернусь сюда, все будет как прежде.
Ей наконец удалось выхватить из безумного вороха воспоминаний нужные фрагменты, но не пережитого ужаса и не бегства от неминуемой гибели. Лица детей – мальчика и девочки, статную фигуру короля и добрый взгляд великодушной королевы. Призраки ожили, чтобы наполнить тишину своими голосами, смехом и дыханием.
Она стянула перчатку, желая ощутить кожей холод каменных стен. И там, где она касалась неровной кладки, по ней расползались матовые змейки черных разводов. Подобные тем, что опоясывали уже всю ее кисть, пробираясь все выше, к запястью.
Советник проследил за тем, как стремительно девушка прячет руку обратно, боязливым движением, словно воровка, остерегающаяся наказания.
Кирнан сдалась, признав, что бессмысленно пытаться что-то от него утаить. Он – ее единственный союзник. Так пусть знает! Девушка ждала последующей реакции, но старик никак не прокомментировал увиденное. Он лишь слегка кивнул своим мыслям, так и оставшимся неозвученными, и выудил из складок своего одеяния какой-то предмет.
Девушка приняла его и осмотрела в свете стрельчатого окошка, выходящего в долину. Она держала в руках перчатки – белые, из тонкой, искусно выделанной замши, расшитые серебром.
Кирнан слабо улыбнулась – эти цвета всегда отличали членов королевской семьи.
– Спасибо, – с благодарностью пробормотала она.
– Больше подходят вам по статусу, – заявил Советник, – и будут привлекать меньше внимания во время церемонии.
Церемония, будь она неладна, – с горечью вспомнила девушка. И спрятала кисть, отмеченную проклятьем древних богов, под мягкой и бархатистой на ощупь светлой замшей.
Глава четвертая.
Церемония прошла на удивление
Быть может, однажды старик и устранит ее за ненадобностью, но пока он исправно справлялся со своими обязанностями, поддерживая и направляя подопечную на ее нелегком пути. Успешный исход коронации и проведение венчального обряда стали заслугой Советника.
Он заранее с присущей дотошностью уладил все спорные моменты со встречной стороной. И потрудился на славу, отстаивая интересы девушки.
Подготовил он и Кирнан, снабдив ее тщательными инструкциями. Главный его совет заключался в том, что ей стоит свести к минимуму любое взаимодействие с будущим супругом. И она не спорила, прекрасно осознавая его правоту, ведь практически любой ее разговор с Вигмаром неминуемо оборачивался ожесточенным спором.
Он тоже старательно избегал общества будущей жены. Лишь во время венчания позволил себе заговорить с ней, вставив короткую ремарку о том, что в его краях свадебные обряды имели несколько иную форму. Будущие супруги обменивались кольцами, клятвами и скрепляли их поцелуем. Здесь же достаточно было потоптаться со скорбным видом под монотонное бормотание жреца, смущенно отводя взгляд, вознести хвалу верховному божеству и разойтись.
«Хорошо, – заметил Вигмар, – что у вас все иначе.»
Хорошо, – согласилась про себя Кирнан.
Всю церемонию она прокручивала в голове последние напутственные слова Советника. Он сопровождал ее к алтарю за неимением иной фигуры, годящейся исполнить отеческую роль в ритуале.
«Посмотрите на собравшихся, – шепнул он, – они отыгрывают почтение и восторг, но достаточно приглядеться внимательнее, и вы легко определите, кто из них первым предаст вас».
Его совет звучал издевательски. Укрывшись под кружевной накидкой, Кирнан усердно разглядывала толпу, но мало что могла разобрать. Лица незнакомцев казались ей одинаково пустыми и глупыми, оттого она чувствовала себя беспомощной девчонкой, а не королевой. Девчонкой, которой не по зубам дворцовые интриги. Она жалела, что ввязалась в это. Но пути назад не было.
С ужасом она представляла момент, на фоне которого официальная часть бракосочетания казалась сущим пустяком. Куда больше Кирнан страшила необходимость консумации брака.
И хоть Советник заверил девушку, что полностью контролирует ситуацию, озаботившись молчанием нужных людей, ей все же предстояло пережить ночь в обществе ненавистного супруга. Не придушить его. Не выброситься из окна. И наутро с улыбкой убеждать окружающих, что они провели время, зачиная наследника, а не соревнуясь в отвращении друг к другу.
Чтобы хоть немного успокоиться и унять клокочущий внутри гнев, Кирнан вышла на небольшой балкон и подставила лицо ледяному ветру. Она радовалась холоду, больше не испытывая к нему былой неприязни. Она смирилась.
Под ногами раскинулся город – суровый, мрачный, темный в столь поздний час, со всех сторон объятый снежными просторами и глухими лесами. Лишь узкая лента реки серебрилась во мраке, в свете одинокой звезды, пробивавшейся сквозь штормовые облака.
Проторчав снаружи до побелевших губ, девушка вернулась в свои покои, забралась в постель и с головой нырнула под одеяло. Супруг явно не торопился почтить ее своим присутствием, оттого Кирнан питала слабую надежду, что будет избавлена от его общества и сопутствующей неловкости.