Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима

Куланж Фюстель де

В походе войско являлось отображением города, и религия неотступно следовала за ним. Греки брали в поход статуи богов. Греческое и римское войско имели при себе очаг, на котором день и ночь поддерживался священный огонь. Римскую армию сопровождали авгуры и пулларии (заботились о священных курах, по клеванию которых гадали о будущем); при каждой греческой армии был прорицатель.

Давайте посмотрим на римское войско в тот момент, когда оно готовится к сражению. Консул приказывает привести жертву и поражает ее боевым топором; жертва падает; ее внутренности должны указать волю богов. Аруспекс изучает их, и, если предсказания благоприятны, консул отдает сигнал к началу битвы. Самое удачное расположение, самые благоприятные обстоятельства не помогут выиграть сражение, если боги не дадут своего согласия. Основной принцип военного искусства римлян заключался в способности не вступать в битву вопреки воле богов. Вот почему они ежедневно превращали свой лагерь в некое

подобие цитадели.

А теперь посмотрим на греческую армию, взяв, например, битву при Платеях. Построились спартанцы; у каждого на голове венок; флейтисты играют священные гимны. Царь приносит жертву. Гадание по внутренностям не дает благоприятных предзнаменований. Жертвоприношение следует повторить. Поочередно убивают вторую, третью, четвертую жертву. В это время приближается персидская конница, осыпает спартанцев стрелами; многие убиты. Спартанцы стоят неподвижно; у ног щиты; они даже не защищаются от неприятельских стрел. Они ждут знака богов. Наконец жертва дает благоприятное предзнаменование; спартанцы поднимают щиты, вступают в бой и одерживают победу.

После каждой победы совершалось жертвоприношение; это начало триумфа, столь известного у римлян и не менее обычного у греков. Этот обычай являлся следствием верования, которое приписывало победу богам общины. Перед сражением войско обращалось к богам с молитвой, вроде той, что мы находим у Эсхила: «О боги, которые населяют и владеют нашей землей, если нам повезет и наш город будет спасен, я обещаю оросить ваши алтари кровью овец, принести вам в жертву быков и развесить в ваших священных храмах трофеи, завоеванные копьем». В силу этого обещания победитель должен был принести жертву. Войско возвращалось в город; торжественное шествие с пением священного гимна двигалось к храму, чтобы совершить жертвоприношение богам.

В Риме была примерно такая же церемония. Войско направлялось к главному храму города. Во главе процессии шли жрецы и вели жертвенных животных. По прибытии в храм полководец приносил жертвы богам. Все воины были в венках, как подобает при совершении священного обряда, и пели священный гимн, как и воины в Греции. Потом настало время, когда воины, не раздумывая, заменили гимн, который не понимали, казарменными песнями и шутками в адрес полководца, однако по-прежнему сохранили обычай повторять рефрен – Jo triumphe. Этот рефрен дал название всей церемонии.

Итак, в мирное, как и в военное, время религия вмешивалась во все события. Она присутствовала во всем; окружала человека со всех сторон. Душа, тело, личная жизнь, общественная жизнь, обеды, праздники, собрания, суды, сражения – все было подвластно религии города. Она руководила всеми действиями человека, распоряжалась каждой секундой его жизни, определяла все его привычки. Она управляла человеком с такой безграничной властью, что не оставалось ничего неподконтрольного ей.

Предполагать, что древняя религия была обманом, так сказать комедией, значит иметь превратное представление о природе человека. Монтескье уверяет, что римляне создали культ только для того, чтобы держать народ в узде. Это никогда не лежало в основе религии; религия, существовавшая исключительно ради общественной пользы, долго не удерживалась. Монтескье говорит, что римляне подчинили религию государству. Вернее, наоборот. Достаточно почитать Тита Ливия, чтобы понять, в какой зависимости находились люди от богов. Ни римляне, ни греки ничего не знали о тех серьезных конфликтах между церковью и государством, которые были обычны в других обществах. Это было только потому, что в Риме, как в Спарте и Афинах, религия поработила государство, или, скорее, государство и религия настолько слились друг с другом, что было невозможно отличить одно от другого, не говоря уже о возможности появления конфликтов между государством и религией.

Глава 8

ОБРЯДЫ И ЛЕТОПИСИ

Древняя религия ни по своей сути, ни по качествам не поднимала человеческий разум до понятия об абсолютном, не открывала жадному уму путь, в конце которого он мог получить некоторое представление о Боге. Эта религия была набором практически не связанных между собой мелких обычаев, незначительных обрядов. Там не надо было доискиваться до смысла, о чем-то думать, что-то объяснять. Слово религия не означало того, что означает оно сейчас для нас; мы понимаем под этим словом набор догматов, учения о Боге, символы веры в то, что находится в нас и окружает нас. У древних это слово означало ритуалы, обряды, церемонии. Учение значило мало; важны были обряды; они были обязательны и необходимы. Религия была материальной связью, цепью, удерживающей человека в рабстве. Человек создал ее, а она им управляла. Он боялся ее и не смел ни рассуждать о ней, ни обсуждать ее, ни изучать. Боги, герои, умершие требовали от человека материального культа, и он платил свой долг, чтобы они относились к нему по-дружески, а главное, чтобы не превратились в его врагов.

Человек не слишком рассчитывал на их дружбу. Боги были завистливые, раздражительные, не испытывали к человеку ни привязанности,

ни дружеских чувств, охотно находились в состоянии войны с ним. Ни боги не любили человека, ни человек не любил богов. Человек верил в существование богов, но хотел, чтобы их не было. Он боялся даже своих домашних и национальных богов; он боялся измены с их стороны. Человек пребывал в постоянном страхе, опасаясь вызвать их недовольство. Всю жизнь он был занят тем, чтобы умиротворять их. Paces deorum queerеге, как сказал поэт. Но как их удовлетворить? А главное, как понять, что они довольны и приняли сторону человека? Люди верили, что использование священных формул даст ответ на этот вопрос. Определенная молитва, составленная из определенных слов, давала желаемый результат, а это означало, что она услышана богом, оказала влияние на него; молитва имела силу, возможно, она была могущественнее бога, раз он не смог ей противиться. По этой причине люди хранили таинственные священные слова молитвы. После смерти отца их повторял сын. Научившись писать, люди сразу же записали эти слова. В каждой семье была книга, содержавшая молитвы, которые использовались предками и которым подчинялись боги. Это было орудие, которое человек использовал против непостоянства богов. В молитвах нельзя было изменять ни слова, ни слога, а главное, ритм, в котором они исполнялись, поскольку в этом случае молитва теряла силу и не могла оказать влияния на богов. Но одной формулы было недостаточно; были еще религиозные обряды, продуманные до мельчайших подробностей и остававшиеся неизменными. Каждый жест того, кто совершал жертвоприношения, мельчайшие детали его одеяния – все регламентировалось жесткими правилами. Обращаясь к одному богу, следовало покрывать голову; обращаясь к другому – оставлять голову непокрытой; обращаясь к третьему – перекидывать полу тоги через плечо. Некоторые священнодействия требовалось совершать босиком. Некоторые молитвы имели силу лишь в том случае, если человек, произнеся их, делал полный поворот кругом слева направо. Вид жертвенного животного, цвет его шерсти, способ заклания, форма ножа, порода дерева, используемого для приготовления жертвенного мяса, – все это устанавливала религия для каждого бога каждой семьи или каждого города. Напрасно было предлагать богам тучные жертвы, если был упущен хотя бы один из бесчисленных обрядов – жертвоприношение не оказывало никакого эффекта; малейшая погрешность превращала священнодействие в акт непочтительного отношения к богу. Самое незначительное нарушение оскверняло религию и превращало богов из покровителей в жестоких врагов. Вот почему так сурово отнеслись Афины к жрецу, который внес небольшие изменения в древние обряды. По этой же причине римский сенат сурово обходился с консулами и диктаторами, если они допускали ошибку, совершая жертвоприношение.

Все эти формулы и обряды, унаследованные от предков, доказали свою силу, и не было никакого смысла в нововведениях. Нужно было полагаться на то, что делали предки, и высшее благочестие состояло в том, чтобы поступать так, как они. Не имело большого значения, что изменились верования; они могли изменяться на протяжении веков и принимать разнообразные формы в соответствии с размышлениями мудрецов или в силу народной фантазии. Важным являлось сохранить священные формулы и обряды без изменений. Поэтому у каждого города была книга, в которой хранились молитвы и обряды.

Обычай иметь священные книги был широко распространен у греков, римлян и этрусков. Иногда ритуал записывали на деревянных дощечках, иногда на холсте; в Афинах гравировали на медных пластинах, чтобы сохранить их навечно. В Риме были книги понтификов – Indigetamenta, книги авгуров, книги обрядов и сборники гимнов. Не было города, который бы не имел сборника гимнов в честь своих богов. Несмотря на то что вместе с нравами и верованиями менялся язык, слова и ритм оставались неизменными, и на праздниках люди по-прежнему пели все те же гимны, не понимая их смысла. Эти книги и песнопения, записанные жрецами, хранились особо тщательно. Их никогда не показывали посторонним. Рассказать об обряде или священной формуле означало изменить религии своего города и отдать своих богов врагу. Из предосторожности их скрывали даже от граждан, и изучать их разрешалось только жрецам.

Все древнее, по мнению людей, было священным и достойным почитания. Когда римлянин хотел сказать о чем-то, что ему дорого, он говорил: «Это древнее меня». Подобное выражение было и у греков. Города дорожили прошлым, поскольку в нем находили все мотивы и правила своей религии. У древних была потребность заглядывать в прошлое, поскольку на воспоминаниях и легендах был основан их культ. Вот почему история для древних имела гораздо большее значение, чем она имеет для нас. История существовала задолго до Геродота и Фукидида, в письменном или устном виде, в виде преданий и книг, она рождалась одновременно с рождением города. Не было города, самого маленького и ничем не прославившегося, который бы с особой бережностью не хранил воспоминания о своем прошлом. Это не было тщеславием, так требовала религия. Город не считал себя вправе забывать прошлое, потому что все в его истории было связано с его культом.