Древний Восток
Шрифт:
Шумерская загадка
Одна из традиционных загадок востоковедения — вопрос о прародине шумеров. Он остается не разрешен до сих пор, так как язык шумеров пока не удалось надежно связать ни с одной из известных ныне языковых групп, хотя кандидатур на такое родство предлагалось множество, включая тибето-бирманские и полинезийские языки, причем при всей кажущейся фантастичности последней версии она лучше других подкреплена языковым материалом. Существует шумерский миф о происхождении всего человечества с острова Дильмун (совр. Бахрейн). Согласно этому мифу, здесь в начале времен располагалось
Одно время ученые стремились усмотреть в этом мифе следы глухих воспоминаний шумеров об их переселении в Месопотамию именно из региона Бахрейна. Однако более тщательный анализ показал, что оснований для такой интерпретации нет: шумерская мифология видит в Дильмуне прародину всех живых существ, а не специально шумеров, и этот сюжет принадлежит к числу общих космогонических мифов о начале мира и времени, а не к собственно шумерским историческим воспоминаниям о маршруте их движения в Месопотамию.
Более надежную нить дают нам шумерские тексты III тысячелетия до н. э., повествующие о контактах шумеров с далекой страной Аратта в центральной части Ирана в районе современного Йезда. По этим текстам выходит, что в Аратте почитают шумерских богов и носят шумерские имена, а может быть, и говорят на их языке. Не следует ли искать здесь след переселения шумеров в Месопотамию с востока, через Иран? Тогда одним из районов оседания шумероязычного населения вдоль этого пути и явилась бы Аратта. С этим предположением мы возвратились бы к старым гипотезам ученых конца XIX в., которые и считали версию об «иранском» маршруте шумеров наиболее вероятной.
Формирование шумерской общности на территории Нижней Месопотамии ограничило субарейскую ойкумену полосой земель вдоль Верхнего Тигра, северного и центрального хребта гор Загроса. Все это обширное пространство и именовалось впоследствии «страной Субар» (аккад. «Субарту», «Шубарту»). После бурных политических и военных потрясений местные субареи на рубеже III–II тысячелетий до н. э. были ассимилированы северо-восточными соседями, горцами-хурритами; на них с тех пор и перешло в месопотамских источниках название «субареи» («шубареи»).
Начало эпохи Урук. Ниппурский номовый союз
В начале IV тысячелетия до н. э. в Нижней Месопотамии расселяется новая народность — шумеры; с их приходом археологическая культура Убейд сменяется в Нижней Месопотамии культурой Урук. Судя по позднейшим воспоминаниям шумеров, первоначальным центром их поселения был город Эреду, т. е. район в самом низовье Евфрата, в те времена отнюдь не самый подходящий для обитания на юге Двуречья; видимо, пришельцам было далеко до того, чтобы силой диктовать условия аборигенам. И действительно, шумеры не вытеснили нижнемесопотамских убейдцев, а смешались с ними и ассимилировали их, переняв от них многие ремесла и искусства. Свидетели этому — слова не шумерского корня, относящиеся к этим сферам и перешедшие в шумерский язык. Городские поселения и храмовые здания периода Урук продолжают постройки предыдущей убейдской эпохи, так что приход шумеров был мирным и носил характер подселения в уже существующие центры.
Шумеры эпохи Урук объединялись в крупный общинноплеменной союз, который охватывал почти всю Нижнюю Месопотамию. Центром союза являлся Ниппур (сейчас это арабская деревушка Ниффер в Ираке) — протогород, лежавший как раз в срединной части Нижней Месопотамии. В Ниппуре поддерживался культ верховного общешумерского бога Энлиля (шумер. «Владыка Воздуха» или «Дыхания») — главный культ
Именно в центральном поселении, будущем городе, располагалось главное «учреждение» всего нома — храм его главного бога-покровителя. В каждом номе эту роль исполняло одно из божеств шумерского пантеона (включая вошедших туда субарейских богов). При его храме существовало и хранилище номовых запасов зерна и ремесленных изделий. Здесь же проводились сходки общинников и жили представители номовой верхушки — старейшины и вожди. Храмы отправляли особых торговых агентов общины, тамкаров, в чужеземные страны вести внешнюю торговлю, обменивая часть общинных запасов на то, чего в самой Месопотамии не хватало, прежде всего на металлы и лес, а заодно и на рабов.
Как видно, шумерское объединение этого времени представляло собой мощное образование, сравнимое по уровню государственного развития с мезоамериканскими державами, основанными племенными союзами (ацтекской, тольтской и др.). Внутренняя эксплуатация в шумерских общинах в тот период практически отсутствовала. Ирригационными работами занимались по повинности свободные общинники; организовывала эти работы номовая верхушка, что, разумеется, укрепляло ее влияние и полномочия в той самой мере, в какой росли масштабы и значение самой ирригации. Однако руководители номовой общины — главный судья, старшая жрица, старшина торговых агентов-тамкаров и особенно верховный жрец-прорицатель — наделялись более обширными участками земли, чем рядовые общинники, и были освобождены от любых общинных работ: их занятием считалось само руководство общиной и осуществление ритуалов.
«Колониальная система» эпохи Урук
О единстве и могуществе шумерского союза можно судить по яркому факту так называемой «колониальной экспансии» шумеров в эпоху Урук. В середине — второй половине IV тысячелетия до н. э. однотипные шумерские колонии возникают во владениях чужеземных племен в долине Верхнего и Среднего Евфрата и в Юго-Западном Иране (в Сузах), на огромных по тому времени пространствах, и выступают там центрами военного и торгового доминирования пришельцев-шумеров. Несомненно, вслед за «снабженцами»-тамкарами приходили воины. Создание и защита таких колоний вдалеке от Шумера было бы совершенно недостижимым делом для отдельных первобытных общин и даже для их примитивных союзов: оно требовало наличия всешумерского политического единства, чья верхушка уже отделилась бы от рядовых общинников и располагала немалой властной мощью.
И действительно, судя по погребениям, в эпоху Урук у шумеров уже выделилась властная и богатая правящая элита. Появились и рабы из числа военнопленных или купленных в чужеземных краях. Наконец, возникла развитая пиктографическая письменность, служившая прежде всего целям хозяйственного учета; документы, исполненные этим письмом, обнаружены и в шумерских колониях. Все это стало возможным и необходимым только благодаря хозяйственному расцвету эпохи Урук, основанному на впервые осуществленной тогда высокоразвитой ирригации.