Древний Восток
Шрифт:
Ассирийский общественный строй
Общественный быт коренных городов Ассирии лучше всего характеризует дошедший до нас текст так называемых Среднеассирийских законов (вторая половина II тысячелетия до н. э.), регулировавших жизнь ашшурской городской общины. Законы отражают архаичный общинный уклад и суровый нрав своих создателей. Это самый жестокий из всех древневосточных кодексов, где особенно часто применяются тяжкие и членовредительные наказания (в том числе фактически равносильное порой смертной казни наказание сотней палочных ударов) и устанавливается наибольшее бесправие женщин. Основной ячейкой общины является патриархальная семья с полной властью мужчины над женщиной; в частности, мужу разрешалось по своему произволу подвергать жену калечащим наказаниям.
Община выступала как реальный собственник земли: она периодически производила ее переделы между общинниками и жестко контролировала дозволенную куплю-продажу земли внутри общины. Существовали весьма тяжелые долговое рабство и изъятие земель за долги (ссуду выдавали под залог поля, дома или членов семьи, и если долг не возвращали в срок, заложник переходил в полную собственность кредитора; тот мог поступать с ним по своему произволу — «бить, выщипывать волосы, бить по ушам и просверлить их» и даже продать за пределы Ассирии). Таким образом, ашшурские законы, в отличие от Законов Хаммурапи, не пытались ограничить деятельность ростовщиков, а, наоборот, поддерживали их. В Новоассирийский период общинный контроль над куплей-продажей земли исчез, так что возможности частной эксплуатации, отчуждения и концентрации земли резко возросли.
Ашшурская знатная элита состояла из членов общинных органов управления и владетелей крупных торговых предприятий (которые часто и занимали должности в этих органах); все они были обычно крупными землевладельцами. В хозяйствах знати эксплуатировались в основном рабы. Особняком стоял градоправитель-«ишшиаккум» (позднее царь) с собственным бюрократическим аппаратом и воинством и храм Ашшура. Оба существовали на налоги, в том числе взимаемые со столичной общины, в которой владели соответствующими земельными наделами. При этом высшее жречество Ашшура было особенно тесно связано со столичной общиной и фактически представляло собой продолжение ее верхушки.
Когда же Ашшур в XIV в. до н. э. превратился в крупную державу, почти все вошедшие в него области составили фонд государственной (царской) земли; их обитатели управлялись чиновниками, находились в неограниченной власти правителя и платили ему подати. Таким образом, для самоуправляемых городов Ассирии (а к их числу, кроме Ашшура, прибавились некоторые присоединенные города) царь был весьма ограниченным по своей компетенции правителем, зато для составивших сектор «царских людей» жителей завоеванных стран — абсолютным владыкой. На подати, вносимые этим сектором, царь мог содержать огромную военно-административную машину, верхние эшелоны которой по-прежнему комплектовались выходцами из коренных, привилегированных ассирийских городов.
Таким образом, в Ассирии восторжествовала социально-экономическая модель, близкая к той, что действовала в Касситской Вавилонии.При этом никаких пожалований ассирийские цари не давали (служилые люди независимо от должности почти всегда находились на прямом государственном обеспечении), так что частновладельческие отношения свободно развивались только в автономных городах. Если в царском секторе почти безраздельно доминировала «долевая» эксплуатация мелких землепользователей (ведших свое хозяйство, отдававших государству часть произведенной ими продукции и живших на остаток), то в крупных частных владениях применялся рабский труд (наряду, разумеется, с арендаторским).
Взаимоотношения государства и коренных автономных городов были непростыми. В отличие от Вавилонии в Ассирии с них в течение долгого времени взимались налоги, и цари по возможности стремились подчинять их самоуправление своей власти. Однако интерес государства к городам с самоуправлением касался только налогово-административной сферы; на развитие в них частной эксплуатации цари внимания не обращали, так что в Ассирии еще под контролем царей в общинно-городском секторе развивалась самая безудержная частная эксплуатация, и множество рядовых членов общин, разорившись, превращалось в рабов и зависимых людей.
Специфические
В Среднеассирийский период сформировались основные особенности Ассирийской державы. Они были следующими.
Прежде всего это двойственность в положении царей. Достаточно ограниченная власть царя над исконно ассирийскими городами при полновластии над завоеванными территориями побуждала царей строить новые, военно-служилые столицы, отделяя тем самым себя от ашшурской общины (впрочем, Ашшур всегда сохранял значение священной столицы державы). Отношения царя с общинами привилегированных городов, прежде всего столичной, нередко разрешались конфликтами, вплоть до мятежей этих общин и низвержения царей. Впоследствии, в VIII в. до н. э., все это вообще побудило царей перенести главную опору своей власти с исконных городов на оторвавшуюся от любых общинных традиций массу служилых, выходцев в значительной степени с покоренных территорий. Это укрепляло царскую власть, но в итоге приводило к формированию «денационализированного» самодовлеющего государства, лишенного своей коренной базы и этим слабого.
Ассирийская держава в первые века своего существования являлась плодом стремлений одной, ашшурской, общины во главе с сформировавшимся при ней царским военнослужилым двором захватить господство над большей частью Передней Азии. Непомерность этих потуг по сравнению с ограниченными ресурсами собственно Ассирии заставляла царей компенсировать внутреннюю слабость крайним напряжением военной деятельности и устрашением соседей, но так и не позволяла им прочно освоить завоеванные владения.
Отсюда вытекала и беспрецедентная свирепость ассирийцев во время завоеваний и карательных походов (в частности, применялись массовые пытки и казни, полное разрушение городов и селений, а с VIII в. до н. э. и политика так называемого «вырывания с корнем» — депортации огромных масс населения в другие районы страны). Война в древности вообще была куда более безжалостна, чем в более близкие к нам эпохи, но ассирийцы в этом отношении резко превзошли общий уровень жестокостей своего времени. Тысячи людей сажали на кол и ослепляли, с тысяч заживо сдирали кожу, отрубали им руки и ноги. Вот примеры обычных победных формул ассирийских царей: «Я окружил, я завоевал, я сокрушил, я разрушил, я снес, я сжег огнем и превратил в пустыри и развалины».
По той же причине ассирийские цари вели военную экспансию с небывалой энергией, упорством и неукротимостью: они проводили в походах больше времени, чем любые другие правители Ближнего Востока и нередко старались каждый год открывать военную кампанию, причем считали своим долгом лично командовать войском.
В результате империя существовала в характерном «пульсирующем» ритме: правление каждого царя обычно начиналось с подавления мятежей, вызванных смертью его предшественника. Затем он пытался совершить новые завоевания. Со смертью царя часть присоединенных им земель тут же отпадала, и все повторялось снова, так что одни и те же области ассирийцам приходилось усмирять по многу раз. В целом масштаб ассирийских завоеваний медленно, но неуклонно расширялся, и росла площадь окончательно покоренной территории: с начала IX в. до н. э. из ассирийского подчинения уже никогда не выходила Верхняя Месопотамия, с конца VIII в. до н. э. и до времен крушения Ассирии — Сирия. Прочно покорить Вавилонию ассирийцам так и не удалось, и именно это стало в итоге причиной их гибели.
История Ассирии изобиловала узурпациями. Немало удачливых администраторов и военачальников, приходившихся отдаленными потомками давно умерших царей, захватывали престол, свергая и убивая своих предшественников, что не мешало официальной ассирийской традиции относиться к ним с величайшим почтением, если их правления изобиловали успехами.
Как результат в Ассирии сложилась особая идеология «священной войны», согласно которой ратные подвиги ассирийских царей предпринимаются по приказу и во славу Ашшура, бога-покровителя города и царства (что отражало исключительную роль храма Ашшура в функционировании ассирийской государственности). Не считая библейских войн, это единственный пример «священной войны» на всем древнем Ближнем Востоке.