Древняя душа
Шрифт:
— Что этот зверь с тобой сделал, о Богиня! — запричитала она, вцепившись в мой рукав.
— Выживу, — пробурчал я, чувствуя, как внутри поднимается злость.
— Дай посмотрю, — женщина потянулась к моему лицу.
— Оставь, пройдет.
— Лучше мазью обработать, — ее пальцы прикоснулись к рассеченной брови, боль пронзила все лицо.
— Да отстань же уже! — взорвался я, дернув рукой, чтобы избавиться от ее хватки, и нечаянно попал по лицу Алатары.
Вскрикнув, она не устояла на ногах, упала на пол, прижимая ладонь к щеке. Из уголка разбитой губы потекла струйка крови.
— Да как ты смеешь, ублюдок! — взорвал гостиную мужской крик. Я повернул голову и увидел Асатара, что несся на меня, как ураган. Зубы стиснуты, кулаки сжаты, глаза горят ненавистью. Он сдурел?
Асатар
Увидев, как Алатара бросилась к мужу, когда он вошел в гостиную, залитый кровью, я впервые познал ревность. Не ту смесь обиды и непонимания, что горчила из-за слез, которую испытывал в детстве, не понимая, почему родители любят моих братьев, а я всегда остаюсь лишним, раздражаю их и не получаю не то что объятий, но даже не удостаиваюсь улыбки. Нет, это была мощная вспышка боли в солнечном сплетении, что запустила щупальца во все тело разом и заставила вскочить на ноги, сжимая кулаки.
А когда Алатар ударил мою драконицу наотмашь, до крови, так, что она упала, разум отключился. Я понесся на него, желая только одного — врезать ему, разорвать негодяя, убить, причинить боль!
Брат не ожидал моего нападения. Или был шокирован, одной Богине ведомо. В любом случае, он пропустил момент атаки, я смог свалить его с ног. Но потом из груди правящего принца вырвалось рычание, глаза взорвались драконьей желтизной. Алатар словно рад был драке, затеянной мной. Что ж, так тому и быть!
Мы покатились по полу, нанося друг другу настоящие удары, а не те, что были уместны на тренировках в саду. Впервые я не думал о том, что он — правитель, которого должно уважать и необходимо подчиняться каждому слову. Алатара в ужасе смотрела на нас, по щеке, красной от удара мужа, текли слезы, подбородок был в крови. Это свело меня с ума. Контроль окончательно потух, как фитиль свечи, опущенной в воду.
Тело налилось привычной тяжестью. Одежда затрещала по швам. Слабость этого обличия упала к ногам вместе с остатками камзола, рубахи и брюк. Я наполнился мощью обличия силы, ломая стены и продавив головой потолок. На пол рухнула огромная люстра, в дыру посыпалась мебель со второго этажа. Алатар секунду смотрел на меня — стоявшего посреди гостиной дракона. А потом ухмыльнулся и тоже обернулся.
Мы одновременно бросились друг на друга, рыча во всю мощь глоток. Я позволил ему протащить меня до лестницы, ведь так мы будем подальше от Алатары и не причиним ей вреда. Но когда ступеньки раскрошились под моими лапами, тело сбросило обманчивую слабость и, приняв удар брата, оттолкнуло его, да так, что он, проломив еще одну стену, вывалился в сад, круша по пути все скульптуры и сравнивая с землей цветники.
Я с рычанием устремился следом, не желая упускать преимущество. Мне доставил удовольствие каждый удар, что крылья и лапы обрушили на врага, упавшего в грязь. Шипя, Алатар отполз в сторону, сдул цветы, залепившие ему глаза, и бросился на меня в ответной атаке, но не смог причинить ощутимого ущерба, потому что я уже был готов.
Брат кубарем покатился по саду и врезался в фонтан. Огромная композиция вздрогнула и, треснув, начала падать. Часть ее закачалась и рухнула всей массой прямо на голову Алатара. Издав сдавленное шипение, он отполз, мотая башкой из стороны в сторону. Но я не собирался ждать, когда у него перестанет двоиться в глазах, вот уж нет!
На скорости врезавшись в соперника, мне удалось отбросить принца к деревьям, которые приняли его в весьма жесткие объятия. Зарычав, брат вскочил на ноги и, издав уязвленный крик, сбил их ударом хвоста, расходуя время и силы на ерунду. Не сводя с него взгляда, я издал ответный рык и устремился в сиреневую, как глаза моей любимой, высь.
Крылья подчинили мощный воздушный поток, позволив скользить кругом. Долго ждать не пришлось — белый дракон взмыл в небо и набросился на меня. Вот он, миг торжества! Ты проиграл, братец! Здесь, среди облаков, преимущество не на твоей стороне!
Алатара
Мое сердце сжалось, когда они свечками взмыли вверх. На земле стычки между драконами довольны безопасны. Но предложение продолжить в вышине, что послушно ложится под крылья, это Вызов! Настоящая схватка, из которой один должен выйти проигравшим. Если это будет Алатар, это покроет его несмываемым позором. Если Асатар, то его ждет в лучшем случае, изгнание с пожизненным запретом когда бы то ни было приближаться к столице. И простит меня Богиня, мое сердце разрывалось от боли именно за младшего принца-дракона!
— Что случилось?! — Шаина подбежала ко мне и вгляделась в рычащих в небе сыновей.
— Принц Асатар увидел, как принц Алатар ударил супругу, — беспристрастным тоном доложил ее слуга, — и бросил правящему принцу Вызов.
— Как такое возможно? — Императрица вгляделась в мое лицо и будто прочитала все на нем. — Ты!.. — прошипела она, сжав кулаки. — Кто отец ребенка, которого ты носишь?!
— Понятия не имею, — исправить ничего уже было нельзя, к чему отрицать? — Вероятнее всего, Асатар.
— Не представляешь, что натворила! О твоей измене я лично расскажу Валаху! Ты будешь казнена!
— Да? — я ухмыльнулась. — Что ты говоришь! Рассказывай! Хоть прямо сейчас беги! Но учти, тогда и твоя тайна станет известна всем!
— О чем ты? — лицо женщины стало таким же белым, как ее волосы.
— О той секрете, что вы с Валахом храните столько лет! — как же приятно, оказывается, поставить ее на место, в кои-то веки! — Я всем расскажу о подмене яйца! Каждому в империи!
— Замолчи! — прошипела Шаина.
— Сама молчи! Обо всем, что поняла! Ты никому и слова не скажешь! И кроме этого, разберешься с той девкой, с которой мне изменяет Алатар!
— Ты знаешь?
— Это несложно оказалось выяснить, — я с горечью усмехнулась. — Так вот. Мне вовсе не хочется стать объектом всеобщих насмешек. Не хочу, чтобы все потешались над драконицей, от которой гулял нареченный муж, который и видеть других женщин не должен был! Подожди! — из груди вырвался вздох изумления. — Так мы с ним не пара нареченных?