Дрейфус... Ателье. Свободная зона
Шрифт:
Арнольд. Не забудьте также, что надо громко кричать, иначе никто не перестанет разговаривать; они здесь такие болтуны, вы себе не можете вообразить…
Мотл. Если хотите, я сам могу сказать: «Тишина, тишина, ша, пожалуйста», — а в это время сможете прочистить горло…
Вассельбаум. Вы слишком любезны, но я предполагаю, что перед моим выступлением несколько слов скажет президент местного комитета…
Зина (прерывая его).
Арнольд. Вайсброд… сын, голосочек у него жиденький, он астматик, его совсем не будет слышно, будьте уверены, и, кроме того, у него нет никакого авторитета; однажды…
Однажды…
3ина. Вайсброд? Сын? Так он теперь сионист?
Арнольд (внезапно став серьезным). Да, а что?
Зина. Чем он раньше был плох?
Арнольд. Что было раньше, в счет не идет… а я тогда, чем я был прежде?
Зина. Дураком, и не изменился…
Арнольд (скорее с гордостью). Что верно, то верно!
Залман. Ну ладно, можно считать, что все начинается прекрасно, и, если я могу наконец поставить скамейки, это меня устроит… Кыш, кыш, мои цыплятки, верещите во дворе…
Вассельбаум. От всего сердца…
Арнольд (прерывает его). Ничего, ничего, все нормально, если мы, евреи, не будем помогать друг другу, кто нам поможет?
(Выходя, тихо говорит Мотлу.) Нет, он нехорош, скорее даже совсем плох, он провалится, обделается, это точно.
Сцена пятая
Зина. Еще одна вещь, которую я не могу понять…
Арнольд. Только одна?
3ина. Я читала и перечитывала пьесу, присутствовала на репетициях, и все же…
Арнольд (тоже перестает работать). Все же? Ну, выкладывай. Я сгораю от нетерпения узнать, чего же ты не смогла понять вопреки своей легендарной проницательности!
3ина. Да я все о Дрейфусе…
Арнольд. Ах! Ах! Дивный персонаж, такой разносторонний… правда, несколько плоский, прямолинейный… но, в конце концов, текста у него меньше, чем у Золя, и потом, в нем нет мощи, ярости, наполненности…
Я обвиняю!
Зина (отскакивает
Арнольд. Если бы можно было выбирать, я предпочел бы, чтобы ты онемела!
Зина. Когда ты со мной, нет речи о том, чтобы ты мог выбирать, и кричать не смеешь тоже!
Арнольд. Пардон, пардон! Я не кричал, я играл роль!
Зина. В следующий раз ступай играть подальше, на открытый воздух, в поле, к коровам, только они могут ответить тебе в том же тоне!.. А у меня от этого в ушах шумит…
Арнольд (нежно берет ее за плечи). Знаешь, вчера вечером, вернувшись домой, я чуть было не сказал… ну, о нас с тобой Мириам… но в последний момент не осмелился…
3ина. Ты всерьез думаешь, что она ни о чем не догадывается в последнее время?..
Арнольд (резко отпуская ее). Догадывается? Мириам? Ты считаешь, она могла бы себе вообразить, что я, ее отец… с тобой?
3ина. А почему бы и нет?
Арнольд. Да, конечно, почему бы и нет? Но видишь ли, я все-таки предпочел бы ей не говорить… Две старые перечницы… и нa тебе… все.
3ина. Я вовсе не старая!
Арнольд (останавливается). Так ты о чем говорила?
Зина (тоже останавливается). Я?
Арнольд. Кто же еще? Ты же говорила?
Зина. Я знаю? Ты меня все время перебиваешь, орешь мне в уши, а потом еще спрашиваешь, что я говорила?
Арнольд. А ты в следующую секунду уже забываешь, о чем говоришь?
Зина. Вовсе нет! Я забываю, когда меня перебивают!
Арнольд. Ладно!.. Это свидетельствует о том, насколько важно было то, о чем ты хотела сказать!
Зина. Дело тут не в важности, а в памяти!
Арнольд. Она к тому же теряет память! Еще не легче!..
Зина (останавливается). Я говорила о Дрейфусе?
Арнольд. Что?
3ина. О чем я говорила?
Арнольд. Это ты у меня спрашиваешь, о чем ты говорила?