Дрейк
Шрифт:
Наступило временное облегчение. По крайней мере такая ценная родная и нужная память останется при мне; старый дом, работа, родные – все это за секунду приобрело десятикратную ценность после того, как едва не соскользнуло по моим предположениям в забвение.
– А дети…. Как же дети? Ведь это….
– Бернарда, – сухо перебил Дрейк, – давай отложим этот вопрос до того момента, пока не окажемся у тебя дома.
– Хорошо.
В салоне повисла напряженная тишина – царапающая, неприятная, как битое стекло.
Неслись за окном широкие проспекты и бульвары.
Дрейк молчал. Я украдкой косилась на его руки и отражение в стекле.
Как много еще всего я, прожив здесь почти три недели, не знала и не понимала? По каким законам, составляемым, в том числе и сидящим рядом человеком, жил и развивался этот социум? И какую роль играл во всем сам Дрейк? Объяснения могли быть сложными, непонятными или неприятными. Но они по крайней мере были…. Спасибо и на том.
Доберемся до дома, а там узнаем. Лишь бы только ответил этот странный, иногда почему-то близкий, а чаще невероятно далекий, будто отделенный несколькими галактиками и тысячами световых лет, человек.
– Начнем по порядку. Я объясню тебе все это только один раз, чтобы в дальнейшем темы больше не поднималась. Что именно ты хочешь узнать?
Дрейк расположился на диване – том самом, где по вечерам я привыкла сидеть с ноутбуком и чашкой чая. В углу и сейчас серебристым прямоугольником застыл оставленный со вчерашнего дня компьютер. Мне почему-то нестерпимо захотелось его спрятать, не показывать, где случались в моей душе самые интимные моменты. Лучше бы плавки или бюстгальтер…. только не ноутбук, на экране которого по вечерам призывно мигал курсор. Но было поздно.
Как только мы приехали, Дрейк с моего разрешения осмотрел дом, выразил одобрение моему вкусу, после чего, отказавшись от кофе и чая, сел на диван, бросив короткий взгляд на лежащий рядом ноутбук.
– Нравится игрушка?
Что именно таил в себе этот незамысловатый вопрос, определить было крайне сложно. Наличие ноутбука? Или же то самое черное окно чата, позволяющее окунаться по вечерам в сладчайшую интригу? Не вдаваясь в подробности, я кивнула.
– Очень, спасибо.
Он улыбнулся краешками губ, раскинул руки в стороны, уместил их на спинку дивана и положил ногу на ногу – поза расслабленного сибарита, наслаждающегося моментом.
Почувствовав, что в комнате слишком тепло, я подошла к балкону и приоткрыла створки совсем немного, чтобы тянуло по полу прохладным воздухом, после чего устроилась в одном из «длинношерстных» кресел, стоявших под углом к дивану напротив низкого кофейного столика.
Дрейк выжидающе молчал, лениво наблюдая за мной. Казалось или нет, но атмосфера в комнате, может быть, из-за тишины, а, может, из-за расслабленной позы сидящего
– Бернарда, у меня тридцать минут. После этого я уйду, поэтому постарайся задать как можно больше вопросов, чтобы потом не просиживать над окном чата часами.
Он откровенно насмехался, вызвав последней фразой гулкий стук сердца под ребрами и мысль о том, что вопросы мои никогда не закончатся. Никогда. Просто потому, что так хотелось, хотелось писать и чувствовать эту тонкую связующую нить еще и еще. Хотелось ходить по лезвию и чувствовать, как кружится голова, и отчего-то сладко трепещет крыльями попавшая в желудок бабочка.
Но время шло – он прав.
Я нервно прочистила горло и решила пойти напрямую:
– Хорошо. Вопрос первый: кто ты, Дрейк?
– Я? – он, казалось, не удивился, лишь улыбнулся в ответ. Но не той улыбкой, от которой щемило сердце, а другой, сочившейся неприкрытой властью, которую разве что мертвый не почувствовал бы. – Я, пожалуй, самый страшный человек на Уровнях, Бернарда. Тот, с кем никогда не ищут встречи, уж точно не добровольно.
Было странно слышать такое от привычного уже по ежедневным занятиям наставника. Вот только холод в серо-голубых глазах, абсолютная уверенность и выверенность в каждом движении наводили на мысль, что ответ этот не так уж и далек от правды, и мои знания об этом человеке ограничивались узким кругом того, что происходило в классных комнатах и иногда в мини-кинозале. А вот что творилось за их пределами, какую роль во всем этом играл Дрейк, было совершенно неизвестно.
– Что за должность ты занимаешь в своей организации?
– Я ее глава.
Простой, спокойный ответ, без кичливости.
(Ох,… все глубже и глубже ты падаешь, Алиса….)
Цветы в вазочке, повернув ко мне сухие головы с торчащими, словно маленькие щеточки, пестиками, ожидали продолжения диалога. Деликатно, чтобы не нарушить уединения, переместилась на деление вперед минутная стрелка на каминных часах.
Я задала следующий вопрос:
– Что такое Комиссия?
– Это правящий Уровнями орган.
– Помимо тебя есть и другие руководители?
– Вся остальная иерархия стоит подо мной и подчиняется моим приказам.
(Высокого полета птица, ничего не скажешь…)
– Все представители Комиссии обладают схожими с твоими…. способностями?
Вспомнился прозрачный край стола, возникновения светящегося мужского тела темной спальне, умение отличать правду от лжи и многое другое.
– В той или иной степени.
Я помолчала, глядя в глубокие, скрывающие множество тайн глаза. Они манили и пугали одновременно, были наполненными и в то же время слишком спокойными, не по-человечески спокойными, хранящими не то древние уравнения Вселенной, не то далеко ушедшие вперед футуристические формулы мироустройства, недоступные смертным.