Другая другая Россия

Ахмедова Марина

— В сердце что ли? — уточняю я.

— Нет, чуть выше. Наверное, в душе. А я что? Простой ремесленник. Я — не мастер.

— Тань, ты — мастер, — окончательно расчувствовавшись, говорю я.

— Да откуда ты знаешь? У тебя ж работа не творческая.

— Просто поверь мне, я знаю.

— А красивый он, да? Этот парень. Смуглый такой, высокий…

— Не в моем вкусе, — говорю я. — А ты что, влюбилась в него?

— Нет! Нет! — она машет на меня руками, и момент странной тоски, наступивший

в салоне после сотворения «говняного» букета, разрушается. Может быть, цветы, сонно наблюдающие за нами из-за стекла, только притворяются, что спят, а, на самом деле, источая запахи, влияют на наше настроение, как захотят? То мы счастливы, то ждем нового года, а то тоскуем по тому, что было и чего еще не было.

— Просто мне никто никогда не дарил цветов, — говорит Таня. — Все думают, раз я работаю с цветами, то мне трудно угодить. А я была бы так рада пусть самому маленькому цветочку.

Теперь цветы насылают на меня слезливое настроение. Отворачиваю слезящиеся глаза от Тани, подхожу к холодильнику и расплющиваю по стеклу нос и губы. Хочется прорваться к цветам за перегородку и заснуть вместе с ними.

— Ты слышишь, как они поют? — поворачиваюсь к Тане.

— Нет, — под ее взглядом я снова становлюсь тупее всех тупых.

— Но они поют. «Нас тошнит от вашей манерности — это уж слишком, — на цветочный лад переиначиваю песню Zaz. — Хватит лицемерия! Мы его не хотим. Нас тошнит от ваших шаблонов! Посмотрите на нас… Нам не нужна ваша вычурность. Мы такие, какие есть».

— И если вы не хотите тратить на нас деньги, боясь, что мы быстро завянем, тогда покупайте искусственные цветы! — Таня добавляет строчку, которой в песне нет.

— И будут они, как искусственные поцелуи! — воплю я.

Вечером я ухожу из салона, не говоря, что больше не вернусь. Скоро они сами все узнают. Может быть, их будет тошнить от моего лицемерия. А пока Таня выносит из закутка букет и передает его мне, как младенца, и я осторожно принимаю его. Оранжевые розы, бордовые ягоды, лист, похожий на красную кувшинку, деревянная божья коровка на палочке и… мой любимый салал.

— За что? — спрашиваю я.

— Хотелось подарить тебе тепло и радость, что-то живое. Ну, и… скоро новый год.

Охота на мужчин

Как нормальные живые люди знакомятся в современном мегаполисе.

Корреспондент «РР» выполнила самое страшное и психологически некомфортное за свою карьеру редакционное задание. Это оказалось опасней, чем делать репортаж со спецоперации на Кавказе или писать из притона наркоманов. Задание состояло в том, чтобы описать способы знакомства в мегаполисе, самой заговорив и начав встречаться со «свободными» мужчинами нашей невротичной столицы. Таких встреч за неделю набралось три. Две из них, по-разному драматичные, переплелись в одной истории.

Третью пока оставим за скобками.

— Иди, сейчас самый подходящий момент… — сдавленным шепотом произносит Оксана.

— Мне надо настроиться…

— Пока ты будешь настраиваться, они уйдут.

Из-за соседнего столика, шумно отодвигая стул, встает плотный мужчина. Направляется к выходу. За столом остаются трое. На вид им лет тридцать.

— Блин, они уже десерт доедают, — говорю я, щурясь на их тарелки и снимая пальто.

— Все! — командует Оксана. — Иди!

Она сидит за столиком у окна вместе со своим молодым человеком Артуром. Я вешаю пальто на спинку стула.

— Посмотрела бы я на тебя! — шиплю я, присаживаясь. — Как бы ты пошла!

— Я бы тоже на это посмотрел… — мрачно вставляет Артур.

Я встаю. Делаю вдох. Бросаю на Оксану последний взгляд. Ее лицо твердеет в похоронном выражении, она медленно опускает подбородок, кивая и как будто благословляя меня на худшее.

Подхожу к соседнему столику. Сажусь на только что освободившийся стул. Мужчина, оказавшийся напротив, отрывает темные глаза от тарелки с вафлями и малиновым сорбетом.

— Здравствуйте, — говорю я и улыбаюсь. — Я хочу с вами познакомиться.

— Не вопрос… — настороженно отвечает он. — Ничего, что я ем?

— А-а-а… Ешьте, я не против… Ну… Меня зовут Марина. А вы… кем работаете?

— Курьером.

— Тяжело, наверное, вам…

— Почему тяжело?

— Ну как… Все развозить… ездить туда-сюда… — я не мигая смотрю на вафлю, от которой он вилкой отламывает кусочек, и тающий ярко-бордовый сорбет.

— Вы хотите есть? — спрашивает он.

— Нет… Я хочу, чтобы вы пригласили меня в кино.

— Хорошо… А на какой фильм?

— Все равно.

— Я так и понял. А вы кто?

— Я? А-а-а, ну, я… фотограф… — бросаю я взгляд в сторону на Оксану: она фотограф. — Нда… А вы не боитесь, например, что я воровка?

Он убирает со стола кошелек.

— А вам никто из моих друзей не нравится? — спрашивает он, и я перевожу взгляд на его друзей. Один из них, голубоглазый кучерявый блондин, смотрит на меня как на Горгону.

— Нет. Они мне не нравятся. Мне нравитесь вы! Я вас выбрала. Да. И подошла к вам потому, что именно с вами хочу пойти в кино. Дайте мне свой номер телефона, я вам позвоню…

— Давайте я вам позвоню.

— Нет! Я позвоню вам сама.

В этот момент звонит его телефон.