Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
Шрифт:
— Тьфу, нашли что спрашивать. Вешать их надо, вешать. Как за что? Сами понимаете, за это… Ах, в смысле «почему?» Потому что надо быть как все люди…» Он еще добавил мотивировку: «…детей рожать, воспитывать. А то нам, старикам, на смену кто придет?» (Никонова 1997). Тут в гомофобии отражается государственный подход, который будет рассмотрен дальше.
Затем в гомофобии выступает обычный хулиганские мотив — потешить свои инстинкты агрессии и самоутверждения за счет слабейшего и униженного (напасть врасплох, впятером на одного и т. п.). С гомосексуалами это легче, чем с другими: меньше вероятность организованного отпора и жалоб. Обычно воинствующие гомофобы рекрутируются из низших слоев, из среды неудачников — тех, кому не на чем больше строить свое самоутверждение. Именно поэтому гомофобия так сильна среди уголовников в местах заключения — им непременно надо
К этому мотиву близок политический — так удобно прикрыть убожество и примитивность политических целей (элементарное стремление к диктатуре, к эксплуатации народных масс) заботой об очистке нации и ее защите от вырождения. Я уже отметил, что, как правило наиболее диктаторские режимы вводили гомофобию как государственную политику, а воинствующие охотники на голубых» всегда по своим убеждениям стоят на противоположном краю от демократов.
Во всяком хулиганстве есть элемент садизма — хулиган получает наслаждение от самого вида страданий, которые он причиняет. Но выбор сексуально выделенного объекта и сексуальных ситуаций для причинения мучений делает наличие садизма именно как сексуального извращения особенно вероятным у гомофобов. Нет данных, наступает ли у «ремонтников» эякуляция или хотя бы эрекция при избиении «голубых» или вскоре после такового, но сексуальным наслаждение может ведь быть и с меньшей степенью выразительности.
Наконец, немалую роль в гомофобных побуждениях играет скрытая гомосексуальность. Это подметил еще Фрейд. Психопатические личности с тем большим жаром показывают свое омерзение к гомосексуалам и с тем большим запалом преследуют их, чем больше они в глубине души (подсознательно) не уверены в своих собственных мужских качествах, в своей собственной гетеросексуальности. Любопытное исследование провела группа во главе с Генри Адамсом из университета Джорджии. Студентов-гетероскексуалов они разделили на две части: на выраженных гомофобов и более терпимых, закрепив тем и другим на членах приборы, фиксирующие эрекцию, — плетисмографы. Затем подопытным показали эротические фильмы — гетеросексуальные и гомосексуальные. Когда показывали гетеросексуальную эротику, реакция у обеих групп была одинаковой. Когда же показали гомоэротические фильмы, результаты оказались разными: только менее четверти терпимых студентов испытали возбуждение, среди гомофобов же более половины сильно возбудились. (Еще раз 1997)
Подтверждение этому эксперименту можно видеть в письме от бывшего гомофоба в Интернет:
«… Всё началось с того, что мне в детстве приснилось, что я целовался и обнимался не с девочкой, а с мальчиком, и мне это было приятно. Я проснулся и не мог себе места найти от стыда. Это ведь кошмар был для меня. Ну как же иначе. Ведь кругом только и говорили, что педики гады и их валить нужно. А раз мне такое снилось и мне было приятно, то, значит, и я тоже педик. Мне казалось, что на меня все смотрят с подозрением, и я нарочно выпячивал всё, как мне тогда казалось, мужское. Никакой нежности, никаких заинтересованных взглядов в сторону моего пола. Мне часто снилось, что кто-то догадался, что я не такой, как все, и меня тоже, так же, хотят отремонтировать, как я ремонтировал других. Я мучался этими кошмарами на протяжении всей моей юности. Я был жутко жесток и издерган.
Никогда не был гопником. Я любил классическую музыку и рок-н-ролл, играл на гитаре и клавишных, пел, сочинял музыку и всё такое. Любил ковыряться с радиотехникой и ЭВМками. И, конечно же, любил девчонок. Я просто был нормальным парнем, но только до того момента, когда не надо было притворяться. Я вел себя совершенно так же, как вся уродливая братия, которая забредает сюда повонять и покочевряжиться. Я-то их понимаю, отчего они такие. Это копия бывшего меня.
Почему я перестал бояться и стал самим собой? Потому что я познакомился с одним парнем Женей, который был для меня во всём примером. Он был высокий, привлекательный, жутко накачанный и спортивный (карате, дзюдо, большой теннис), иностранные языки и компьютерная техника. У него хватало времени на всё, в том числе и на меня. Нет, вы не подумайте ничего такого, мы были просто хорошими друзьями. Я ничего не знал про его склонности и относился к нему, как ко всем. Но после продолжительного общения я стал замечать, что он совсем не интересуется девчонками как сексуальными объектами. Иногда он восхищался ими, но не их «сисями-писями», а чем-то другим. Я стал присматриваться внимательнее и стал сам с собой спорить. Ну ни чем я не мог его отличить от других мужиков.
И однажды в его присутствии я высказал какую-то пакость в адрес «гомиков». Вот только тогда я увидел боль в его красивых глазах и понял, что эту боль ему причинил я. Он меня считал не таким, как все уроды, а нормальным парнем. Мне стало стыдно, и я всё ему про себя рассказал. Оказывается, он давно обо всем догадался… Вот, наверное, с того самого времени я перестал бояться, что я не такой, как все… Так что я нисколько не сомневаюсь, что все гомофобные вонючки в нашей эхе ru.sex.gay — это жалкое подобие бывшего меня. Гомофобы, мне вас жаль. У меня нашлись силы стать самим собой и не врать себе, что я нормальный натурал или как вы там сами себя называете. А у вас их, наверное, уже нет и не будет.» (цит. по: Мишин 1997)
Так что воинствующая гомофобия — это средство для психически и сексуально неустойчивых утвердить себя в своей маскулинности, в «мачизме». Взгляните на этих «охотников» — бритоголовые в коже или униформе, очень смахивающие на «кожаных повелителей» (masters of leather, lords of leather) из среды гомосексуалов, они весьма далеки от обычных молодых людей. Обычный молодой человек утверждает свои мужские качества в общении с девушками, а не в борьбе с гомосексуалами.
Таким образом, гомофобию можно с таким же основанием считать психопатией и сексуальным отклонением, как и гомосексуальность. Если не с большим основанием. Некоторые исследователи даже стараются доказать (по Фрейду), что в основе параноидального поведения Сталина лежала «подавленная гомосексуальность» (Ранкур-Лаферриер 1996а: 149–172; 19966), но сами же признают, что нет ни малейших свидетельств и фактов в пользу этого предположения за исключением смутных слухов и подозрений (например, он ввел в верхах обычай целовать соратников в губы, заставлял членов Политбюро, мужчин, танцевать друг с другом, а сам ставил пластинки на патефоне и наблюдал). А вот гетеросексуальная агрессия, сопровождавшаяся насилием несовершеннолетних, у Сталина точно была. Так что хоть Сталин несомненный гомофоб, но у него это вряд ли была подавленная гомосексуальность. Несомненно, однако, что Сталин, чувствуя в глубине души свои бесчисленные недостатки — рябой, косноязычный, необразованный и т. д., - утверждал себя в числе прочего и гомофобией, стараясь обвинить в извращении тех, кто был культурнее, образованнее, красивее, обаятельнее его. И это у него — общее со многими гомофобами.
Как бы там ни было, за гомофобами стоит общественное мнение, опирающееся на традиционную идеологию и традиционное право. В свою очередь они не остаются без опоры — под них подводятся устои общественной и религиозной морали и государственный интерес. Более того, даже те, кто стоят за отмену закона, карающего гомосексуальные сношения, мотивируют свою позицию иногда гомофобными соображениями. Так, немецкий специалист по евгенике Р. Фетчер (1930: 149) настаивал на желательности сношений гомосексуалов именно друг с другом, а не с женщинами: ведь «мы не можем и с точки зрения биологии желать размножения гомосексуалистов, которое могло бы дать только малоценный приплод».
Несостоятельность этой аргументации не только в оценке «приплода» (можно ли назвать общественно малоценными таких личностей, как создатель европейского права Юлий Цезарь или путешественник Пржевальский или основатель «Красного креста» Анри Дюнан — примеров множество), но и в опасении того, что гомосексуальность наследуется от отца (этот вопрос будет рассмотрен дальше).
Что касается общественной морали, то она изменчива и во всех деталях имеет силу только для каждого данного общества и в данную эпоху, а разные религии относились к этой проблеме по-разному. Как известно, весьма почитаемая во всем мире религия древних греков включала гомосексуальность в свою мифологию: Аполлон имел ряд любовников, Зевс взял на небо молодого красавца Ганимеда, и т. д.
Что же касается государственного интереса, то ущерб для него видят в том, что распространение гомосексуальности ослабляет мужественность и сопротивляемость нации, подрывает рождаемость и приводит нацию к упадку и гибели. Чрезвычайно красочно это расписано в мистической книге Пенни Слингер и Ника Дугласа «Тайны пола» на основе учения тантры. «Агрессивная мужская гомосексуальность издавна связывается с упадком цивилизаций, — вещают эти новоиспеченные гуру секса. — Она особенно обычна во времена, когда нация теряет свое духовное направление… Любое чрезмерно гомосексуальное общество быстро уничтожит себя.» (Дуглас и Слингер 1993:273–274)