Другая принцесса Лея
Шрифт:
Моё детство было беззаботным до поры и времени, пока мне не пришлось столкнуться с реальным миром. Именно тогда я поняла, что статус принцессы — это лишь росчерк в бумаге, а на деле ты такой же человек, которого могут использовать негодяи в своих целях. Даже тогда, будучи ребёнком, я поняла, что там, где речи не решают проблему, нужно прибегать к оружию. В юности вера только укрепилась, после встречи с Со Геррерой и мир раскололся надвое, ставя меня перед выбором.
Наше прошлое определяло наше настоящее. Рождённые в один час, но разлучённые на долгие годы, мы всё равно повстречались с Люком, а потом узнали о родных родителях. Да, не всё было гладко в нашем воссоединении, в особенности понимая, кем приходится нам с Люком Вейдер. Люку, конечно, было дважды тяжелее, ведь
Брат находился в этой же крепости, где и я, но со мной избегал всякого контакта, как будто я была виновна во всех его бедах. Его совершенно не интересовала ни я, не моё самочувствие, словно мы были чужими друг другу людьми. Он сидел в своей комнате, обижаясь на всё и вся. Даже попытался не есть, устроил голодовку, но отец живо вправил ему мозги. Возможно, внушением. Вот он теперь и злился, как мальчишка, которого лишали удовольствий и прогулки. И вообще, вёл себя как ребёнок. Да. Ему ограничили Силу, но чтобы себе не навредил. Вряд ли бы он смог прорвать оборону этой крепости и сбежать. Гвардейцы были чувствительны к Силе. Они были всюду.Я не видела в этом угрозы. Все эти люди подчинялись только Вейдеру и никому больше. Нас они оберегали, а не стерегли, как решил брат.
Люк же видел во всём угрозу себе. Он наговорил мне столько обидных слов, сколько я не слышала за всю жизнь. В его глазах я была предателем. Я переметнулась к врагу. Я не делала попыток спасти его. Но от кого? Люка нужно было спасать только от самого себя. Поэтому отец лишил его Силы, ограничил перемещение и дал понять, что если мысли о плене ему роднее, пусть продолжает так думать, но дела обстояли иначе. И сколько раз отец Вейдер пытался поговорить с сыном, тот не шёл на контакт. Люк не принимал правду. Сейчас он не воспринимал никого из нас, и никакие уговоры не могли его заставить пересмотреть свою точку зрения.
Я решила пока оставить его в покое. Стоять под дверью и просить меня впустить, чтобы поговорить — это обижало.
Мы жили на одном этаже. Наши двери были напротив, но я впервые не ощущала его поддержки, но напротив, его сильную ненависть ко мне.
— Дай ему время, чтобы принять правду, — просил меня Вейдер, когда в очередной раз я возвращалась к себе ни с чем.
— Нет у нас этого времени, — повторяла я. — И ты знаешь, что я права.
— Знаю.
— Люк несносен. Он никогда таким не был. Что нам с этим делать? Он не оставляет попыток вырваться на свободу. А если Император узнает, что он здесь? А если…
Отец молчал. Он и сам понимал, что не сможет вечно скрывать Люка в Силе, что правда всплывет. Так всегда бывает, когда пытаешься утаить самое дорогое. Тем более тогда, когда тот, кого укрываешь любовью, её не принимает.
***
— Обучи меня.
Я пришла к Вейдеру после очередного ночного кошмара. Во сне меня снова пытали, но теперь там фигурировал Люк. Когда инквизитор сняла маску, я увидела брата. Я не могла дождаться утра, чтобы попросить отца начать моё обучение. Он долго откладывал, говорил, что я уже в достаточной мере владею всем необходимым, но я думала, что он просто не позволял мне перейти черту. Держал на расстоянии.
Я нашла его в командном центре. Отвлекла от беседы с капитаном, махнув рукой с порога. Едва дождалась, когда мы останемся с ним наедине.
— Снова плохой сон снился? — спросил он, шагая со мной по коридору.
— Они повторяются, но теперь в них дорогие мне люди. Обучи меня, — остановила я его. — Я должна стать сильнее.
— Ты сильная, Лея.
— Нет. На самом деле, нет. И… ты не всегда будешь рядом, чтобы защитить меня. Я должна стать сильнее, чтобы защитить себя, Люка, тебя…, — я споткнулась на слове, потому что кто и мог защитить отца, так это он сам, и моих сил здесь явно было мало.
Вейдер неожиданно легко согласился, как будто ожидал этих слов от меня.
— Хорошо. — Он невесомо положил свою руку
— Я хочу этого, правда.
— Да будет так, Лея.
Обучение
Моё обучение под руководством Вейдера началось. Сложный путь, который я должна была пройти, чтобы стать сильнее. С каждым падением, с каждым промахом я заставляла себя вспоминать всю боль, унижения, разочарования, которые я хлебнула с лихвой за войну. Я заставляла себя раз за разом выполнять одни и те же движения, запоминать сложные акробатические элементы в поединке, связывать блоки и удары, а не хаотично махать шестом, как я делала это прежде с Мареком. Здесь задачи стояли иные. Я собиралась быть сильной, чтобы защитить себя и брата, если потребуется и людей, которых поведу за собой в бой.
В отличие от кашииканца, отец в спарринге был жёстче, стремительнее. Он не делал мне поблажек, не старался нанести удар вполсилы. Привлекал к обучению дроидов, гоняя меня по залу, полного энергетических ловушек, он подлавливал меня на том, что я не могу долго удержать цель во внимании, думаю сразу о многих задачах и вообще думаю там, где нужно действовать.
Больше всего я хотела выбить шест из рук отца, хотела, чтобы в те же ловушки попадался и он. Я пыталась много раз смести его ударом Силы, но каждый раз все мои попытки были такими жалкими на фоне его мастерства, что я почти сдавалась, снова выходила из зала побитой, но не сломленной. Ведь я помнила, зачем я здесь. Быть лидером всегда и во всем, — вот что из меня выколачивал отец. Нельзя победить соперника, думая об этом. Драться красиво и думать о том, как ты выглядишь со стороны.
— Что ты делаешь?! — из моих рук был выбит шест, когда я пошла в наступление.
Вейдер подцепил шест носком сапога, подкидывая его в воздух, направляя мне.
— Сражаюсь с тобой, — я стёрла рукавом пот со лба.
— Бой с Императором заведомо проигран, — сказал он.
— Но я почти загнала тебя в ловушку!
— Разве? — усмехнулся он, направляя конец своего шеста на еле различимую грань между нами: лазерная растяжка была в паре сантиметров от носка моей обувки.
Вейдеру не мешал ни плащ, ни его рост, ни протезы, ни маска. Он был слаженно подтянут всегда в наших спаррингах. Конечно, за столько лет его мастерство только возросло, и к тому же он был бывшим джедаем, о чём никогда не говорил, но я знала это от Люка с прежних времён. При наших тренировках Вейдер не пользовался Силой, всё решали его реакция и опыт. Я на его фоне хотела казаться сильнее, чем была на самом деле и увереннее, чем выходило. Красиво двигаться, а не как шаак на льду. Полагалась на Силу, использовала её активно и достигала каких-то ноль пятых процента от ожидаемых ста.
— Забудь, что ты принцесса. Забудь о своём положении. Представь, что ты тот мальчишка с татуина, фермер, — отец активировал сеть ловушек и понизил гравитацию, чтобы передвигаться было тяжелее.
— И как мне это поможет? — переступила я с ноги на ногу, проверяя новые ощущения. Я словно была в скафандре на магнитных подошвах, где особенно не поскачешь. При такой гравитации усталость придёт быстрее.
— Увидишь.
Уклоняясь от ударов и блокирую их, я старалась не попадаться в ловушки и с трудом передвигала ноги, ощущала себя неуклюжей личностью. Пару раз обожглась, угодив ногой в капкан, и перестала пытаться делать всё по схеме, собравшись, приосанившись, локти прижала к телу, вес перенесла вперёд, чтобы было легче передвигаться, приняв оборонительную позу. Нерф против ранкора: рога, копыта, хвосты, — в ход пошло бы всё, обладай я бы хоть половиной из вышеперечисленного набора, — вот как всё выглядело со стороны. Было ли сложно при такой гравитации передвигаться отцу? Нет, похоже, нисколько. Мой шест с завидной частотой вылетал из моих рук, я чаще попадалась в ловушки, устала, вспотела, и как мне показалось, уже начинала некрасиво выглядеть. Вонять? Взлохмаченная и потная принцесса. Фу! Но теперь я в точности была этим неотёсанным дубиной с Татуина, фермером, с которым сейчас я бы точно не села за один стол.