Другая сторона
Шрифт:
Расстроенный Оуэн бросает книгу в сторону.
— Что теперь? Нельзя просить человека почитать, только чтобы перебивать.
— Оуэн, — продолжает Лиз, — помнишь эту игру?
— Какую игру?
— Мы были большими, — говорит Лиз. — Я была тако-о-ой большой, больше каждый день, и наши лица все время были такими. — Лиз морщится и преувеличенно хмурит брови. — И там был дом и школа. И машина, и работа, и собака. И я была старой! Я была намного старше, чем ты! И все было быстро-быстро, стремительно, тяжело, так тяжело. — Лиз начинает смеяться,
Через мгновенье Оуэн отвечает:
— Я помню.
— Мне интересно, — произносит Лиз, — мне интересно, что было таким… тяжелым?
— Это была просто глупая игра, Лиз.
— Это была глупая игра, — соглашается Лиз, — давай не будем больше в нее играть.
Оуэн кивает:
— Не будем.
— Я думаю, я… думаю я… я умерла, — начинает плакать Лиз.
Оуэн не может видеть Лиз плачущей. Он берет Лиз на руки. Она сейчас такая маленькая. «Когда это могло случиться?» — думает он.
— Не бойся, Лиз, — говорит он, — это просто игра, помнишь?
— Ах, да, — произносит она, — я забыла.
— Могу я продолжить твою сказку? — спрашивает Оуэн, поднимая книгу.
Лиз кивает, и Оуэн снова начинает читать:
— «Видишь ли, Винни Фостер, когда я сказал, что мне сто четыре года, я не соврал. Но на самом деле мне всего семнадцать. И думаю, семнадцать и будет — до скончания веков».
Оуэн опускает книгу:
— Это конец главы. Читать следующую?
— Пожалуйста, — просит Лиз, счастливо обсасывая палец во рту.
Оуэн вздыхает и продолжает читать:
— «Винни не верила сказкам. Она никогда не мечтала о волшебной палочке, не хотела выйти замуж за принца, а над бабушкиными рассказами об эльфах только посмеивалась. И сейчас она сидела разинув рот и вытаращив глаза, недоумевая, как же отнестись к этой невероятной истории. Этого не может быть, просто не может быть! И все же…»
Лиз закрывает глаза и совсем скоро проваливается в сладкий безмятежный сон.
Рождение
Тихим январским утром прямо перед рассветом Бетти передает Лиз отправляющей медсестре.
— Вы выглядите знакомой, — говорит медсестра, осторожно забирая ребенка у Бетти. – Я могу вас откуда-нибудь знать?
Бетти отрицательно качает головой.
— Малышка, она тоже выглядит знакомой. — Медсестра поднимает Лиз, чтобы рассмотреть получше. — Она похожа на вас, я уверена.
— Да, — произносит Бетти, — да.
Долли щекочет Лиз под подбородком.
— Красавица, — воркует она, потом кладет Лиз на стол и начинает пеленать.
— Пожалуйста. — Бетти накрывает ладонью руку медсестры. — Только не слишком туго.
— Не волнуйтесь, — весело говорит Долли, — я делала это раньше.
Во время второго возвращения Лиз сопровождают гораздо больше людей, чем в первое.
Кроме Бетти пришел Олдос Гент, который выглядит почти так же, как когда Лиз встретила его в первый раз.
Только
И Шелли несет Тэнди в колыбели. Очень скоро Тэнди предстоит собственное путешествие. У нее, конечно, сейчас меньше волос.
И Кертис в темном костюме, несмотря на обычай надевать белое на рождения.
И, конечно, Оуэн тоже здесь. Его сопровождает Эмили Рейли (в прошлом Уэллс), которая теперь время от времени бывает его няней. Она пытается заинтересовать Оуэна происходящим, но он предпочитает играть с игрушечной лодкой в луже.
— Не убегай, О, — говорит Эмили, прежде чем присоединиться к другим наблюдающим за возвращением.
Оуэн не хочет смотреть, как Лиз погружают в Реку рядом с остальными детьми, которые родятся в этот день. Он не смотрит, когда отправляющая медсестра подталкивает Лиз в течение, ведущее обратно на Землю. Стороннему наблюдателю может показаться, будто отправление Лиз никак не влияет на Оуэна.
Кертис Джест наблюдает за Оуэном, прежде чем пойти за ним.
— Оуэн, — спрашивает он, — ты помнишь, кто это был?
Оуэн поднимает глаза от игрушечной лодки. Кажется, вопрос Кертиса очень сложен для него.
— Лиззи?
— Да, — произносит Кертис, — это была Лиззи. Она была моим другом. Она была твоей… твоим другом тоже.
Оуэн продолжает играть с лодкой. Он начинает петь имя Лиз в той монотонной манере, в которой иногда дети повторяют имена.
— Лиззи, Лиззи, Лиззи, — поет он, но внезапно замолкает и смотрит вверх на Кертиса. На его лице отражается ужас. — Она… ушла?
— Да, — говорит Кертис.
Оуэн кивает.
— Ушла-ушла-ушла-ушла, — начинает плакать Оуэн, хотя и сам точно не знает, почему плачет. Кертис берет Оуэна за руку и ведет прочь от лужи.
— Знаешь, — говорит Кертис, — может быть, когда-нибудь ты снова ее увидишь.
— Круто, — произносит Оуэн и перестает плакать.
На другом конце парковки Бетти хлопает в ладоши:
— Сигары и шампанское дома!
На двери дома Кертиса и Бетти висит бело-розовый баннер «Девочка!». Кертис раздает сигары, обвязанные розовыми ленточками. Помимо пунша и шампанского подается торт с надписью: «С днем рожденья, Лиз!»
Олдос Гент ест торт вилкой и плачет.
— Торт на день рождения всегда угнетает меня, — говорит он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Все замолкают, когда Бетти звенит ложкой по фужеру с шампанским.
— Если позволите, мне бы хотелось сказать несколько слов о Лиз, — говорит она. — Конечно, Лиз была моей внучкой. Но если бы она не попала на Другую сторону, я бы никогда ее не узнала. Я умерла прежде, чем она родилась. Лиз была моей внучкой, но также она была хорошим другом. Она была просто девочкой, когда попала сюда, но выросла в прекрасную женщину. Ей нравилось смеяться, и она любила проводить время со своими собаками и друзьями. Я бы никогда не познакомилась со своим мужем, если бы Лиз не появилась в моей жизни. — Бетти берет Кертиса за руку.