Другой Париж: изнанка города

Лайдинен Наталья Валерьевна

– Мы тут даже бизнес придумали, – с гордостью сказал Сеня. – Песиков наших по городу рассаживаем, а потом ходим, барыш собираем. Неплохо получается.

– Да уж. А вот в России бомжи собак и кошек едят, – сказал я, припомнив свои наблюдения. – Ловят на улицах или крадут у хозяев. А потом на шашлык пускают. Гавгавинкой называют. Причем даже в общепите такое случается. Никогда нельзя быть уверенным, какое мясо в чебуреке.

– Да знаем мы, сами из тех мест будем, – с брезгливостью ответил Николай, – это все от безысходности и депресняка. Жрать захочешь – не только псину съешь! Жалко животину, конечно,

но что делать? Закон Дарвина: выживает сильнейший. А вот кто животину на чебуреки пускает – их самих расстреливать надо. Нелюди они, чикатилы.

– А эти гады, – Сеня показал на французских товарищей, – такого себе даже представить не могут! Они просто лентяи законченные, не знают, как в России бомжам живется, как там собак жрут. Полеживают себе на травке, покуривают и рассуждают, что жизнь – дерьмо, мерд по-ихнему. Ни черта делать не хотят, только жалуются. Вот бы их на «Комсомольскую» в Москву зимой отправить!

– Лентяи, лентяи… – смешно коверкая русские слова, задумчиво и немного по-попугайски повторил страсбургский клошар. – Сенья! Водка?

– Да угомонитесь вы, алконавты драные! Сколько пить можно? С утра уже трижды наливали. Организмы никудышные, закалки никакой, потом опять тащи вас под мост километр на загривке. И полный ноль благодарности!

– Так вы, правда, тут под мостом живете? – спросил я.

– Да, а что поделаешь? Жилья-то нам не дают, хотя мы бы на любое согласны были, даже на самое плохонькое. Уж довели бы до ума! Вон, приезжие нам рассказывали, что в Медоне нищим отдали полуразрушенные теплицы. Так они их в порядок привели, теперь себе сами еду выращивают. И с жильем также можно было бы поступить.

– А палатки-то у вас есть? В Париже на набережных все бомжи в палатках живут.

– Сначала ничего у нас не было, пара спальников. Маялись, конечно. Разобрали несколько ящиков, покрыли их тряпьем, вроде ничего получилось. На случай дождя полиэтилен раздобыли. Потом «Врачи без границ» приехали, дали огромную палатку… правда, одну на всех, тогда нас еще несколько человек было. А сейчас нас уже незаметно так человек двадцать собралось.

– И что, больше палаток не дали?

– Приехали тут недавно чиновники в костюмах, такие из себя важные, дали нам дурацкие анкеты заполнить. Типа, на учет поставили. Как SDF. Сказали, что должны скоро еще палаток подвезти. А пока тоже вроде ничего, перебиваемся, по очереди ночуем. В тесноте, да не в обиде. Нам костры жечь дают, греемся вот. Кончилась наша летняя лафа – до следующей весны!

– А тут недавно проездом ребята из Амстердама были, у меня как раз день рожденья был. Отдохнули, попраздновали! Развесили шарики на деревьях, палатку украсили, крепко выпили, потанцевали под музыку из мобилы. Славно погуляли, в общем, – сказал Николай. – Короче, не знаю уж, гонят эти братки или нет, но они вообще обалденную байку рассказали. Они в Амстердаме жили на улицах. Так вот, там можно получить бесплатно картонный гроб от администрации города!

– Гроб? – изумился я. – Откуда такой трагизм?

– Да ничего трагичного, наоборот, весело! Это такой специальный гроб, в нем ночевать можно. Набить его теплыми шмотками, газетами – и готов ночлег! Классно, мне понравилось. Я бы не отказался от такого подарка.

– А вот я не в восторге от такой идеи, –

поморщился Сеня. – Что-то в ней есть нездоровое. Я лично живым в домовину не лягу! Лучше уж под мостом, на ящиках!

– Я тоже, пожалуй, хотя… Не замерзаете вы под мостом-то? Осень на дворе как-никак. А у вас тут явно не Ницца!

– Бывает, конечно, холодрыга. Пару раз ночами ледяная корка уже нарастала. Но пока держимся. Главное, побольше тряпья разложить, одеялами накрыться, одеться потеплее, выпить перед сном, понятное дело. Но тут в крайнем случае пропасть не дадут: ночлежки есть. Зимой в церкви пускают, одеяла дают, одежду зимнюю. Машина с горячим питанием на набережную приезжает. Можно еду и на вечер брать. Проблема другая – туристов меньше будет, жить тяжелее… Придется в Баден-Баден мотаться: там круглый год богатеев полно. Но там конкуренция и работать сложнее. Айн-цвай полицай гоняет.

– Конкуренция – в смысле, немецких бомжей много?

– Да если бы! – усмехнулся Сеня. – Поляков много. И других отвязных из Восточной Европы. А немцам-то что, их пеннеры как сыр в масле катаются. Получают очень хорошие пособия.

– А еще, говорят, им даже деньги на водку выдают, чтобы не страдали! – встрял Николай, тяжело вздохнув. – Вот это коммунизм!

– Про водку не знаю, – со скепсисом сказал Сеня, – но живут они точно припеваючи. На зиму вообще многие в теплые страны подаются, и хватает же денег паразитам! В Испанию, например. Хотя там попасть в бесплатную столовку, жидкого супчика похлебать, – большая удача, приходится подрабатывать. Зато не мерзнут!

– Пеннеры? – переспросил я, услышав незнакомое словцо. – Это кто?

– Да это вроде их бомжи, но на самом деле – нет. По нашим меркам весьма обеспеченные люди, не то что пенсионеры российские. Обзавидуешься просто. Даже французам до них далеко. Да и работенку им государство еще подкидывает. Газетками они на улицах торгуют, все доход.

– А еще у них ночлежек полно! – вздохнул Николай. – Можно жить, просто передвигаясь из города в город. Там остановился, помылся, поел-поспал как человек. Добрался автостопом до другого города. Переночевал – и дальше. Чем не жизнь? Малина!

– Кстати, тут, во Франции, я встречал странных людей. Это наши, – он кивнул в сторону двух кимарящих французов, – кричат везде, что они клошары, а на самом деле просто алкаши конченые. А я видел одного, он в пьесе Горького «На дне» одну из главных ролей играл. Представь, тут целые бомжовые театры есть!

– Что-то слышал об этом…

– Так вот, этот тип классно сыграл, талантливо, ему зарплату предлагали, звали в другие представления. А он гордый, взял все бросил и ушел дальше бродяжничать. Вот это настоящий клошар, я понимаю! Живая легенда!

В это время на площади произошло оживление. Один из организаторов митинга подвел и усадил рядышком с нами небольшую группу ярко раскрашенных вульгарных девиц в туфлях на платформах, умопомрачающих мини-юбках и чулках в крупную сетку. Сеня с Николаем уставились на них с неподдельным интересом. Вокруг сразу стало шумно и жарко, запахло приторно-сладкими дешевыми духами.

Девицам выдали плакат «Проститутки и бомжи: ДА – Россия в Евросоюзе!» То же самое, по замыслу организаторов, они должны были скандировать по условному сигналу.