Другой путь. Трилогия
Шрифт:
Спасла его от смерти, а меня от еще одного убийства, как ни странно, полиция.
Вой их сирен раздался в ночи внезапно, я едва от испуга не выронил пистолет! А моего противника этот звук наоборот – вернул в реальность и с настырностью носорога он бросился прочь, сквозь вязкие ветки кустов.
Вот если бы я был полицейским, я бы подкрадывался к преступникам в полной тишине – чтобы захватить их на месте преступления внезапно! И очень хорошо, что я не полицейский и мне не приходится так поступать! А они включают свои сирены и мигалки потому что боятся бандитов еще пуще моего (и уж конечно сильнее,
Как там у моего любимого писателя Ярмагаева?
– Вперед ребята, – орал капитан. – Не бойтесь противника, перед вами такие же презренные трусы, как вы и проклятая ваша родня!
Так, кажется.
В общем, когда прибыла «вся королевская конница, вся королевская рать», след преступников окончательно затерялся гдето на лужайках соседских домов.
Однако, следует признать, что на вызов явился не полудохлый «воронок», как случилось бы на родине, а полноценный полк полиции, рота пожарных, взвод докторов и десяток репортеров. Откуда последние – не знаю. Думаю, ктото из дежурных в коммуникационном центре сливает информацию. А может быть, криминальные хроникеры ждут выезда всей этой братии одним отрядом и после этого присоединяются? Как пацанва к марширующей роте? Все здесь хотят кушать. И чем быстрее и качественнее ты выполняешь свою работу (какая бы из них бы тебе не досталось) – тем больше шансов уснуть сытым.
Выезжая с Серегой в далекие заграничные дали, я мечтал познакомиться с новейшими достижениями «мирового менеджмента», изощренными приемами управления людьми, но все оказалось гораздо прозаичнее. Нет никаких особенностей, за исключением того, что каждый здесь делает только одно порученное ему дело. Но зато делает очень хорошо. Ученый копает картошку только в том случае, если картошка – часть его работы, если он какойнибудь селекционераграрий, а не оптикточный механик или химикметаллург, как в России. А в остальном обычная потогонная система. Еще более безжалостная, чем гделибо. А все остальное – просто реклама. Которую тоже делают тщательно, качественно и вдумчиво.
Пока рассуждал и осматривался, на глаза попался телефон. Вот о немто я и позабыл некстати. Незачем светить свое близкое знакомство с Серым. Начнутся вопросы – «что? как? зачем?», а оно мне надо?
Но вот как от него избавиться? Здесь же все станут обыскивать как при самой генеральной уборке и даже круче. Если байки про дотошность и скрупулезность СкотлендЯрда не врут, то стоит поостеречься. А случись это в моем основном жилище в Лондоне – возле Риджентпарка, даже задница не была бы в безопасности – заглянули бы и в нее.
Разговор с диспетчером наверняка записывался. По этой записи восстановят номер, проследят предыдущие звонки и последующие. Но раньше ни с него, ни на него никто не звонил. Полгода. А теперь вдруг – сразу два звонка. 999 и в Кентукки. Не оставят без внимания стопудняк стопудовый. Но номер ко мне не привязан. Если я его сейчас расколочу, скажу, что не знаю чей телефон – Макса или Грега или Саймона, а второй раз набрал номер случайно, из записной книжки,
Всетаки хорошо, что после посещения завода Nokia в моей голове остались не только коньячные пары, но и койкакая информация! После сильного удара об пол телефон развалился, обнажив свое электронное нутро. Аккумулятор, динамик, клавиатуру, дисплей в сторону! По электронной схеме пройтись рукояткой пистолета – любодорого посмотреть. Красота! Если сумеют восстановить – куплю этого экспертавосстановителя вместе со всем его отделом, пусть делом занимается за приличные деньги.
Вот теперь пора и на выход, заждались меня, наверное.
Пока я выбирался из подвала, во двор набилось столько полицейских и медицинских машин, что я подумал – не взять ли с этих досужих ребят плату за парковку? Всетаки частная собственность и все такое. Это было бы вполне поамерикански. Десятка полтора их там точно скопилось. По два фунта за час – тридцаточка как с куста! Эх, мечты, мечты…
Собственного света в доме так и не появилось. Зато собравшиеся машины так удачно осветили интерьеры своими фарами, что при желании можно было бы читать книгу. Я выбрался за испещренную пулевыми отверстиями дверь и сел на ступеньку лестницы, ведущей на верхние этажи.
Слышались переговоры людей на улице, в окнах блестели мигалки, отражатели, фары – настоящее светопреставление в одном, отдельно взятом дворе.
– Сэр, – в лицо мне светили тактическим фонарем, закрепленным на стволе дробовика, – поднимите руки над головой! Ложитесь на пол!
– Это я звонил, на меня напали! – устало бросил я и наконецто ощупал голову. – Нет здесь никого, ушли все.
Не сказать, что мне особенно досталось, так, пара порезов на черепе, на затылке лопнула и разошлась кожа – я нащупал кость – да левая рука, в которой я все еще сжимал осколок стекла, вся была измазана в крови. Моей или того бедняги со сломанной рукой – я не понял.
– Спасибо, сэр. Оставайтесь здесь, сэр, – смягчился неведомый полицейский. – Вам помогут!
За его спиной мелькнули еще несколько таких же громил в бронежилетах, над ухом простучали ботинки и вереница вооруженных близнецов устремилась наверх. Чего они там искали? От дохлого осла уши? Хотя… Могли ведь мои гости оставить гденибудь здесь бомбу? Если их послали те, на кого я думаю, то…
Я даже не успел додумать до конца свою мысль, а ноги уже несли меня в спасительный подвал.
Бомба?! Да легко! Удивительно, почему они сразу не взорвали весь квартал!
– Сэр! – в спину мне чтото кричали, но я, отбросив приличия, не стал отзываться и изображать из себя джентельмена.
И остановился только у знакомого верстака. Не исключено, что никакой бомбы нет. Однако, береженого бог бережет. А я стал с некоторых пор набожным. Иногда. Если очень страшно.
– Сэр, – ктото осторожно спускался ко мне, – сэр? Простите, могу я к вам подойти?
– Идите сюда! – я включил фонарик, забытый здесь после схватки.
– Спасибо, сэр. Сержант Томсон, сэр, – представился полицейский. – Почему вы сюда убежали? Чего вы боитесь?