Другой путь. Трилогия
Шрифт:
– Зак, ты чтото от меня скрываешь?
– О чем ты, старина? – я перебирал в памяти состоявшийся разговор и не сразу сообразил, о чем задумался мой телохранитель.
– Откуда ты знаешь русский? Или это был польский? Или болгарский? Откуда?
– Грехи юности, Лу. Мы все учились понемногу. Стихи на нем я написать не смогу, но чтото сказать и понять собеседника – вполне. Для общения достаточно, а больше мне и не нужно. Разве есть грех в знании тысячидругой иностранных слов?
– Но не русского же!
– Лучше бы это был китайский?
Он отвернулся к иллюминатору, пару минут молчал, потом, как будто переступая через чтото внутри себя, сказал:
–
– Забудь, Лу. Мы возвращаемся в Лондон, – ответил я. – Кстати, я подумал – а не купить ли нам такой самолетик? Вроде шустрая машинка и летает далеко. Узнай, пожалуйста, ситуацию по таким штучкам, ок?
– Хорошо, Зак, я узнаю, – пообещал мне Луиджи.
– Спасибо, Лу. Что бы я без тебя делал? – пробормотал я, откинул спинку кресла и моментально уснул, убаюканный ровным гулом пары Garrett'ов.
Глава 4.
Папаня здорово подобрел и залоснился. Если раньше он выглядел образцовым кандидатом наук из провинции, то теперь через холл ко мне шел некто из высших кругов. Костюмчик от Вилли Фиораванти, туфли ручной работы Берлутти, бриллиантовая заколка в строгом синем галстуке, невесомая оправа Air Titanium от Lindberg – вроде в таких же щеголял весь королевский двор Дании – прямо ходячая выставка дорогих брэндов. В руке портфельчик Dunhill, на запястье часы – чтото космическое от RADO. Розовые щеки и пшеничные ухоженные усы – надо же, отрастил усы! Двадцать лет грозился и вот отрастил! – ни дать ни взять «чрезвычайный и полномочный»!
Про усы я, кажется, понял: единственный сдерживающий фактор их роста – мать – осталась гдето далеко, и теперь можно стало расслабиться. Но надо признать, отрастил он их не зря – солидности прибавилось. Или это все же Фиораванти с Линдбергом постарались?
– Здравствуйте, мистер Майнце, – сохраняя торжественное выражение на лице, папаня протянул мне руку.
– Очень рад вас видеть, доктор Майцев, – в тон ему ответил я и подумал, что хорошо, что уродился я больше похожим на мать, чем на него. Иначе вся наша конспирация летела бы сейчас в тартарары.
Мы прошли в мой кабинет и только там позволили себе обняться – от отца пахнуло какимто легким парфюмом. Впрочем, продолжались эти объятия недолго – Майцевстарший отстранился, едва не оттолкнул меня и показательномелочно разгладил лацканы пиджака:
– Достаточно, Захарий! А то помнешь драпчик, – и рассмеялся счастливо, чего раньше за ним не водилось: всегда погруженный в работу, сосредоточенный, он и улыбалсято редко, а уж смех его я и не помнил вообще.
– Отец, что с тобой? – мне и в самом деле его новые манеры показались странными. – Что за легкомысленность?
– Эх, Захарка, Захарка, – он упал на кожаный диван, раскинул по его спинке руки, – я только теперь начинаю понимать, как нужно жить. Молодцы вы с Сергеем. Такое закрутили…
Он замолчал, закрыв глаза и мне показалось, что он засыпает.
– По существуто чтонибудь скажете, доктор?
– Не бери в голову, парень, – встрепенулся папаня, – это просто довольство во мне колготится. Четверть века я просидел на одном месте и думал, что делаю чтото нужное…
– Оно и было нужное!
– Конечно, – он улыбнулся, – иначе бы я там не сидел. Но масштабы, Захарка, масштабы! Потрясающе! Когда я уезжал из… страны, я думал: поеду, осмотрюсь, может, пригожусь на что. И знаешь что? Это, оказывается, самое главное – быть комуто нужным. Не родным и близким, хотя это тоже
– Как сказал ктото из отечественных классиков практического коммунизма: «власть крепче водки, слаще бабы»?
Он снял свою бесценную оправу и внимательно посмотрел на меня:
– Такое ктото говорил? Не слышал.
– Пап, не играй со мной в эти игры. Я не пациент, окей? Расскажи лучше, как поездка? Есть чтото полезное?
Сергей Михайлович Майцев с чувством потянулся, добыл из недр портфельчика сигару, виновато пожал плечами:
– Вот, пристрастился. Помогает думать. Не против?
Я молча достал из шкафа пепельницу, что была припасена для таких случаев. Поставил перед ним на низкий квадратный столик. Подкатил к дивану свое рабочее кресло:
– Виски, коньяк, ром, водку?
– Коньяка плесните, мистер Майнце. Немножко – сигару запить, – он растянул губы в самой обаятельной улыбке, на какую был способен.
Когда все требования были выполнены и под потолок вознеслось первое облако сожженного кубинского табака, отец наконецто разродился:
– Помнишь, какими были раньше московские чиновники? Спесивые, важные, вечно занятые? Не поверишь – нынешние носятся как электровеники. Ты им еще ничего не сказал, а они уже полны энтузиазма и готовы отдаться. Конечно, если чувствуют, что за тобой стоят доллары. Красотища. Их бы энергию да в мирных целях… Чуют, суки, что времена настают интересные, мутные, самый срок для проявления деловых качеств. Такое бы настроение им лет двадцать назад – уже бы точно при коммунизме жили. В общем, приехали мы в Москву вдвоем с мистером Ландри…
– С Тимом? – так, кажется, звали одного из тех парней, что работали на Серегу.
– С ним, с родимым. Далеко пойдет красавец. Разместились в люксах в «Космосе». Ну, знаешь, которая как выгнутая стена? В первый же день ко мне явились ваши орлы – Коля Старый и Сашка Козлов, помнишь таких?
– Пике и Берри?
– Они, они, родимые. В общем, после их визита у нас с Тимом образовалась на руках целая колода визиток не самых последних людей в России. Минпромторги всякие, Госплан, МИД, много всего. И понеслось! Москва – город большой и в день мы встречались с парой, редко с тремя человечками – быстрее никак не успеть. Впечатлений море! Ландри просто ураган какойто: ему говорят «нужно подумать, посчитать, давайте встретимся через полгода», а он достает из порфельчика папку – «вот, мистер Чуркин, здесь все расчеты, анализ затрат и доходов, завтра жду от вас окончательного решения. Если его не будет до полудня, этим вопросом займется товарищ Иванов». А у них, оказывается, тоже жутчайшая конкуренция – кто сядет на самый вкусный контракт! Завтра без десяти двенадцать звонок: «Я согласен с вашими расчетами, мистер Ландри, думаю, мы сможем составить вам протекцию в Совмине». Ни одной осечки! Представляешь? Ни одной!
– Все хотят кушать, – я плеснул коньяка и себе, – желательно хлеб с черной икоркой. В общем, впечатления самые благостные?
– По крайней мере, с ними можно работать. Жулье, конечно, но жулье, которое свою выгоду чует. Ну и пусть поживут какоето время в достатке. Если станут много о себе мнить – найдутся другие. Козлов со Старым развернули деятельность! Регистрируют политическую партию – «Единая страна», представляешь? Планов громадье!
Я почувствовал себя немного в стороне от основной дороги современности. Сижу себе в Лондоне, коплю денежку. А действие все разворачивается совсем в другом месте. Досадно.