Другой взгляд
Шрифт:
Черты лица молодого человека, тонкие и изящные, напоминали одного из божественно прекрасных рыцарей с картин Бёрн-Джонса. Вспомнив живописца, Гейбриел в очередной раз заметил, насколько распространено имя Джонс. Венеция справедливо рассудила, что никто не обратит особенного внимания на еще одного Джонса в Лондоне.
– Насколько мне известно, выставку организовал Фарли? – поинтересовался Гейбриел.
– Да. – Харроу сделал глоток шампанского и опустил бокал. – Это человек со средствами, ставший настоящим покровителем мира фотографии.
– Ясно.
– Фарли многое сделал для того, чтобы фотографию признали настоящим искусством. – Харроу изогнул изящную бровь. – К сожалению, во многих кругах это до сих пор оспаривается.
– Судя по тому, сколько здесь народа, это весьма сомнительно, – заметил Гейбриел.
Ярко освещенный выставочный зал был полон хорошо одетых людей. Гости прохаживались по комнате, держа в руках бокалы с шампанским или лимонадом, с напускным вниманием разглядывая висящие на стенах фотографии.
Экспозиция была составлена из работ нескольких фотографов, сгруппированных по категориям: пасторальные сцены, портреты, достопримечательности Лондона и художественное фото. Работы Венеции находились в категориях портретов и достопримечательностей столицы.
Гейбриел понял, что Харроу может послужить для него богатым источником информации. Если похититель входит в число деловых знакомых Венеции, то сегодня он должен быть здесь.
– Был бы вам очень признателен, если бы вы рассказали мне о некоторых из присутствующих здесь людей, – сказал Гейбриел. – Похоже, моя супруга общается с весьма интересными людьми.
Харроу окинул молодого человека заинтересованным взглядом и пожал плечами.
– С удовольствием. Разумеется, я знаю не всех, но с самыми выдающимися знаком. – Кивком головы он указал на пожилую представительную пару. – Лорд и леди Недерхэмптон. Считают себя знатоками искусства. Их присутствие здесь сегодня придает выставке особый статус.
– Понятно, – отозвался Гейбриел. Харроу слегка улыбнулся.
– Говорят, много лет назад леди Недерхэмптон была актрисой. Высший свет благоразумно забыл о ее происхождении, и все благодаря тому, что она теперь замужем за лордом Недерхэмптоном.
– Думаю, что работа в театре очень помогла мадам быстрее влиться в высшее общество.
Харроу рассмеялся.
– Совершенно верно. Все в нашем мире игра и фальшь, не правда ли?
Молодой человек кивнул в сторону еще одной женщины.
– Вон та безвкусно одетая дама в розовом – миссис Чилкотт. Ее муж благородно скончался два года назад, оставив ей огромное состояние. Она бьша одной из первых клиенток вашей жены, а впоследствии направила к ней некоторых своих подруг.
– Надо не забыть вести себя с ней как можно вежливее, когда нас представят друг другу.
Харроу окинул взглядом толпу и после небольшой паузы продолжил:
– Видите вон того пожилого господина с тростью? Он выглядит так, словно вот-вот упадет. Это лорд Акленд.
Гейбриел перевел взгляд на сгорбленного седовласого джентльмена с густыми усами в компании с молодой, невероятно привлекательной женщиной. Акленд буквально вцепился в руку своей спутницы, явно нуждаясь в дополнительной поддержке. Пара любовалась одной из портретных фотографий.
– Вижу, – отозвался Гейбриел.
– Акленд уже много лет живет в деревне. У него нет наследников. Думаю, его состояние перейдет каким-нибудь дальним родственникам.
– Если только очаровательная женщина рядом с ним не уговорит его жениться на ней, – предположил Гейбриел.
– Такой вариант, конечно, тоже возможен. Поговаривают, что Акленд совсем одряхлел, но это очаровательное создание рядом с ним буквально вытащило его со смертного одра.
– Удивительно, что может сотворить с мужчиной красивая женщина! И даже тогда, когда доктора потеряли всякую надежду, – заметил Гейбриел.
– Вы правы. К тому же леди обладает замечательным даром целительства. Её зовут миссис Розалинда Флеминг.
Гейбриел почувствовал, как изменился тон Харроу. Добрые насмешливые нотки ушли, уступив место холодной сдержанности.
– Что случилось с мистером Флемингом? – поинтересовался Гейбриел.
– Хороший вопрос, – усмехнулся Харроу. – Разумеется, леди овдовела.
Гейбриел обвел взглядом комнату, повинуясь своему охотничьему инстинкту и выискивая среди собравшихся в зале не жертву, а соперника. Такого же, как и он, охотника, скрывавшегося под маской светского человека.
– А кто этот господин, который стоит в одиночестве возле пальмы? – спросил он. – Похоже, светские беседы не представляют для него интереса.
Стоявший возле кадки мужчина всем своим видом демонстрировал, что единолично занял отдаленный уголок зала. И горе тому, кто посмел бы вторгнуться в его пространство.
Харроу проследил за направлением взгляда Гейбриела и слегка нахмурился.
– Это Уиллоуз. Мне известно о нем немногое. Он появился в обществе несколько месяцев назад. Коллекционирует антиквариат и предметы искусства. У него явно водятся деньги, но он никому об этом не рассказывает. По-моему, он приобрел несколько работ миссис Джонс для своего персонального музея.
– Он женат?
– Нет, – отозвался. Харроу. – Во всяком случае, нам об этом неизвестно.
Гейбриел хотел было поинтересоваться, кто такие мы, но послушался внутреннего голоса и не стал этого делать.
Запомнив имя Уиллоуз, молодой человек вновь занялся наблюдением, выискивая тех, кто держался отстраненно и надменно, тая в себе скрытую опасность.
В течение следующих нескольких минут он добавил к своему списку еще три имени, снабженных подробными комментариями Харроу. Особое внимание он обращал на тех, кто, по словам молодого человека, покупал работы Венеции.