Дрянной декан
Шрифт:
"Покатаемся по Москве-реке, пока её ещё не сковал лёд, - вдохновенно писал Верстовский.
– Сходим на оперу "Аида" или концерт Шопена".
"Посмотрим, Веня...", - уклончиво отвечала она.
Эти "Веня" и "Шопен" добили меня окончательно. Я выключила телефон и застыла, бездумно глядя в пространство. Глаза застилала красная пелена.
21.1. Пощечина
Такого вероломства от высоконравственного Вениамина Эдуардовича я никак не ожидала. Как он только смел!..
Где он нашел столько совести! Какое у него широкое понятие допустимого... Съедать глазами мои ноги,
Я считала себя единственным увлечением декана. Сладкой запретной страстью, что ворвалась в размеренное течение его серой жизни и раскрасила ее яркими красками. А у него таких красок, оказывается, что карандашей в пенале художника... Может, у него в каждом провинциальном городе обитает подобная "Аделаида"? И на стажировку он приглашает всех без разбора, просто доезжают они редко и далеко не все...
А кем тогда для него была я? Быстрым способом утолить пресловутую сексуальную жажду в перерыве между поездами?!
– Марго, чего сидишь, как приклееная?
– вернувшаяся с кухни мама шикнула на меня, проходя мимо.
– Помоги мне убрать со стола!
Ох, вот это она зря... Мои руки так дрожали от ярости, что тарелки подверглись большой опасности. Пока я собирала их в стопку, они жалобно дребезжали, предчувствия возможную гибель. Кое-как доперев посуду до раковины, я облокотилась о стену и обняла себя руками, постепенно успокаиваясь. Нужно срочно прийти в себя, иначе переполняющая меня злость вырвется наружу, и милый вечер в дружеской обстановке перестанет быть таковым.
Вовремя все-таки мама решила увести меня из гостиной и унести подальше вилки и ножи... Еще минута, и они могли бы быть использованы не по назначению. Хотя с чего я вообще так остро реагирую? Ну найдет себе декан старушку, соответствующую его статусу и годам, мне-то что с того?
Станет только лучше. Я вздохну с облегчением и перестану трястись от упоминания его имени. Снова обращу внимание на ровесников... может, снова полюблю Ромку, с которым мы вроде как опять встречаемся, и за которого меня активно выдают замуж прямо в этот самый момент...
– Мне интересно узнать больше про британский университет, в котором училась Марго, - донесся из гостиной любезный голос декана, и я вскипела по-новой.
– Марго училась непосредственно в Лондоне, в Кингс Колледже, - с гордостью начал папа, совершенно не волнуясь о том, что посвящает Верстовского в дела, в которые я его посвящать не хотела.
– Перед этим она два года углубленно изучала английский язык и подтягивала предметы до необходимого уровня. Потом закончила школу с отличием и подала документы на трехлетнюю программу Сравнительного литературоведения. Вообще-то обучение в британских вузах платное, но нам повезло попасть на бюджет. Еще будучи школьницей, Рита писала прозу и поэзию и участвовала в международных конкурсах. Там что Кингс Колледж с удовольствием одобрил ее заявку на поступление. А когда трехлетний курс закончился, она вернулась обратно.
– Марго - талантливая и амбициозная девушка, - как бы между прочим, сказал декан. Мне почудились нотки восхищения в его голосе, и колени снова затряслись - но на этот раз не от злости. Я подкралась к выходу с кухни, чтобы лучше слышать разговор родителей.
– Насколько я понял, она получила диплом бакалавра международного образца и ей совершенно
– Верно, - согласилась мама.
– Но Риточка очень любит учиться. И вообще, она у нас тихая, домашняя девочка. Сказала, что соскучилась по дому и друзьям. В вашем институте, кстати, числится ее подруга детства, Юля Гарденина. И мы пока сделали паузу на Великобритании. Если что, она сможет вернуться туда после того, как получит еще и российский диплом.
Последовала пауза. На меня нахлынула грусть - мама забыла упомянуть о том, что, хоть обучение было и бесплатным, сама жизнь в одном из крупнейших мегаполисов Европы обходилась нашей семье весьма недешево. Так что вряд ли я вернусь в Лондон в обозримом будущем.
– Ну теперь-то мы ее уже не отпустим, - неловко рассмеялся декан, и у меня заколотилось сердце.
– Правда, Роман?
– А?..
– Рома, судя по звуку захлопываемой двери, только что вернулся с балкона.
– Мы тоже не хотели бы снова расставаться с нашей дочкой, - подключилась к неуместному смеху мама.
– Хотите, я покажу вам Ритины грамоты и дипломы с конкурсов?
– Конечно.
– Тогда пойдемте. Они у нее в спальне.
Послышался скрип отодвигаемых стульев. А затем топот ног, дружно проследовавших по коридору в сторону моей спальни.
– Мама, ну зачем? Кому интересны какие-то дипломы?!
– запротестовала я и кинулась вслед за всеми, но меня особо никто не слушал. Веселая компания шла на экскурсию, смотреть почетные грамоты и восторгаться литературными успехами "тихой, домашней Риточки".
Гостиная опустела - там остался один папа. Зато в моей спальне, стоило там оказаться маме, мне и семье Верстовских, сразу стало чересчур тесно. Еще никогда в розовой комнате не перемещалось столько народа за раз. Я чуть не провалилась сквозь землю от стыда, пока Ромка с деканом со снисходительными улыбочками рассматривали старые обои в выгоревший цветочек, кружевные занавески, бежевое покрывало на узкой кровати...
– Какая у тебя чудесная спальня, малыш, - умилился Рома и чмокнул меня в висок.
Да уж, не просто чудесная, а прямо-таки аутентичная. Теперь Верстовский точно никогда меня не бросит: жалость не позволит.
Когда я только уехала учиться в Англию, родители начали делать ремонт. Вот только в детский комнате его решили провернуть в самую последнюю очередь. А потом деньги закончились, и обещанная реновация до моей спальни так и не докатилась.
– Вот и награды, - мама тем временем бесцеремонно залезла в старую тумбочку со следами наклеек, которые были приклеены еще при царе Горохе, и достала оттуда стопочку грамот, каждая из которых гордо покоилась в рамке. Когда-то они висели на стенах. но потом были убраны с глаз долой по моему настоянию.
– Там в соседнем ящике нижнее белье, - повысила голос я.
– Не хочешь тоже показать?
Рома прыснул и покатился со смеху, декан закатил глаза и взялся за сердце. Мама же была возмущена, чего и следовало ожидать.
– Как ты себя ведешь, Маргарита?
– возмутилась она.
– Причем здесь твое белье? Простите ее, Вениамин Эдуардович. Она сегодня сама не своя.
– Молодежь, - загадочно изрек отец Ромки, поигрывая желваками.
– У них одно на уме. Давайте пройдем в зал. Мне кажется, Марго некомфортно оттого, что мы вторглись в ее комнату.