Ду Фу

Бежин Леонид Евгеньевич

Журавли желтоперыемчатся без отдыха вдальИ печально трубят,что родного гнезда у них нет.Посмотрите, как дикие гусилетят за тепломИ мечтают по горсточке рисанайти на обед.(«Вместе с несколькими благородными спутниками поднимаемся на Пагоду Милосердия и Сострадания»)

Точно так же, как дикие гуси мечтают о горсточке риса, друзьям Ду Фу, да и ему самому приходится заботиться о хлебе насущном, искать пропитание своим семьям, надеяться, разочаровываться и вновь надеяться. Этим сравнением Ду Фу попал в самую точку, и хотя он не написал прямо: «Мы, как дикие гуси,..», каждый из поэтов узнал в этих строках себя. После чтения стихов и любования осенними далями, после всех восторженных

восклицаний и горестных вздохов друзья спустились по замшелым ступеням вниз, снова сели в коляски и вернулись в Чанъань. Там они простились, и, как принято выражаться в стихах, «рукава их халатов намокли от слез». На следующее утро все они окунулись в суету повседневных дел, и их счастливая встреча стала все дальше отодвигаться в прошлое. У Гао Ши дел было особенно много - он приехал в столицу с твердым намерением подыскать себе службу. С прежней службы он ушел, после долгих сомнений подав в отставку, и теперь надеялся на счастливый случай и собственное усердие. В Чанъани он наносил визиты знатным особам, подробно рассказывая о своих злоключениях и посвящая стихи тем, у кого хватало терпения его выслушать. Так же, как и Ду Фу, он участвовал в пирах и званых обедах, но его мечты о великодушном и щедром покровителе, который оценил бы благородство храброго рыцаря, оставались мечтами. И так было до тех пор, пока в Чанъани не появился могущественный военачальник Гэшу Хань, прославившийся своим мужеством, стойкостью и волей. Император Сюаньцзун вызвал Гэшу Ханя, чтобы наградить его за очередную победу, а заодно помирить с заклятым врагом и соперником - полководцем Ань Лушанем, к этому времени тоже прибывшим в столицу. Во дворце устроили пир, на который пригласили обоих генералов, но Гэшу Хань наотрез отказался от примирения с Ань Лушанем, назвав его в разговоре лисицей и тем самым намекнув на его хитрость и «варварское» происхождение (по-китайски слово «лисица» звучит так же, как «варвар»).

Слухи об этом мгновенно облетели столицу, и жители Чанъани дружно подхватили меткое словцо Гэшу Ханя. Гэшу Хань стал героем народной молвы не только как полководец, но и как разоблачитель «лисьих наваждений». С точки зрения Гао Ши, поведение Гэшу Ханя, не пожелавшего примириться с врагом, несмотря на то, что этого хотел сам император, вполне отвечало благородному духу древнего рыцарства, и храбрый Гао мысленно отдал могущественному полководцу свое сердце. Служить у Гэшу Ханя стало его мечтой, и на этот раз он действительно «встретил свою судьбу». После аудиенции, на которой Гао Ши подробно рассказал о себе и поклялся в верности Гэшу Ханю, полководец взял поэта на службу и назначил на должность секретаря. Вскоре предстоял отъезд, и Ду Фу пришел проститься со старым другом. На прощальном пиру он сочинил стихи, заканчивавшиеся строками:

Как жаль, что мы так редковстречаемся с тобойИ что дорога к другутрудна и далека.Как две звезды, что светятна небе в разный час,Печалимся в разлуке,и на душе - тоска.(«Стихи в пятнадцать рифм на проводы секретаря Гао Тридцать Пятого»)

Так они расстались, чтобы снова тосковать друг о друге, словно два созвездия, - Шэнь и Шан, одно из которых восходит на небе утром, а другое - темным вечером.

«ГРУСТНО. ОСЕННИЙ ДОЖДЬ»

Осенние дни с друзьями (будь это Ли Бо или Гао Ши) для Ду Фу всегда радостны, и кажется, что вся природа отвечает чувствам поэта. Но как горько остаться одному, когда за окнами льет бесконечный дождь и осенний ветер срывает листья с деревьев. Вот стихи, написанные Ду Фу осенью 754 года:

Под осенним дождем увядают цветыи мертвеет трава на лугу.Ясноглазка лесная, по-прежнему тывозле самых ступеней цветешь.Изумрудно-зеленые листья твои -словно перья невиданных птиц,А на ветках бесчисленных каждый цветокс золотою монетою схож.Ледяные ветра засвистят, засвистят,наклоняя макушку твою.Я боюсь, что не выдержишь ты холодови осыплются листья к утру.Над тобою живет неудачник поэт -голова все белей и белей.Он вдыхает душистые слезы твои,на неистовом стоя ветру.(«Грустно, Осенний дождь»)

Два месяца в Чанъани лили дожди - день и ночь барабанили по крышам капли, лопались пузыри в лужах, расходились дождевые круги в прудах и озерах. Тяжелые серые тучи заволокли небо, напоминая своими очертаниями разгневанного дракона - покровителя водной стихии. Ветер свистел в прорванной бумаге окон, срывал с крыш черепицу, наклонял макушки деревьев, поднимал в воздух облетевшие лепестки цветов. По чанъаньским улицам неслись ревущие пенистые потоки, переворачивая камни и обломки деревьев. Вода переливалась через пороги храмов и торговых лавок, затопляла дома. Выходили из берегов реки, обрушиваясь на крестьянские поля... Ду Фу прятался от дождя в своей комнатушке, превозмогая приступы удушливого кашля. Вздыхал и сутулился, грея руки над пламенем тусклой свечи. Только стихи помогали ему забыться:

Перезрелое мокнет повсюду зерно,и чернеют колосья в полях.От отца или матери в дальнем селеневозможно письмо получить.Здесь, на рынках Чанъани, несчастный нарядодеяла меняет на рис,И никто не жалеет последних вещей -лишь бы голод слегка утолить.

Из-за начавшегося голода цены на рынках подскочили, и люди были вынуждены обменивать на рис самые необходимые вещи. Чтобы спасти положение, император отдал приказ о дешевой распродаже зерна из государственных амбаров. Каждый день Ду Фу брал зонтик, потеплее укутывался, привешивал к поясу кошелек с деньгами и отправлялся за горсткой зерна для своего семейства. Чиновник государственных амбаров со скрупулезной точностью отвешивал его норму, и Ду Фу возвращался домой. Слегка обсохнув у жаровни, он снова брал зонтик и уходил навестить ученого Чжэна, жившего неподалеку. В доме Чжэна всегда имелось доброе вино, и его гостеприимство было известно всем соседям. Друзья устраивались поуютнее, нацеживали из кувшина пенистый виноградный настой, слушая шум дождя и глядя на плавившийся воск свечи, и начинали дружескую беседу. Ду Фу жаловался: не один раз обращался он во дворец, а должности так и не получил. Детям нечего есть; жена выбивается из сил, пытаясь свести концы с концами! Ученый Чжэн утешал его: выдающиеся мужи древности тоже испытывали неудачи. Знаменитому поэту Сыма Сянжу приходилось в лавке мыть посуду, а другой не менее знаменитый поэт, Ян Сюн, даже покончил с собой, спрыгнув с высокой крыши дома. Ду Фу соглашался: да, да... Сыма Сянжу... Ян Сюн... вот только бы скорее кончился дождь. Тогда и на душе стало бы легче...

Барабанят по крышам потоки дождя,торопя наступленье зимы.Ослабевшие птицы не в силах взлететь -так промокли они под дождем.За последнюю осень не помнит никтони единого светлого дня.Ах, когда же просохнет земля наконеци рассеются тучи кругом!

Нужда в семействе Ду была такой же беспросветной, как осеннее небо над Чанъанью. Окончательно потеряв надежду на покровительство Ян Гочжуна, Ду Фу написал отчаянное письмо полководцу Гэшу Ханю, но вскоре и сам понял, что для него это не выход: нельзя всей душой ненавидеть войну и в то же время служить под началом военного, исполняя приказы о рекрутских наборах. Выход следовало искать в другом, и Ду Фу, подробно обсудив свои планы с женой, решил уехать из Чанъани. Здесь, в голодной и опустошенной двухмесячными дождями столице, им не выжить. Поэтому лучше пока перебраться в Дулин - родовое селение Ду. Там у них есть небольшой домишко, да и родственники могли бы помочь им. Раньше они не думали об этом, потому что все их планы были связаны со столицей, но теперь никаких планов у них не осталось: только стремление спасти детей и самим не умереть с голоду. И вот госпожа Ду вынесла на руках маленьких, ее муж уложил в коляску вещи, и все семейство двинулось в путь. Прощай, Чанъань! Впрочем, Ду Фу еще придется наведываться в столицу - у него в Чанъани, как всегда, много дел, а жена и дети расстаются с императорским городом надолго. Не навсегда ли?.. В Дулине их встретили озабоченные родственники, и после произнесенных первых слов Ду Фу тяжело вздохнул: в деревнях такой же голод, как и в городе. Поэтому на помощь родственников рассчитывать не приходится - у них и самих-то ничего нет. Надо ехать дальше, но куда? Ду Фу выбрал Фэн-сянь - местность, расположенную в ста тридцати километрах от столицы.

В Фэнсяне их на первое время приютила стража, охранявшая могилу императора Жуйцзуна, ближайшего предшественника Сюаньцзуна. Начальник стражи с сочувствием и жалостью отнесся к несчастным беженцам, приказал накормить их и устроить на ночлег. Яркие осенние звезды горели над высокими кипарисами, окружавшими могилу, и Ду Фу думал о том, что рядом, под могильной насыпью, покоится прах могущественного властелина, перед которым некогда трепетали придворные. Знал бы он, могущественный властелин, что добрый начальник стражи впустил на территорию священной усыпальницы каких-то бродяг! Пожалуй, душа покойного рассвирепела бы и обрушила на пришельцев свой гнев! Или духи - хранители могилы встали бы на их пути, сверкая доспехами и потрясая в воздухе мечами! Но властелин спит в гробу, набальзамированный и украшенный драгоценностями, и духи-хранители тоже спят, положив под головы колчаны со стрелами, и им ничего не ведомо о судьбе странников, заброшенных в эти края. Поэтому и Ду Фу надо скорее заснуть, чтобы на следующее утро, едва поднимется солнце над кипарисами, попрочнее обосноваться на новом месте.

Ранним утром, позавтракав на скорую руку, Ду Фу стал расспрашивать начальника стражи о местных жителях. В Фэнсяне у него были знакомые, п он рассчитывал занять у них немного денег, а еще лучше - зерна или какой-нибудь другой пищи. На этот раз ему повезло гораздо больше - Ду Фу вернулся к жене с радостной улыбкой и сообщил, что в Фэнсяне они могут остаться надолго. Есть деньги, еда и постоянное жилье! Добрые люди согласились приютить их и дали в долг: они верят, что Ду Фу в скором времени поправит свои дела. Какая удача! Поистине само Небо сжалилось над ними, дав небольшую передышку! Теперь они спасены!.. Обосновавшись в Фэнсяне и оправившись после двух месяцев голода, Ду Фу стал чаще выходить из дома - просто ради прогулки. В здешних краях, помимо усыпальницы Жуйнзуна, имелась и еще одна достопримечательность - конюшни Песчаный Сад. Страстный любитель породистых скакунов, Ду Фу подолгу смотрел на их вольные игры, вспоминая времена своей беззаботной юности, скитания по берегам Хуанхэ, соколиную охоту.