Дубль Деменция. Любовь И Ненависть
Шрифт:
Введение
В комнате находились послы многих европейских стран. В её углу на гитаре бренчал и весело мотал головой некто в шлеме кота, ряженный в нечто похожее на православную русскую чёрную рясу. Перед дипломатами, находящихся в полуистерии, надеющихся на помилование либо на моментальную смерть, стоял мужчина в темной, до пола мантии, прикрывшись капюшоном. Он был достаточно бодр и весел, чем более пугал собравшихся.
Взглянув на своего товарища-музыканта в углу, который ему кивнул, понял, что можно начинать. И под весёлые вибрации гитарных
После десятиминутного насилия над группой несчастных маньяк складывал их головы в кучу.
Их он представил народу, с трибун Кремля. Толпа военных из всех строёв и военной техники ликовала и торжествовала, славя их лидера, который после дал приказ начать парад войск.
Зрелище было великолепное. Такого патриотизма и гражданского единства Россия давно не испытывала. Для простых людей этот день стал великим праздником, ведь “наконец-то великая держава возродилась!”. И не на словах, а на деле. Но об этом позже, мой дорогой читатель!
Некто с кошачьей головой незаметно наблюдал за сием действом, сидя на корточках на верхнем уголке Кремлёвской Звезды, искренне радуясь и наслаждаясь видом, кажись, его мечта сбылась.
Закрыв глаза идейный лидер в мантии вспомнил весь тот Ад, через который он прошёл, однако раскрыв очи, тут же понял – дела идут просто чудесно, великолепно и прекрасно…
Пролог
***
Не забываю о традиции перед каждой главой вставлять свои мысли, либо цитировать песни и выдающихся личностей. Перед этой главой без лишних слов хочу вставить припев одной хорошей песни, передающие мои трепетные чувства к нашему новому главному герою. Советую послушать.
Заметки автора
Растворились в тишине прощальные слова
Утих ночной костёр, не стало волшебства
И в тишине ночной средь тлеющих огней
Ты словно зверь лесной, не знающий людей
Сны Бенджамина – Растворились в тишине
***
Я будто бы очнулся на дне Тихого Океана. На меня давило всё. И это всё было совершенным ничем. То ли вакуум, то ли самая плотная в мире жидкость, а может быть сам замурован внутри наитвердейшего материала, оттого и всё вокруг меня было покрыто мраком, да таким плотным, что могло казаться, что пространство бесконечно, а, возможно, оно ещё как ограничено.
Одно я знал точно – тону, да так стремительно тону, что не было и смысла дрыгаться, чтобы как-нибудь себя спасти.
Пардон.
А зачем же себя спасать, ежели я погиб? Помер так постыдно,
А кто я есть?
Мысли притуплялись от неистового холода, который настиг меня неощутимой поступью, так резко и так неожиданно, что и думать не хотелось вовсе.
Следующим этапом был страх, который ужасным образом затуманил рассудок. Включились инстинкты. И спасибо им за то, что дали мне сил сделать мои первые движения в том убогом небытие, в котором мне пришлось находиться.
Не Ад ли это ужасное местечко?
И не был тот Ад Адом, не будь я в полном одиночестве. Устрашающем, сука, глухом и всеобъемлющем одиночестве. Непередаваемый испуг затронул грудную клетку, набравшуюся эфемерным воздухом, которая уже не желала сжиматься обратно. Её разрывало. Холод окутал всё тело, и мысль о вечном таком существовании, будто расщепляла меня на молекулы, и лучше бы разорвала к чёртовой матери. Пока…
Пока я не ощутил чьё-то присутствие. О нет! Я не мог ошибиться: тут явно кто-то был. Ясно как свет, что этот кто-то нуждается в моей помощи. Однако, где этот некто? Он явно тут! Клянусь, Боже, клянусь! Хочешь – оставь меня здесь, но дай ,чёрт тебя дери, мне сил добраться до того некоего, и я буду спасён. Да! Я согласен на подобное спасение!
Кажись, помог, ведь взору моему предстал он…
Я трепетал, то ли от неожиданности, то ли от радости…
***
То самое озеро. Король закончил свою речь, заставив всех присутствующих ужаснуться и в то же время призадуматься, потому что планы кардинально поменялись, и для всех до единого – не в лучшую сторону. Ни разу испокон веков не был убит ни один инсерпент руками собратьев, а тут прямым текстом заявляют, что нужно изничтожить Туза. Да ещё и его пять частей. Ни у кого не укладывалось в голове, как такое возможно.
Очень долгое затишье, поддерживаемое приятным бризом в сторону моря, который заставлял шевелиться каждый листочек в заповеднике, предшествовало настоящему бунту, разразившегося среди шокированных. Несвязный голос одного затмевался голосом другого, который был перебит третьим в голове у каждого. Да так это было невыносимо, что Асура (фиолетовый паразит), не выдержав такой пытки, заорал во всю человеческую глотку. И так нечеловечно это было, так по животному, что Лонгиний смутился от вида озверевшего человека с фиолетовыми глазами, держащего палку, которую хотел сломать в нервном порыве.
Все смолкли и принялись наблюдать, как он летящей, медленной и неожиданно спокойной походкой, минуя каждого, встал напротив Лонгиния.
– Что скажешь парень? – обратился он.
– Воля Короля – моя воля, – без колебаний и раздумий ответил Лонгиний, озадачив тем самым Асуру, уверенного в том, что они единомышленники. Злоба и разочарование окутали инсерпента, и был он не один такой – часами ранее многие положились на парня, питая надежду, уверив в то, что перед ними мост, могущий положить конец сокрытию паразитов и распахнуть двери в столь родной мир сожития двух эволюционировавших видов, которым в свою очередь, по силам создать прогрессивную цивилизацию. Но другая половина лишь думала о том как бы укротить людей, да получить над ними превосходство, и они были рады такому случаю, с одной стороны, и несогласны с другой – убийство брата, основоположника той самой идеи, хоть и методы её реализации были иными. И потому создалось смятение с приходом мысли о том, что не важны методы – важен результат. Вследствие чего они приняли позицию наблюдающего.