Дублёрша невесты, или Сюрприз для Лорда
Шрифт:
Я старательно прятала эмоции, но всё же не удержалась попросить его стать куратором моей магистерской работы. Брайон согласился. Мы стали часто встречаться, чтобы обсудить детали работы. Сначала он относился ко мне как к любой другой студентке. По крайней мере, я так думала. Много позже он признался, что я понравилась ему, как только он меня увидел. Но Брайон, как и я, старался держать эмоции при себе. Его смущала не только невозможность отношений между преподавателем и студенткой, но и огромная разница в возрасте…
Но всё же у нас случился роман.
Разговор с глазу на глаз был очень тяжёлым. Ректор расписал мне, что ждёт профессора, если мы продолжим в том же духе. Брайон мог лишиться всего, и самое главное – работы, без которой потеряется и смысл его жизни. Я вышла из кабинета подавленная. Долго думала, но пришла к выводу, что ректор прав. Если я хочу счастья любимому, нам нельзя больше встречаться.
Я пообещала себе, что буду избегать Брайона. Но пообещать легче, чем выполнить. Желание видеть любимого жгло изнутри и лишало воли. Я боялась, что рано или поздно не выдержу и невольно выдам его. И тогда я решилась на крайность – принять отворотное зелье.
Раздобыть подобный препарат не так-то и просто. Ты уже, наверно, знаешь, что приворотные и отворотные зелья относятся у нас к сильнодействующим психотропным веществам и разрешаются только в самых крайних случаях. Например, Лорд и его будущая супруга перед свадьбой могут принять приворотное, если у них не случилось естественных чувств. Это делается для того, чтобы у правителей не возникало серьёзных семейных конфликтов и потрясений, которые непременно скажутся на благополучии всего государства.
Однако простой провинциальной студентке такой препарат никогда не выпишут. Но мне и не нужен был рецепт. Моя магистерская работа как раз была посвящена отворотным зельям. Я была близка к тому, чтобы разработать свой собственный препарат. Он был уже практически готов, только не протестирован. Я решилась испробовать его на себе.
Ещё перед тем, как принять зелье, я дала согласие на участие в отборе невест для Лорда. Вернее, сначала я отказала Максимилиану. У нас была приватная беседа. Я видела, что заинтересовала его, но мои чувства к Брайону не позволяли мне принять приглашение. Однако когда я окончательно решила, что любимому будет лучше, если мы расстанемся, я уступила настойчивым увещеваниям родителей принять участие в отборе. Так нам обоим будет легче смириться с неизбежным, думала я.
Ты наверно уже догадываешься – зелье дало тяжёлый побочный эффект. Я заболела. Температура, озноб, почти бессознательное состояние, сыпь. В общем-то, я допускала, что возможна такая острая реакция. Чем глубже чувства, тем тяжелее даётся от них избавиться. Родители были в панике. Они не понимали, что со мной.
Я не знала об их плане заменить меня на время болезни двойником из параллельной реальности. Только теперь, когда немного пришла в себя, до конца осознала, какая непростая сложилась ситуация. Но родители заверили меня, что ты согласилась помочь по доброй воле и наградой будет осуществление мечты – собственная лаборатория.
Я очень прошу сохранить мою историю в тайне. Никто не должен знать о моём романе с Брайоном. Иначе моя жертва будет напрасной, и жизнь любимого превратится в ад.
Надеюсь, что скоро поправлюсь и смогу тебя заменить.
С благодарностью за помощь,
Белинда
P. S. Насчёт второго вопроса. Я никого не просила передать тебе зелье. Понятия не имею, что это. Будь с ним осторожна. Возможно, это происки кого-то из конкуренток.
Глава 29. Многокомпонентное зелье
Глава 29. Многокомпонентное зелье
Антонина перечитала письмо, чтобы запомнить всё до мельчайших деталей. А затем поступила так, как и просила Белинда – положила послание на керамическую тарелку и подпалила. Благо у неё имелось что-то вроде зажигалки – флотский огнепал. Еремей подарил несколько дней назад, когда она проводила опыт с пепельной змеёй, растущей из песка.
Тоня смотрела, как пламя пожирает строчку за строчкой. Бумага чернела и превращалась в пепел, а в душе саднило. До сегодняшнего вечера Белинда была для Антонины просто двойником, абстрактной девушкой, по странному стечению обстоятельств оказавшейся похожей как две капли воды. В голове существовал лишь смутный образ, но вдруг она ожила. Тоня читала письмо и ощущала, как трепетные эмоции срывались с бумаги, заставляя кончики пальцев дрожать, а потом пробирались глубже и глубже, подкатывали комом к горлу. Будто Антонине открывалась история бесконечно близкого человека.
Белинда написала, что они с Тоней похожи – родственные души. Так и есть. У них одинаковый почерк, одинаковые мысли, одинаковые поступки. Хотя насчёт поступков ещё вопрос. Какая же она отчаянная! Принять не протестированное зелье! Антонина не знала, решилась ли бы на подобное.
Огонь сделал своё дело, и Тоня стряхнула пепел в мусорную корзину. Потом забралась с ногами в кресло, откинула голову на спинку, закрыла глаза. Ей нужно было тщательно проанализировать послание. Приписка в конце очень настораживала. Если зелье передала не Белинда, то кто? Почему человек, сунувший флакон в руку, шепнул, что презент именно от неё? Зачем солгал? И главное – откуда ему известно, что Тоня – это не Белинда? Он друг или враг?
В письме было предположение, что зелье – подстава от кого-то из конкуренток. Рунета? Не эту ли «маленькую тайну» она имела в виду? А завтра как раз истекает срок, отведённый шантажисткой. И что, спрашивается, делать?
Антонина несколько раз прокрутила в голове каждую фразу письма. Было в нём ещё что-то тревожащее. Не покидало ощущение, что она что-то упускает. Это «что-то» не лежало на поверхности, как проблема с зельем, оно было спрятано между строк. Оно ускользало, просачивалось, как песок, сквозь пальцы.