Дубликат
Шрифт:
Гарман пытался принять услышанное, хотя всё внутри противилось. Печальная истина звучала в словах старших — умных людей, немало повидавших и испытавших на своем веку. Больше не пытаясь переубеждать стариков, он кивнул учителю и уточнил:
— Теперь есть два ключа и одна чаша. Для чего?
— Дубликат ключа мы задумали сделать ещё в прошлую встречу, — пояснил Ахмед. — Я долго ждал Салима в гости с оказией. Подлинный ключ должен был остаться у него, а копия предназначалась мне. Времена сейчас неспокойные, как видишь. Мало ли что.
— Почему же теперь копия ключа должна стать моей? — продолжал добиваться ответов мальчик, не понимая, к чему клонят старики.
— Лет тридцать я еще проживу после эликсира, но кому передать секрет потом? Твой напарник и мой старший ученик — непорядочный человек. Он нечестен со мной, ты и сам это знаешь. Я принял решение отдать ключ тебе — мне он ни к чему, я не вернусь в Саудию никогда.
— Учитель, но я не планировал отправляться в далёкую и чужую страну. Мне нужно найти родных здесь, на землях Ирана.
— Гарман, я обращаюсь к тебе с просьбой, — внезапно произнёс Салим с гримасой боли на лице. Он попытался приподняться на правом локте: — Доставь грааль в пещеру и передай пакет вместо меня. Увы, я не могу выполнить миссию.
— Это важное поручение от очень достойных людей, — учитель удивился внезапной просьбе друга, но счёл нужным его поддержать. — Но главное — вернуть чашу семье Фейсала. Ты справишься, я уверен.
Внезапно бедуин побледнел и, бессильно рухнув навзничь, прикрыл глаза. Ахмед потрогал его виски, подержал за руку, тяжело вздохнул и принялся заваривать новую порцию ката. Растерянный Гарман не знал, как реагировать на просьбу, хотя чувствовал — раздумывать тут было не о чем. Он был рад хоть чем-то помочь другу уважаемого Ахмеда в сложившейся ситуации. Его, свободного от обязательств по отношению к учителю, здесь больше ничего не удерживало. Далёкая и загадочная страна, ответственное поручение и свобода — обо всём этом юноша, всю свою жизнь проработавший в маленькой мастерской на окраине Йезда, мог только мечтать.
— Нужно спешить, — раздался хриплый шёпот вынырнувшего из забытья бедуина. — Через пять дней в Бахрейн из Бендер-Аббаса отправляется корабль. Тебя будет ждать надёжный человек. Он поможет тебе сделать документы и переправит в Саудию.
— Но я никогда и никуда не ездил. Вдруг у меня не получится?
— Оттуда доберёшься до Ат-Таифа, где передашь пакет шейху Исе ибн Хусайну, — игнорируя слова юноши, продолжал Салим. — Потом ты отправишься в Аль-Масхаш с ключом и чашей, чтобы вернуть её владельцам, а ещё лучше — сам доставишь сосуд в пещеру.
Окрылённый парень бросился за географическим атласом, подаренным английской леди. Он разыскал названные страны и города, желая уточнить подробности, но Салим уже провалился в глубокий сон.
— Не мучай его, Гарман. Он не умеет читать и, наверное, ничем не поможет тебе с картой. Ты грамотный, записывай всё и разбирайся с маршрутом сам. Если согласен взять на себя миссию — буду признателен, но принудить тебя не могу. У Салима мало сил, и нет уверенности, что он быстро выздоровеет, — знахарь казался растерянным. — Очень странное ранение. Пусть сейчас спит, через несколько часов попробую его разбудить и дать отвар. Нужно многое уточнить, он рассказал тебе не всё.
— Учитель, конечно же, я поеду. Но мне так хотелось бы заехать по пути к родным в Керман, — пробормотал Гарман, изучая карту. — Отлично, это почти по пути в порт. Можно ли мне взять деньги, вырученные за последний заказ во время вашего сна? Хочу выкупить мотоцикл у сына нашего соседа-гончара.
— Делай, как знаешь. Возьми всё, что тебе нужно. И поторопись со сборами.
Мальчик заметался по мастерской, складывая в небольшую наплечную сумку необходимое в дороге. Когда он собрался идти за мотоциклом, на пороге мастерской появился старший ученик, только что прибывший из Эсфахана. Гарман поприветствовал его и стремительно умчался, возбуждённый мыслями о предстоящем путешествии. Погружённый в раздумья Ахмед напоил старшего подмастерье кофе и тут же отправил в лавку. Было велено не брать новых заказов и не принимать ценности, выдавая клиентам ранее взятое на хранение в "Голубиную башню".
Старенький Рокон был уже приготовлен соседом, заправлен и снабжён дополнительной канистрой с бензином. Оседлав мотоцикл, Гарман помчался к единоверцам. От старого моханди, которому мальчик был искренне благодарен за всё, пришлось взять приготовленную сумку с вещами.
— Позвольте мне спросить, уважаемый, — обратился к старому заратуштрийцу юноша.
— В раннем детстве я часто слышал в общине разговоры о волшебном эликсире под названием хаома [18], который жрецы варили во славу Ахура Мадзы. Что это такое? — Священный напиток мог быть дан только человеку достойному и праведному во всём.
— Доводилось ли вам пить его?
— Нет, — ответил старик. — Скажу тебе больше — я думаю, что никакой хаомы в природе не существовало. Напиток придумали жрецы, чтобы поощрить стремление сохранять веру.
Ответ старика ещё более укрепил Гармана в мысли, что старшее поколение опасается раскрывать тайны молодым, унося с собой в могилу бесценные сокровища и знания. Он не поверил моханди, но промолчал, решив разобраться с зороастрийским эликсиром чуть позже. Записав на листке бумаги адреса единоверцев в Кермане, юноша тепло попрощался с соотечественниками, не зная, удастся ли ещё свидеться с ними.
Добравшись до "Голубиной башни", Гарман с трудом закатил нагруженный мотоцикл в мастерскую. Дома дела обстояли из рук вон плохо. Салим, казалось, и не думал приходить в себя, хотя Ахмед беспрерывно суетился рядом. Вместе с учителем они ещё раз внимательно изучили карту. Ахмед высказал сомнение, что из Кермана юноша доберется до Бендер-Аббаса на мотоцикле без приключений — говорили, что на дорогах много военных патрулей. К тому же, от Йезда до порта было не менее пятисот миль. Однако, Гарман был полон энтузиазма и желал ехать только на мотоцикле, решив, что в случае чего кому-нибудь продаст Рокон.
Город Керман находился посередине пути, но необходимо было чуть отклониться к юго-востоку от основной трассы. Гарман ещё никогда так далеко не путешествовал. Он никуда не выбирался из Йезда, разве что однажды с общиной в Тегеран, но тогда ему было всего десять лет. Неизвестность одновременно тревожила его и манила, обещая чудесные открытия и удивительные ощущения. Он был счастлив, что сможет своими глазами увидеть этот огромный мир и стать участником важных событий. Может быть, поэтому беспечный юноша ничего не страшился и сохранял спокойствие.