Дубликат
Шрифт:
— Всё бы неплохо, только меня едва хватит на пять сотен шагов. Не вижу смысла так бездарно тратить силы, — парень понимал нежелание коллекционера расставаться с ценной игрушкой, но умирать в пустыне ради чужого мотоцикла пока не планировал. Так и не придя к согласию, уставшие мужчины уснули.
Утром перед отъездом Мансур вспомнил про мотоциклетный шлем, потерявшийся при падении где-то среди камней. Пока Гарман искал его, коллекционер изучил содержимое сумки ключника. Его заинтересовали маска и чаша — странный сосуд, судя по всему очень старый. Не может быть, чтобы парень таскал неказистую глиняную чашку с собой просто так — слишком она тяжелая и хрупкая, а для воды вполне достаточно фляг. Позолоченная маска тоже вызвала интерес, но с вещами мальчишки коллекционер решил разобраться после того, как выберется из передряги.
Мансур имел хорошее образование — степень бакалавра наук по химии Манчестерского университета и незаконченное оксфордское образование на факультете Востоковедения. Влиятельный отец обеспечивал младшему сыну достойное содержание, оплачивая все его прихоти, включая пополнение коллекции мотоциклов. В настоящее время сын шейха, увлеченный химией и геологией, доучивался в техническом университете Эр-Рияда. Шлем нашелся, слегка треснутый, но вполне пригодный к использованию. Гарман попытался поднять мотоцикл, но в одиночку не смог.
— Сколько он весит?
— Это самая крупная и тяжелая модель в мире, — гордо ответил коллекционер. — Очень устойчивая машина, на ней можно ехать втроем.
— Сейчас это скорее минус, — возразил Гарман. — Не представляю, как его катить по рыхлому песку. Ты понимаешь, что его можно вытащить отсюда только грузовиком?! Мансур молчал. Денег, чтобы пригнать сюда грузовик, у него хватало, но к чему они в безлюдной пустыне, если их некому заплатить? Для начала нужно было выбраться отсюда живыми. Шансов дойти своим ходом до ближайшего города не было. Судя по карте, город Бурайда находился довольно далеко, к северу от караван-сарая.
— Я там не бывал, но слышал о больших племенах кочевников и скотоводов в этих местах.
— Нужно убираться прочь отсюда. Здесь можно дождаться только смерти от жажды. Поедем вдвоём на верблюде, — заключил Гарман.
Животное выглядело отдохнувшим и сытым, ободрав в округе все растения и колючки между камней. Однако, верблюд наотрез отказывался везти двоих, опускаясь передними ногами на песок, когда юноша попытался подсесть к удобно расположившемуся на горбе Мансуру. Бросить раненого парень не мог, поэтому, смирившись, взял повод и повёл свой маленький караван в путь.
Солнце в зените быстро накаляло пески, идти становилось всё труднее. Гарман чувствовал, что еще пару часов и в живых останется лишь верблюд. Страдая от невыносимой жары, он был благодарен погруженному в свои страдания спутнику, не задающему много вопросов. Обоим требовалось попасть в Эр-Рияд, и юноше это было на руку.
Мансур производил впечатление человека, добивающегося цели любой ценой. Рассчитывая на его поддержку, парень изо всех сил старался быть полезным. Путешествие в одиночку по Саудии казалось опасным, учитывая недавние события. Любой неверный шаг уводил парня всё глубже в пустыню. «Неужели из-за маски? Или это чаша не желает возвращаться на место?» — невесело размышлял он, догадываясь о настоящей причине. Старый учитель искренне заблуждался насчет любимого ученика: доверчивый и наивный юноша не был готов к исполнению ответственной миссии. Зато проницательный и недобрый Салим знал наверняка, что Гарман вряд ли выполнит поручение. Юный мастер начинал понимать, что взялся за дело, которое ему не под силу, но о том, чтобы повернуть назад, не могло быть и речи.
Внезапно на горизонте появилась точка, постепенно превратившаяся в пыльное облако, надвигающееся на путешественников с южной стороны. Измученные путники остановились, обреченно ожидая встречи с неизвестным. Спустя несколько минут их окружил конный отряд, состоявший из четырех вооруженных бедуинов на лошадях. Воины, закутанные в серые пыльные плащи, вели в поводу ещё трёх скакунов без сбруи.
Глава 11. Гостеприимство кочевников
Лошади всадников были нагружены объемными тюками и пластиковыми емкостями с желтоватой жидкостью. Казалось, бедуины были настроены вполне миролюбиво. Один из всадников подъехал ближе к верблюду, не обращая внимания на юношу и коллекционера, замерших в тревожном ожидании. Он принялся заинтересованно осматривать животное, заглядывая тому под брюхо и похлопывая по холке.
Самый высокий из воинов, подпоясанный широким патронташем с несколькими кинжалами в ножнах, спешился и направился к путникам:
— Мир вам! — с достоинством произнёс воин традиционное приветствие, признав в Мансуре равного.
— И вам мир, милость Аллаха и его благословение, — склонился в поклоне, сидящий на верблюде коллекционер.
— Кто вы? Куда держите путь? — несмотря на вежливый тон, напряжённую позу мужчины нельзя было назвать дружелюбной.
Объяснения Мансура вполне удовлетворили старшего отряда, и он подал воинам знак, означавший, что опасности нет. У испуганного Гармана отлегло от сердца. Он старался не поднимать глаз и хранил молчание, опасаясь навлечь неприятности.
Юношу посадили на одну из неоседланных лошадей, и кавалькада двинулась обратно к караван-сараю в горах. Там невысокий бедуин с закрывающей один глаз повязкой оказал раненому первую помощь, плотно перетянул ногу куском ткани.
— Уважаемый, прошу вашей помощи. Это ценный мотоцикл из коллекции, — обратился Мансур к старшему отряда. — Его нельзя здесь оставлять.
— Нет топлива? — поинтересовался высокий бедуин, подойдя к Мото Гуччии. Воин провёл рукой по блестящему корпусу, потрогал изящное зеркало, восхищённо изогнув левую бровь.
— Пробит бензобак, но его можно починить. К сожалению, не здесь. Я хорошо заплачу. — Тяжёлая машина, — произнёс один из мужчин, пробуя поднять Гуччи за руль. Бедуины немного поспорили, но, в конце концов, сошлись на том, что оставлять дорогой мотоцикл в горах неразумно. Из одеял и плащей было сделано что-то вроде чехла. Мужчины привязали упряжку веревками к двум спокойным и наиболее сильным скакунам, которые могли тащить груз волоком по песку. Затем отряд медленно направился к стойбищу племени, находившемуся рядом с оазисом в нескольких часах пути на северо-запад. Воины намеревались вернуться домой до захода солнца. В стойбище прибыли, когда наступила ночь, и Гарману не удалось толком рассмотреть место, куда их привезли. Обнаруженных в пустыне гостей отвели в крайний шатер из светлого брезента, наскоро угостили чаем и разместили на ночлег, отложив все разговоры и приветствия до утра.
Тревога постепенно отпустила путников, но нервное напряжение мешало уснуть. Отовсюду доносились неясные шорохи, в шатре пахло разогретыми шкурами, гарью, потом и пищей.
— Я видел в твоей сумке маску, откуда у тебя эта вещь? — спросил шёпотом Мансур.
— Мне нужно передать её шейху по имени Иса ибн Хусайн, это посылка от его знакомого из Ирана.
— Ты назвал мне имя моего отца, — удивлённо ответил коллекционер. — Так ты курьер? Знаешь, я давно не виделся с отцом, всё в разъездах. Раньше видел у него всякие редкости, вроде бы какие-то маски висели на стенах, точно не скажу. Но, насколько знаю, он собирает редкое оружие, клинки и старинные сёдла. Тоже заядлый коллекционер, вот и мне эта привычка по наследству досталась.