Дубликат
Шрифт:
Гаруша слушал рассказ учителя, затаив дыхание. Когда речь зашла об источнике жизни, ученик машинально взял в руки чашу, стоявшую рядом с остывающим очагом, и принялся внимательно рассматривать её. Грааль не производил ровным счётом никакого впечатления, разве что казался удивительно лёгким. Поглаживая сосуд по слегка шершавым, словно бархатистым бокам, мальчик отметил, что поверхность будто бы нагревается от прикосновений. Когда Ахмед прервал повествование и потянулся за далла, чтобы налить очередную порцию кофе, мальчик спросил:
— Ты говоришь об этом граале, учитель? Неужели это та самая чаша из пещеры?
— Да. Салим специально привёз в Йезд сосуд и напиток долголетия, чтобы избавить меня от немощной старости. Ты же знаешь, я не болею, но за годы сильно одряхлел.
— Почему там, в пещере тебе не разрешили пить эту воду?
— Слушай и не перебивай, — раздражённо прервал юнца бедуин. — В молодости не хватает терпения и внимания. Но понять твое любопытство могу, мне тогда было почти столько же лет, как тебе сейчас.
Пальцы ученика быстро скользили по удивительно гладкому, без единой зазубринки днищу грааля, тщательно исследуя мельчайшие детали на поверхности. Пожалуй, он теперь смог бы по памяти, с закрытыми глазами восстановить образ чудесной чаши. Юноша хотел поднести пустой сосуд поближе к очагу, чтобы лучше его рассмотреть, но не успел. Бедуин внезапно нахмурился, резким движением выхватил чашу из рук растерянного юноши и убрал куда-то за спину.
Ахмед, полностью погружённый в воспоминания, машинально протянул руку к финикам и, зачерпнув полную горсть, продолжил. Попытки семьи Фейсала получить целебную воду в другой глиняной посуде из Ирама, которую в пустыне часто находили его соплеменники, успехом не увенчались. Напиток бессмертия не получался и при наполнении грааля водой из других источников. Ещё дед проводника выяснил, что только эта чаша и вода, стекающая с большого сталактита в подземной пещере у реки, дают такой удивительный эффект. Грааль обладал ещё одним важным свойством — остатки воды в нём можно было разбавлять, целебные свойства напитка при этом сохранялись.
Дед и отец Фейсала уже покинули этот мир, наказав потомку свято хранить семейную тайну и помогать лишь достойным. Посвящая Ахмеда в детали, проводник настаивал, чтобы тот запомнил дорогу к источнику жизни. Как считал хранитель источника, посторонних в тайну посвящать было крайне опасно, но лекарь, обладая секретом долголетия, смог бы использовать воду для излечения недугов, пока пещера не сомкнулась окончательно.
Фейсал присматривал за пещерой, регулярно туда наведываясь, чтобы очистить возникающие на пути завалы и расширить русло подземной реки. В горах часто случались землетрясения и обвалы, грааль иногда приходилось уносить из подземелья, чтобы сберечь.
Целебная вода помогала человеку только один раз — к сроку его жизни прибавлялось несколько десятков лет. Точных цифр никто не знал, но родня и предки Фейсала считались долгожителями у соседних племён, что вызывало у тех недоверие и опасения. Вот и проводник, готовящийся перешагнуть столетний рубеж, чувствовал себя здоровым и полным сил. Много лет наблюдая за действием целебной воды на людей, он продолжал собирать сведения, как и его отец, делая пометки на стене жилища.
Молодому человеку достаточно было один раз в жизни попробовать напиток, чтобы получить на долгие годы отменное здоровье. У раненых всё быстро заживало, а больные исцелялись от смертельных недугов. Старикам требовалось воды чуть больше, при этом они крепко засыпали на несколько дней. Они заметно молодели и жили много дольше, чем было отведено. В конце концов, умирали все, но возможность прожить долгую жизнь без немощи и хворей посвящённые в тайну бедуины справедливо считали даром Аллаха.
Салим, беспробудно проспавший почти двое суток, шёл на поправку с каждым следующим глотком из фляги. Как только бедуин очнулся и смог подняться на ноги, Фейсал повёл уцелевших к себе домой, в селение Аль-Масхаш, расположенное в небольшом ущелье у подножия гор. Название деревни, надёжно защищенной неприступной горной грядой от недругов и капризов погоды, звучало на арабском языке торжественно — Полная Тишина. У своего дома проводник обнаружил трёх уцелевших верблюдов с грузом ладана, золота и фиников. В доме хозяина ждали два караванщика, чудом спасшиеся после песчаной бури.
Спустя неделю молодой бедуин окончательно оправился. Пришло время каждому заняться своими делами. На прощанье Фейсал преподнес Салиму подарок — ключ-карту с отчеканенными знаками пути в пещеру, пояснив, что именно ему обязан жизнью в первую очередь. Если караванщик сочтёт нужным кому-то помочь или вернуть подобный долг, он имеет право передать избраннику ключ и направить в Аль-Масхаш. Проводник с радостью укажет посланнику дорогу к источнику и окажет содействие в пути.
Мрачный Ахмед чувствовал себя потерянным, ему некуда и не к кому было возвращаться, не хотелось жить дальше. Но небо оставило его в живых и позволило спасти людей, значит, шейх напрасно обвинил его в злодеянии. Рассудительный Салим, в свою очередь полагал, что на Аравийских землях знахарю оставаться небезопасно. Не было уверенности, что все люди шейха погибли от самума. Караванщик искренне желал уберечь Ахмеда от бед, ведь благодаря его стараниям он снова мог с легкостью вдыхать ветер и смотреть на солнечный диск, каждый вечер грациозно ныряющий в пески за горизонтом.
Знахаря отправили с проходящим мимо селения торговым караваном к Персидскому заливу, откуда знакомые бедуина помогли беженцу переправиться в Иран. Там Ахмед обосновался в Йезде у рыночного торговца, поддерживавшего связи с поставщиками разнообразных товаров из Аравии. Йеменцу помогли устроиться на работу в лавке, где он выучился ремеслу оружейника и чеканщика. В этом деле добросовестный лекарь преуспел и впоследствии уже сам брал учеников в помощь.
К знахарству он больше не возвращался, а о родине старался не вспоминать. Ахмед вёл довольно замкнутый образ жизни, скрывая от соседей свои познания во врачебном деле и неправедную леворукость. Со временем старый чеканщик открыл ключную лавку, стал брать в помощь учеников, изредка принимая в гостях посыльных из далеких аравийских пустынь.
— Простите меня, уважаемые. Я хочу понять, — робко поинтересовался Гарман, когда старик замолчал. — Пить воду жизни можно только старикам?
— Да. А также сильно истощённым, больным или тяжело раненым. Салим, ты уверен, что ему сейчас нужно отдать дубликат ключа? — с сомнением в голосе переспросил Ахмед.
— Ты ведь никогда не вернёшься на родину, верно? Тебе ключ ни к чему. А он ещё молод, вдруг ему пригодится эта тайна — кто знает.
— Спасибо, друг. Ты прав, с нами всякое может случиться. Мне рассказать о граале даже было некому. Нам с тобой эликсир бессмертия больше не нужен. Приедешь ли ещё в Йезд?
— Не знаю. Надеюсь, это последнее поручение. Доставлю груз в Саудию и уйду к своим. Больше, чем деньги я всё-таки люблю свободу и кочевую жизнь.
— Когда отбываешь?
— На днях. Есть кое-какие дела здесь.
— Жаль, что больше не свидимся, — вздохнул старик. — Пересчитывать подаренные тобой дни я останусь в одиночестве.
— Не загадывай, Ахмед. Только Всевышнему известны пути наши. Главное, что с тобой всё в порядке, и за мной не осталось долгов. Об остальном пусть теперь беспокоятся другие, — недобро сверкнув глазами в сторону парня, тихо произнес Салим.