Дублон капитана Флинта
Шрифт:
— Совершенно верно. Минута широты равняется одной морской миле, то есть 1852 метрам, а минута долготы имеет переменное значение, которое в свою очередь, зависит от широты места…
Надя давно уже перестала понимать то, о чем говорили мужчины. Она ждала, чем же закончится их ученая беседа. А они достали с полки какой-то справочник, выписали на листе бумаги колонку цифр и вооружились калькулятором.
Через несколько минут Патрик радостно сообщил:
— Ну вот, теперь мы знаем координаты нужного нам места! Осталось найти это место на карте.
Голландец достал из
— Что это за смешные физиономии? — спросила Надя, склонившись над картой.
— На старинных картах так изображали ветры, дующие с разных сторон света. Многие из этих ветров имеют собственные имена. Все знают такие имена, как мистраль, сирокко, но есть еще трамонтана, орсюр, памперо, монламбер… ну, не буду отвлекать вас!
Мужчины снова склонились над картой, вооружились линейкой и транспортиром.
— Видимо, все же определенные нами координаты не совсем точны, — проговорил Патрик через несколько минут. — Точка, которую мы нашли, находится в море. Рядом с ней несколько небольших островов, но который из них наш, трудно определить. А обследовать их все — слишком долго…
Надя посмотрела на карту.
В том месте, которое Патрик отметил острием циркуля, находилось три маленьких островка.
— Исла Конча, — прочитала она. — Исла Пино… Исла Агила… что это значит?
— По-испански — это остров Раковин, Сосновый остров, Орлиный остров…
— Орлиный? — переспросила Надя, насторожившись. — Патрик, помните, птицу на монете? Вы еще ломали голову, почему капитан вместо дикого гуся выбил на монете орла! Вот вам и разгадка!
— Правда! — Патрик засиял. — Орлиный остров! Надья, вы молодец! И вам, Хендрик, я очень благодарен!
— И что вы теперь собираетесь делать? — спросила Надя, когда они покинули обсерваторию.
— Ну, вообще-то я собирался прокатиться по морю. Когда стемнеет, чтобы не привлекать лишних взглядов. Завтра я вам расскажу, удалось ли что-то найти…
— Что?! — Надя резко повернулась к своему спутнику, так что он едва не потерял равновесия. — Вы собираетесь туда… без меня? Знаете, что это такое? Это свинство! Я принесла этот дублон, я его расшифровала, и я имею полное право участвовать в этой экспедиции! В общем, если вы меня не возьмете — никакой экспедиции не получится, я сделаю все, чтобы ее сорвать!
— Осторожно! — Патрик подал Наде руку, помог спуститься на пирс. Вверху над ними раскачивался тусклый фонарь, в круге света вокруг него толклись ошалевшие насекомые. Рядом, у самых ног, тихо и мощно дышало море, лунная дорожка убегала к горизонту, время от времени пробегающая волна дробила ее на сотни мерцающих осколков. Возле пирса покачивались рыбачьи лодки и катера. Здесь не было ни роскошных яхт, ни нарядных бело-голубых мощных катеров, только скромные суденышки местных рыбаков и ловцов жемчуга.
В дальнем конце пирса несколько раз мигнул фонарик.
— Вот он, Мэш! — проговорил
— Кто это — Мэш? — спросила Надя, шагая по пирсу вслед за Патриком.
— Рыбак, — ответил тот уклончиво, но затем добавил: — Очень надежный человек. Полное его имя Макаби, он из прибрежного племени с северо-востока страны.
Надя пожала плечами: ни имя рыбака, ни его национальная принадлежность ни о чем ей не говорили, но раз Патрик считает его надежным человеком — ему виднее. Впрочем, англичанин не переставал ее удивлять: он знает множество людей в этой стране, и его знают многие… кто же он такой?
Они дошли до конца пирса и увидели небольшую лодку, давно нуждающуюся в ремонте и окраске. На ее носу стоял высокий худощавый негр в холщовых штанах и брезентовой безрукавке. Он вполголоса поздоровался, помог Наде перебраться в лодку. Лодка показалась девушке жалкой, хлипкой и неустойчивой скорлупкой.
— Вы уверены, что она доплывет до острова? — тихо спросила Надя Патрика, когда они устроились на скамье.
— Это очень хорошая лодка, — так же тихо ответил англичанин. — Она только с виду такая плохонькая, чтобы не привлекать к себе внимание. На самом деле у нее мощный мотор, и корпус надежный. А Мэш — отличный моряк. Мы с ним на этой лодке выходили в шестибалльный шторм и, как видите, остались живы. А сейчас море тихое, и идти нам совсем недалеко, так что можете не волноваться!
Мэш оттолкнул лодку от пирса, запустил мотор, и лодка помчалась по тихой глади моря.
Впереди была маслянистая, тускло мерцающая поверхность воды, позади смутно вырисовывались силуэты гор, внизу, возле моря, мерцали огни города. Постепенно эти огни удалялись, бледнели, и скоро их уже не было видно, вокруг расстилалось только бескрайнее море.
Мэш сидел возле руля, запрокинув голову к звездному небу. Вдруг он запел какую-то монотонную песню, древнюю, как это море, как это звездное небо.
— Какая ночь! — прошептала Надя и неожиданно для себя самой положила голову на плечо Патрика.
Он повернул голову, совсем рядом она услышала его дыхание и закрыла глаза, ожидая поцелуя.
И в это самое мгновение мотор кашлянул, захлебнулся и замолчал.
Лодка еще какое-то время скользила по инерции, но скоро остановилась и закачалась на волнах.
Патрик вскочил:
— Что случилось, Мэш?
Негр что-то выпалил на незнакомом языке, перебрался на корму и полез в мотор. Через несколько минут он выпрямился и произнес длинную, выразительную фразу на том же непонятном языке.
— Что он сказал? — взволнованно проговорила Надя. — Что случилось?
— То, что он сказал, трудно перевести на любой европейский язык. Честно говоря, таких цветистых ругательств, как на языке кикуйя, родном языке Мэша, больше нигде нет. Представьте только плод сексуальных отношений зебры и гиппопотама…
— Меня не интересует зоофилия! — перебила его Надя. — Что случилось с мотором? Вы же сказали, что это отличная лодка, прекрасный мотор и Мэш — замечательный моряк…
— Так оно и есть, — вздохнул Патрик, и обратился к моряку на его родном наречии.