Дуэль. Повести и рассказы

Андрей Кажедуб

В общем, парень как парень. Неглупый, добрый, интересный, но… застенчивый. Причем застенчивость его проявлялась как раз в тех ситуациях, когда можно (и нужно!) было блеснуть знаниями, показать, что ты в теме. Но только не в случае с Сашей Пышкиным. Иной раз в компании одноклассников, а позже и однокурсников, пойдет разговор о каких – то исторических событиях или направлениях в музыке – да мало ли о чем? – и бойкий однокашник начнет с уверенностью развивать тему, всячески пытаясь привлечь внимание окружающих, а Саше видно, что парень не слишком хорошо «знает предмет». Вроде и разговор свободный, каждый может высказаться, но Саша молчит, ибо ему неудобно поправлять товарища. То же самое и с анекдотами и историями из жизни. Он любил слушать, посмеяться, но сам редко что – то рассказывал, только если его просили. Это касалось даже его главной темы – Пушкина и его времени. Саше почему – то казалось,

что он не самый лучший рассказчик. Стоит ли говорить, что, когда настало время интересоваться противоположным полом, он вздыхал на расстоянии и не решался открыться в своих симпатиях.

После школы, которую Саша закончил без троек, он поступил на юридический факультет СПбГУ. Он намеренно не хотел идти в вуз, где преподавал отец, чтобы не было впоследствии разговоров о протекции. Как ни странно, но в Сашиной семье очень спокойно отнеслись к его решению. Никто не пугал его возможностью угодить в армию при неудаче с поступлением. Поэтому ему даже не пришлось настаивать или спорить – семья дала понять: решил, так решил.

Студенческая жизнь мало чем изменила Сашу. Конечно, он наслаждался этим прекрасным временем, но в целом оставался таким, как был – застенчивым, не слишком компанейским, избегающим шумных молодежных тусовок с возлияниями. Его не считали занудой или тихоней, он пользовался у однокурсников определенным авторитетом как неглупый парень и умеющий за себя постоять спортсмен (занятия самбо Саша не прекратил и после школы). Он, как и раньше, был очень разборчив в общении и любил уединенные прогулки. Учеба продвигалась неплохо, все шло хорошо и размеренно, и Сашино существование напоминало ровную линию, этакий геометрический луч, взявший начало в момент рождения и уверенно стремящийся вперед без серьезных помех на пути.

Но однажды все изменилось и изменилось резко, словно внезапно на голову обрушился летний ливень. Очевидно, кто – то наверху решил, что в жизни поклонника гения русской литературы уж слишком много безмятежности и спокойствия, что никак не вяжется с его возрастом, способностями и духовным потенциалом. Действительно, вокруг во всем мире ежедневно происходят драмы, вспыхивают, как огоньки, миллионы счастливых и несчастных историй, совершаются безумные и даже дурацкие поступки, а Саша читает себе умные книжки и топчет асфальт от Александро – Невской лавры до Петропавловки. В мире на протяжении тысячелетий безжалостно приносятся грандиозные жертвы, приводя к масштабным событиям от похищения прекрасной Елены до кровавых семейных разборок двух семейств в Вероне, а А. С. Пышкин держится вдали от страстей, оставаясь в зрительном зале!

Кстати, нелитературная история вполне способна соперничать с лучшими созданными сюжетами. В чопорной Англии Генрих VIII ради женитьбы на любимой женщине (развод через несколько лет был не менее драматичным) уверенно пошел на разрыв своей страны с католической церковью. Спустя четыреста лет другой английский монарх – Эдуард VIII (есть, видимо, что – то бунтарское в цифре 8 у англичан!) – и вовсе отрекся от престола, чтобы спокойно жениться на разведенной американке. Да разве мало грандиозных примеров от падишаха империи Великих Моголов Шах – Джахана, в память о жене построившем грандиозный Тадж – Махал до Нико Пиросмани с его миллионом алых роз? Или история Джона Леннона, готового послать ко всем чертям свою популярность и «Битлз» ради Йоко Оно. И все это, только если вспоминать примеры с великими и известными мира сего, настоящими и вымышленными, детально описанными и легендарными. Судьбы миллиардов простых людей, имена которых помнят только их потомки, да и то лишь какое – то время, часто не менее красивы и трагичны.

Итак, Сашу взяла в оборот одна из самых мощных движущих сил в природе, поразив его сразу и наповал, не дав ни малейшего шанса на сопротивление или осознание происходящего. Такова любовь! Ее коварство и непредсказуемость, ее иррациональная сила в конечном итоге сметает все на своем пути. Кто – то осознает со временем, что попал в хитрый капкан. Кто – то проходит разные стадии от интереса и симпатии до апофеоза крепкой душевной привязанности, не понимая, как оно все так получилось. А. С. Пышкину досталось иное. Он просто шагнул вперед, а под ногами оказалась бездна, и, падая в нее, оставалось только удивляться почти физически ощущаемым переменам в себе и тому безумному вороху чувств и мыслей, которые правильно описать мог только его кумир. Впрочем, все по порядку.

В начале октября, когда уже больше месяца шел учебный процесс, а перезнакомившиеся студенты уже произвели первые впечатления на преподавателей, когда отшумели первые студенческие попойки и прошло веселое «посвящение в студенты», уволился куратор одной из групп,

и ее срочно пришлось расформировать. В группу, где учился Саша, были распределены трое студентов: двое парней и… Даша. Невысокая стройная девушка с темно – русыми волосами чуть ниже плеч, с выразительными серыми глазами и очаровательными ямочками на щеках, одетая ярко, но не пафосно, сразу обратила на себя внимание мужской части Сашиной группы. Двое студентов, что пришли вместе с ней, как – то спокойно и без особого эффекта влились в коллектив, и к большой перемене казалось, что они учатся там с момента поступления. Но не так было с Дашей! Вежливо поздоровавшись и мягким, бархатным голосом сообщив за всех троих, что теперь они будут учиться вместе, Даша одарила аудиторию чудесной улыбкой и направилась к свободному месту. Ее сопровождали любопытные и восхищенные взгляды парней, тихонько бубнивших на ухо друг другу свои впечатления. Саша предпочитал дальние места, поэтому она оказалась не рядом с ним, но лишь взглянув на нее и услышав «Привет! Я – Даша! Мы теперь с вами!», он почувствовал, что его резко бросило в жар. Ему вдруг показалось, что лицо его заливается краской и у него поднялась температура. Он стал ерзать на стуле, покашливать и как – то тяжело и глубоко задышал.

– Ты чего? – спросил его сосед, но Саша пискнул в ответ что – то несуразное и покачал головой.

Лекция по истории права прошла мимо него, хотя он на нее и пришел. В голове медленно, но уверенно назревал какой – то абсолютно необъяснимый кавардак, и Саша, смутно догадываясь, что это, не знал, что за всем этим следует и как ему реагировать. Конечно же, надо было остаться одному, отдышаться и хотя бы попытаться объяснить себе, что происходит.

На перемене он намеренно подошел к ряду парт, где сидела новенькая, и, делая вид, что ему все равно, оглядел возмутительницу спокойствия с ног до головы. На какой – то миг их глаза встретились, и Саша мгновенно ощутил всю глубину погружения в Марианскую впадину. Он не улыбался глупой улыбкой и не таращился на Дашу, открыв рот. Он просто отвел глаза и быстро вышел в коридор.

Отдышавшись и пройдя метров сто по направлению к столовой, Саша попытался собраться с мыслями, но они, мысли, были категорически против. Более того, ему показалось, что в голове его на фоне оглушающего оркестра не то эльфы, не то тараканы отчаянно горланили какой – то гимн, торжественный и яростный. Это напоминало… да невозможно было понять, что это напоминало. Это просто происходило – впервые, так незнакомо, пугающе и интересно! А главное – пряталось в этом что – то предопределенное и прекрасное. Со стороны он походил на человека, которому в еду подсыпали какой – то наркотик, и он шел вперед, ничего и никого не видя. Столкнувшись лоб в лоб со студентом, болтавшим по сотовому, а потому не имевшим больших претензий, Саша извинился и немного пришел в себя. Обращаясь к Александру Сергеевичу и представляя, как бы 18-летний Пушкин вел себя на его месте, Саша услышал звонок и поплелся на следующую пару. В голове его мелькали обрывки бессмертных слов: «Вся жизнь моя была залогом…».

В этот день он пропустил тренировку, а до этого на парах ни с кем не проронил ни слова. На занятиях руку не поднимал и вообще старался прятаться за спины одногруппников, когда преподаватель задавал вопросы аудитории. После занятий он часа два бродил по Михайловскому саду – благо, что днем народу там оказалось немного. Придя домой, Саша закрылся в своей комнате, лег на кровать и погрузился в пучину несвязных, пугающих и одновременно радостных мыслей. Наконец – то на лице его вылезла блаженная улыбка, а на душе стало необычно тепло.

А что же Даша? Кем являлась эта звезда, упавшая с соседних небес и то ли случайно, то ли по заранее подстроенной наводке снесшая крышу А. С. Пышкину? А была она тоже петербурженкой, милой и воспитанной, как говорят, из хорошей семьи. Неглупая и способная, училась Даша легко и, как уже стало понятно, нравилась молодым людям. Разумеется, ей льстило внимание, но кокеткой или заносчивой стервочкой ее нельзя было назвать ни в коем случае. Она держалась со всеми ровно и приветливо, но, если кто – то в ее присутствии отпускал плоские шутки или пошлил, Даша сначала пристально смотрела на автора выражений, а потом срезала его острой фразой (язычок у нее мог быть острее каблуков – шпилек, которые она частенько носила). Девушку всегда сопровождали молодые люди, которые не скрывали своих к ней симпатий, но она никого не выделяла. Более того, Даша держала всех окружающих ее кавалеров на расстоянии, что порождало слухи о том, что она встречается с кем – то из другого вуза, старше, опытнее и пр. Интриги добавляло и то, что иногда в университет ее подвозил на своей машине старший брат, а на вопрос «Кто это?» Даша таинственно улыбалась и опускала глаза.