Дуэт с Герцогом Сиреной
Шрифт:
— Ты не должен ее трогать. — Она могла бы сказать это только ему, но явно намеревается, чтобы услышала и я. Неужели она думает, что я была инициатором? — Ей нужно разорвать свои связи с этим миром, а не углублять их.
— Ей нужно сохранять ясную голову, — возражает Илрит. — А рейфы могут исказить сознание. Я следил за тем, чтобы с ней все было в порядке.
— Ей нужно лишиться всех мыслей. Как о вреде, так и о комфорте.
— Что она для нас хорошего, если она потеряет все последние и ничего, кроме первых? Она превратится в рейфа, как только
Илрит на моей стороне, и это заставило меня сесть чуть прямее. Как получилось, что человек, который намеревается принести меня в жертву, одновременно защищает меня? И, что еще важнее, почему мне так легко от этого?
— Она будет не более чем пустым сосудом, когда ее отправят в Бездну. Чтобы она могла предстать перед Владыкой Кроканом в качестве достойной жертвы. — Лючия движется ко мне. Выражение ее лица — холодное безразличие. Но в ее глазах есть и оттенок печали. Впрочем, она лучше борется с чувством вины, чем Илрит. — Итак, Ваше Святейшество, могу ли я проверить твои помазания?
Я отталкиваюсь от балкона, уносясь вверх.
Илрит уходит, не сказав больше ни слова. Даже не оглянувшись на меня. Я остаюсь неподвижным, пока Лючия движется вокруг меня. Она просит меня поднять руки, осматривает их с обеих сторон. Плывет за мной. Побуждает меня встать.
— Лючия, — тихо говорю я, когда больше не могу выносить тишину. По крайней мере, у меня достаточно отвлекающих факторов, чтобы не отвлекаться.
— Да?
— Я сделаю это. Я клянусь тебе в этом. Я знаю, что поставлено на карту. — Ради моей семьи и ради Вечного Моря. Мысль о том, что придется пожертвовать собой, все еще вызывает у меня холодок по позвоночнику, но другого выхода нет. Это путь, на который меня привели мои действия, и я должна идти по нему до самого горького конца. Возможно, моя решимость — это жалкая попытка сделать так, чтобы этот единственный, последний поступок казался моим выбором. Вернуть себе хоть какую-то власть в ситуации, когда у меня ее практически нет. Но мне кажется, что это нечто большее. Как призвание, которое я не могу игнорировать.
У меня есть своя роль в этой борьбе. Долг. Я дала обещание Илриту, что через пять лет стану его, и поклялась, что нарушу только одну клятву.
Иногда самые простые решения оказываются самыми сильными.
Лючия делает паузу, слегка наклоняет голову, как бы рассматривая меня под новым углом.
— Как ни странно, я тебе верю.
Глава 14
В течение почти пяти недель я каждый день провожу в амфитеатре. После нападения рейфов у меня появилась вся необходимая мотивация, чтобы полностью посвятить себя обучению песне Илрит.
Мой день начинается на рассвете, когда Лючия или Фенни приходят проводить меня. Заканчивается он в сумерках, когда Илрит возвращает меня обратно. Хотя мне никогда не запрещали покидать свои покои ночью, я никогда этого не делала. Я либо слишком измотана, либо ощущение того, как призрачные руки обхватывают мое горло, слишком остро.
Было еще несколько ночей, наполненных песней. Но ничего столь зловещего и наводящего ужас, как те
Иногда раздающиеся ночью гимны — это песни защиты, я думаю. Не подходи, поют сирены дюжиной голосов, каждый из которых произносит разные слова на разной ноте, но при этом как-то очень гармонично. Не подходи…
Каждую ночь я засыпаю, слушая среди них голос Илрита. Я всегда могу найти его, как маяк, указывающий на далекий берег. Я цепляюсь за этот звук, позволяя ему заполнить пробелы в моих воспоминаниях, оставленные моей работой. Он заполняет и успокаивает раны, которые я пытаюсь скрыть.
Его голос до боли прекрасен. До боли в пальцах. Он наполняет мою грудь и успокаивает зверя моей боли, который мечется по клетке. Я не могу отрицать притяжение его голоса, даже когда знаю, что должна. Его слова, хотя они сладки и мелодичны, бушуют во мне, как ураган, который я бессильна остановить — за ним можно только гнаться. Каждый миг наслаждения его песнями сгущается в последние дни моего существования.
Одно утро не похоже на все остальные.
За мной пришла не Лючия и не Фенни. Скорее, обе. Они парят над моим балконом на рассвете. Я встаю. Обычно рано просыпаюсь. Поэтому я увидела их сразу, как только они поднялись на дальний край.
— Сегодня ты не встретишься с Лордом Илритом в амфитеатре, — объявляет Фенни.
— Нет? — Я изогнула брови. Я хорошо продвинулся в превращении линий по всей моей маркировке в золотые, а кусков воспоминаний — в пустоты. Большая часть моей кожи покрыта чернилами. Но еще больше остается пустой — предстоит еще много работы.
— Нет. Твое присутствие необходимо для небольшого собрания знати герцогства. — По тону Фенни понятно, что спорить не стоит. Но я все равно возражаю.
— Разве это лучший способ провести время? — Я отталкиваюсь от кровати. — Я должна учить больше слов и получать больше знаков для своего помазания.
Лючия переводит взгляд на Фенни. В них мелькнула искра согласия. Она маловероятный союзник. Но она молчит.
— У тебя еще почти пять месяцев до летнего солнцестояния, когда ты будешь принесена в жертву Лорду Крокану. Но есть всего несколько недель до того, как мы должны передать вас Герцогству Веры для окончательных приготовлений перед солнцестоянием. Было бы неправильно, если бы мы не позволили нашим дворянам встретиться с тобой первыми. Кроме того, как человек, ты и так будешь достаточно тщательно изучена. Будет лучше, если сначала ты приобретешь здесь союзников. Там люди будут более склонны быть на твоей стороне.
Интересно, что Илрит ничего не сказал ни о знакомствах, ни о знати, ни о формальностях.
— У меня сложилось впечатление, что у людей нет выбора, быть мне жертвой или нет.
— У них нет.
— Хорошо, — поспешно говорю я, прежде чем она успевает вставить еще одно слово. — Тогда я думаю, что предпочла бы сосредоточиться на своей задаче, а не на том, что меня тут выставляют.
— Не оскорбляй наши обычаи, — отрывисто сказала Фенни. — То, что ты предназначена для смерти, не означает, что все остальные тоже. Не будь настолько эгоистична, чтобы думать, что твои действия не влияют на остальных.