Дух демона
Шрифт:
— Позволения? — вскипел Элбрайн. — После всего, что мы вместе пережили? После всего, что я сделал для твоего народа?
— С нашей помощью, — поспешил вставить Джуравиль.
Элбрайн умолк и задумался над словами эльфа. Конечно, народ эльфов много сделал для него. Эльфы воспитали его, сделав из мальчишки воина. Но проявленная ими щедрость была обоюдной, и молодой Элбрайн понимал это. Да и жесткая позиция Джуравиля подтверждала ход его мыслей. Верно, эльфы много дали ему, но взамен он отдал им все помыслы своей жизни.
— Почему ты так ведешь себя со мною? — без обиняков спросил Элбрайн. — Я-то считал, что мы друзья. Тантан
Суровое выражение лица Джуравиля несколько смягчилось.
— Я сражаюсь Ураганом, — напомнил Элбрайн, вытаскивая из ножен сверкающее лезвие меча, выкованного из сильвереля — тайного металла эльфов. — Я стреляю из Крыла Сокола, — продолжал он, стаскивая с плеча лук. Лук этот был сделан из черного папоротника — растения, которое сажали эльфы и с помощью которого извлекали из земли сильверель. — Все это — оружие тол'алфара. Твой отец, Джуравиль, изготовил этот лук для меня — своего друга и ученика его сына. Я с полным правом ношу меч, выполняя волю моего дяди Мазера, переданную его духом.
Жестом руки Джуравиль прервал его речь.
— Довольно, — сказал он. — Я согласен с каждым твоим словом. Однако это не меняет дела. Почему, друг мой, ты явился сюда непрошено, оказавшись в месте, которое должно быть скрыто от всех?
— Я пришел узнать, не согласится ли твой народ оказать мне помощь в эти времена великого мрака, — ответил Элбрайн.
На лице Белли'мара Джуравиля появилось выражение глубокой печали.
— Нам пришлось пройти через страдания, — проговорил он.
— И людям тоже, — сказал Элбрайн. — И людей погибло намного больше, нежели эльфов тол'алфара. Даже если бы все эльфы Облачного леса погибли, наши потери все равно остались бы несравненно больше!
— Верно, число погибших у нас невелико, — согласился Джуравиль. — Однако смерть — отнюдь не единственная мера страдания. Как я уже говорил, демон-дракон совершил нападение на нашу долину. Госпожа Дасслеронд была вынуждена заманить его сюда, когда он стал угрожать предпринятому мною спасению беженцев. Самого демона удалось прогнать, но Бестесбулзибар, его дух, да будет проклято это имя, оставил шрам на нашей земле. Он нанес ей незаживающую рану, и она, невзирая на все наши усилия, продолжает разрастаться.
Элбрайн взглянул на Пони. Ее лицо было мрачным. Она и без его объяснений поняла смысл слов эльфа.
— Для нас во всем мире нет иного места, кроме Эндур'Блоу Иннинес, — с печалью в голосе продолжал Джуравиль. — Но первый сигнал уже прозвучал. Наше время, друг мой, движется к концу, и тол'алфар исчезнет с лица земли. Мы останемся лишь балладой, которую рассказывают детям у очага, и память о нас сохранится лишь у немногих людей, хорошо знавших нас. Таких, как ты, Полуночник.
— Всегда есть надежда, — проглотив комок в горле, возразил Элбрайн. — И всегда есть выход.
— Мы обязательно будем его искать, — согласился Джуравиль. — Но сейчас наши границы закрыты для всех, кто не принадлежит к тол'алфару. Если бы я не вышел вам навстречу, и вы стали бы спускаться вниз, погружаясь в завесу тумана, что скрывает нашу землю, туман задушил бы вас и ваши мертвые тела остались бы лежать в горах.
Пони раскрыла рот от удивления.
— Этого не может быть. Ты бы не убил Полуночника, — запротестовала она.
Но Элбрайн понял смысл слов эльфа. Народ тол'алфара
— Значит, я не принадлежу к тол'алфару? — резко спросил Элбрайн, глядя Джуравилю прямо в глаза. В них он увидел боль и смятение.
— Это не имеет значения, — уклончиво ответил Джуравиль. — Туман различает лишь телесную оболочку. Для него ты — всего лишь человек, и не более. Туман явно не считает тебя принадлежащим к тол'алфару.
Элбрайну хотелось продолжить расспросы и узнать, что чувствует по этому поводу сам Джуравиль. Нет, сейчас не время, решил он.
— Если бы я знал, как попросить разрешения прийти сюда и привести Пони, я бы это сделал, — искренне сказал он. — Я запомнил дорогу и пришел, вот и все, что могу сказать.
Джуравиль удовлетворенно кивнул, и на его лице неожиданно появилась теплая улыбка.
— Я рад, что ты пришел, — с воодушевлением произнес эльф. — Замечательно увидеть тебя снова и узнать, что ты… и ты тоже, — прибавил он, взглянув на Пони, — уцелели в аду Аиды.
— Ты знаешь об Эвелине и Смотрителе? Джуравиль кивнул.
— У нас свои способы добывать сведения. Потому-то я и узнал, что два излишне любопытных существа из племени людей приближаются к охраняемым границам Облачного леса. По всем сообщениям, из развороченного Барбакана удалось выбраться только двоим — Полуночнику и Пони.
— Жаль, что этого не удалось Эвелину, — с грустью произнес Элбрайн. — И жаль, что Смотритель тоже остался там.
— Да, хорошим человеком был Эвелин Десбрис, — согласился Джуравиль. — И все леса будут оплакивать гибель Смотрителя. Сколь нежными были его песни и сколь несгибаемым был его дух. Часто я сидел и слушал его волынку, и эта музыка удивительно совпадала с состоянием леса.
Элбрайн и Пони кивнули в знак согласия. В те далекие и такие безмятежные годы их детства, когда они жили в Дундалисе, им иногда доводилось слышать мелодичные звуки волынки Смотрителя. Но тогда они не знали, кем мог быть этот таинственный волынщик. Люди, жившие в Дундалисе и Сорном Лугу (На-Краю-Земли тогда еще не существовало), прозвали неведомого волынщика Лесным Духом и не боялись его. Они понимали: тот, кто способен издавать такие чарующие звуки, не может причинить зло.
— Но довольно об этом, — вдруг сказал Джуравиль, доставая из-за спины небольшой мешок. — Я принес еду, замечательную еду! А еще я принес квестел ни'тол.
«Болотное вино», — перевел Элбрайн.
Квестел ни'тол было вином, которое эльфы делали из воды, выжатой из молочных камней. Иногда оно под названием «болотное» какими-то тайными путями попадало к людям. Название было своеобразной шуткой эльфов: первый слог напоминал о болоте, откуда вино брало свое начало, а все слово отражало состояние ума, в которое впадали люди, отведав этого напитка.