Дух города
Шрифт:
Я решил осмотреть себя. Организм работал, как часы. Сердце билось ровно и спокойно, ничего не напоминало о том, что еще недавно оно разлетелось от снайперской пули. От медальона, подаренного Софьей, по всему телу шло ярчайшее сияние. Мне было как-то хорошо и уютно. Приятная усталость сковывала мое тело. Хотелось ничего не делать, а лечь на диван и подремать. Но я помнил, что скоро должна вернуться Софья с одеждой, и, с трудом преодолевая лень и усталость, отправился в душ.
Глава 22
Когда я вышел из душа, завернутый в полотенце, Софья уже была в комнате. На диване лежали распакованные вещи, а на столе стоял большой пакет с едой из фаст-фуда.
— Присоединяйся, — сказала она с набитым ртом, и я почувствовал, какой же я голодный!
— Спасибо! — быстро натянув пришедшуюся впору одежду, и взяв второй пакет с едой, я начал есть. Какое-то время мы молчали, но, когда я понял, что желудок уже не так сводит от голода, решил поболтать:
— Слушай, а как оно, быть хранителем? Ну, я не знаю, какие подводные камни, и вообще? — спросил я ее, когда не много утолил свой голод. Как-то мне с Софьей было легче разговаривать, чем с Шато, или с Дедом. Возможно, тут свою роль играло то, что выглядела она моложе меня, а может быть, ее простое, непосредственное поведение. Не знаю, но я понимал, что могу спокойно ее обо всем спрашивать, и это было очень удобно.
— Да как? Сама толком не знаю. Я так себе хранитель. Мой источник дает очень мало Живой воды. Обязанностей у меня особо никаких. Я стала хранителем уже после того, как погиб последний целитель. Говорят, целитель устанавливает правила и какие-то обязанности для нас. Но я не знаю, а остальные хранители не очень идут со мной на контакт. Вот разве что Аля иногда делится живой водой. Раньше, правда, полегче было. У меня у самой были излишки воды. Я ее меняла на разного рода услуги. В советское время в первую очередь ценились услуги. А деньги уже так, вторичны были. Вот, квартирой тогда обзавелась, документы приходится менять раз в пять-десять лет. Согласись, странно, когда тебе по паспорту сорок лет, а выглядишь ты на тринадцать. Родители-то давно уже умерли. — Она задумалась на мгновение и продолжила, — на врачей в начале восьмидесятых много сил ушло. Медицина сделала неплохой рывок в то время, и мне казалось, что мою болезнь можно вылечить. Но все оказалось напрасно. Так что я больше дома сижу. В интернете, на форумах, общаюсь с людьми. Там возраст не видно.
— Но ты все равно же ходишь на эти мероприятия, типа того, где я с тобой познакомился, — улыбнувшись ей спросил я.
— Хожу. — Она поморщилась, — правда, раньше там было веселее, а сейчас, скорее, по старой памяти. Да и деньги на жизнь нужны. А там всякие полезные знакомства. Пусть живой воды у меня на продажу нет, но я могу открывать двери в пределах города. В советское время на этих балах были и ученые, и актеры, и музыканты, и писатели. А сейчас практически одни бизнесмены и чиновники. Да и вообще, хожу, чтобы напомнить о себе, и узнать последние новости. К тому же, это — хоть какая-то возможность выйти в свет. Представь, как мне, с виду четырнадцатилетней девчонке, тяжело. Я даже на море ни разу не была.
Правда, сейчас жить веселее. Интернет, кино, сериалы. А раньше только книжки, и изредка можно было сходить в кинотеатр. Никаких развлечений. Еще в советское время я периодически устраивалась работать. Тогда с этим полегче было. С четырнадцати лет можно было официально работать. Да и зарплату платили. Помню, ученицей на ткацкий завод пошла, и неплохо так платили. Вполне можно было жить. А сейчас такой возможности нет. Так что в последние годы тяжело, — она вдруг встряхнулась и, постаравшись придать бодрости своему голосу, посмотрела на меня, — да что я все ною! Тебе, думаю, это не очень интересно. В принципе, все неплохо. Живу — и ладно. А теперь, надеюсь, все будет еще лучше.
— Нет, нет, мне, правда, интересно! — Постарался я как можно убедительней показать свою заинтересованность. Мне и в правду было очень интересно, да и надежда хоть по крупицам собрать полезную информацию, которая мне поможет в будущем, не покидала меня.
— Ну ладно. — Она с подозрением посмотрела на меня, но увидев мои кивки продолжила, — Соскучилась я что-то по людям и по нормальному живому общению. Вот на тебя все и вывалила. А по делу: мне трудно что-нибудь толковое рассказать о том, как быть хранителем, и зачем. Думаю, из меня получился плохой хранитель. Слишком много своих проблем постоянно приходится решать. Я уже думала над этим. Наверное, Дух все-таки ждет от своих хранителей каких-то более важных дел, чем решение личных проблем. И мне как-то совестно, что я использую воду для своих целей, и ничего не даю ему взамен. Не знаю. Я вот думала: появится целитель, он поможет и объяснит. И тогда от меня будет толк. Неприятно быть столько лет приживальщицей. Может, еще и поэтому источник с водой у меня практически иссяк. Правда, я смотрю, пока тебе самому нужна помощь, — она улыбнулась, — но я слышала, что Дух передает знания и информацию своему целителю.
— Я сам надеюсь на это. Ни черта не понимаю пока. Да и события как-то все несутся и несутся куда-то. Не успеваю толком все обдумать и понять, как быть дальше, — признался я. Мы замолчали, задумавшись каждый о своем. Как-то совсем неожиданно у нас наладился откровенный разговор. Но я старательно сдерживал себя, чтобы не начать тоже жаловаться на судьбу, в ответ на ее откровения. — Хотя ты, конечно, права, все не так уж плохо, и надо просто верить в лучшее.
— Надо, но иногда просто опускаются руки. Однако, выход всегда можно найти. Знаешь, я пару лет жила совсем в нищете. А потом стала брать плату за проход через двери. Сначала стыдно было, неприятно. Но жить на что-то надо? — Она грустно развела руками и посмотрела на меня ища поддержки.
— Да не переживай ты так, — постарался успокоить ее я, — Все нормально, я понимаю. А дальше только лучше будет. Вот, здоровье тебе поправили. Теперь воду не надо будет пить, взрослеть начнешь. Твоя жизнь уже меняется.
— Спасибо. Мне как-то в жизни не очень везет на хороших людей. Или, может быть, это просто участь хранителей — общаться с подлецами. Ведь обычные люди о нас и не слышали. Вот скажи, почему так?
— Не знаю. У меня в окружении много хороших людей. У мамы друзья почти все хорошие. Они врачи. Им, наверно, положено быть такими. Не все чуткие, но никто не бросит в беде.
— Завидую я тебе, — она печально вздохнула.
— Не завидуй. У тебя еще все будет. Теперь, когда ты избавилась от главной проблемы, своей болезни, все должно наладиться, постарался как можно убедительней улыбнуться ей.
— Спасибо тебе, ты такой добрый. Я уже и забыла, что люди бывают такими, — она всхлипнула, — ну вот, как так жить, когда — чуть что, слезы текут? А мне же, наверное, семьдесят лет уже скоро будет!
— Да нормально, еще пару лет, и организм перестанет выбрасывать все эти коктейли гормонов в твою кровь, сразу станет легче. Сам совсем недавно был подростком. Мог и заплакать ночью, почти без причины, — признался я в ответ.
— Я последнее время с Шато много общалась. Как-то так получилось, что он один оказал мне помощь, когда стало совсем плохо. Аля не обращала внимания, хотя раньше мы с ней и были подружками, а вот Шато обратил. Последний год именно он выделял мне воду, и много рассказывал о своей деятельности хранителя. Вот с кем тебе надо было пообщаться. Мне кажется, он, единственный среди всех хранителей, был на своем месте. А то гадкое, что про него рассказывают, это все вранье!
— Да, я уже понял. Я успел с ним поговорить. Правда, совсем немного, но мне и этого хватило, чтобы понять, что он не является воплощением зла, как о нем говорил Дед.