Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла
Шрифт:
– Вы прекрасны – дитя Белой Чайки, – голос у Ворона был чарующий, и действием своим чем-то напоминал голос Ниявы, – Я вижу, мой брат наконец-то нашел достойную спутницу. Вот только Черная может погубить его раньше, чем он сможет оценить вас в полной мере.
– Даня, ну зачем эти байки? Брось нести мистическую чушь, и без нее тошно, – Родимир зевнул, потирая глаза, поглядел на пустой бокал, – Томил прав, это пойло убийственно.
– Все думают, что я брежу, но мне кажется, вы понимаете, о чем я говорю. Не правда ли? – не отводя взгляда от девушки, произнес Ворон.
Правда! Марианна понимала. Этот безумный с виду нелюдь говорил про Черную и Плоскую,
Богдан резко выпрямился. В комнату вошла Ниява с букетом пионов, а за нею, стуча костылем, Томил.
– Без меня пьянствуете, господа хорошие? И Даня тут! Ему не наливать, потому что сейчас маэстро будет нас развлекать. Нет-нет, так просто не убежишь. В кои-то веки вылез из своей берлоги, будь добр, отрабатывай содержание.
Ящер шумно устроился в кресле рядом с Марианной, и принял из рук Волка бокал.
– Надеюсь дама не против моего соседства? – он отпил и блаженно вздохнул, вытягивая больную ногу. На мускулистой шее Томила и правда был обруч из белого металла, похожего на серебро.
– В этом доме только и есть развлечений, что хорошая выпивка да гениальная музыка, – добавил он ни к кому конкретно не обращаясь.
Богдан вернулся за рояль и, откинув волосы с лица, замер, глядя на подошедшую Нияву. Марианна от удивления открыла рот – вот кого действительно можно было назвать близнецами, настолько похожи они были друг на друга, только сестра являла собою совершенство, а вот брат был плохо сработанной копией. Поражало, сколь тонка грань между красотою первой и обыденностью, даже можно сказать уродством, второго. Но как только Ворон коснулся клавиш, произошло преображение. То ли музыка повлияла на восприятие окружающих, то ли сам маэстро вошел в состояние, но все дефекты его внешности сгладились, и сутулый безумец превратился в существо, подобное прекрасной черноволосой фее, что стояла рядом. А потом они запели. Марианна не знала языка, не понимала смысла слов, но то, что эти двое умели говорить голосом бога, было неоспоримо. Слезы текли по щекам девушки, когда отзвучал последний аккорд. Она украдкой взглянула на мужа, и вздрогнула: Сокол закрыв глаза, расслабленно улыбался, а Черная и Плоская стояла у него за спиною, ближе чем когда бы то ни было ранее.
Раздались аплодисменты и наваждение сгинуло. Гостиную вновь наполнил гул голосов. Марианна поднялась, украдкой осушила слёзы, решительно приблизилась к Ворону и заговорила с ним так тихо, чтобы лишь он смог расслышать её слова.
– Я вижу, что за Соколом ходит какая-то Черная и Плоская тень. Вы говорили о ней?
Даня улыбнулся, не глядя на девушку, нежно погладил клавиши.
– Это действительно так опасно, как вы сказали? Страж Святорощи рассказал мне о щели, что разделяет сущность Родима, и что это очень плохо. Может быть так, что тень вышла из этого места?
– Милая девочка, не знаю. Я много чего вижу, но оценить это не в состоянии. Все что мы отрицаем или боимся признать – опасно. Рано или поздно оно настигнет нас. А насчёт щели…он не один такой.
– Я вас не понимаю.
– Никто не понимает. Хотя абсолютно все в этой комнате, включая меня и тебя имеют свою, как ты выразилась, Черную и Плоскую. Я лишь отметил, что к Роде она подошла слишком близко. И стала настолько плотной, что даже ты смогла ее увидеть.
– Я могу как-то помочь Родимиру?
– Думаю да, но не сейчас.
Марианна внезапно вспомнила одну деталь:
– А вы знаете имя этого существа? Родим сказал, чтобы назвать ее, ему нужна помощь матери или сестры…
– Все и даже сам Сокол, думаю, знают, кто это. Ниява вряд ли, но вот мама наверняка сможет пробить его защиту и донести до брата правду так, что он наконец услышит ее. Это страшно, потому он так долго избегал встреч с нею, – Богдан помолчал, перебирая пальцами спутанные волосы, – Мы, нелюди, устроены так, что не можем долго жить с Черной и Плоской за плечами. Наша сила и ответственность столь велики, что тень слишком быстро становится угрозой, если с нею ничего не делать. Потому я уверен, скоро все разрешится, и твой муж встретиться с врагом. Не волнуйся, Сокол слишком ценен для этого мира, чтобы убивать его. Но бой будет страшен. Вот к этому тебе стоит быть готовой, чтобы не сойти с ума. И кстати именно так ты и сможешь ему помочь.
– Если честно, то ваши слова ещё больше меня запутали, – Марианна досадливо поджала губы, – если вы знаете как назвать эту тень, почему бы не сказать прямо.
– Прямота не даст результата, но если ты так сильно желаешь…,– Даня мило улыбнулся, но в последний миг лицо его дрогнуло и поплыло, отчего улыбка превратилась в кривую усмешку, – Её имя – убийца.
Ворон опустил пальцы на клавиши и начал играть не то пьесу, не то импровизацию, бравурно – задиристую и немного воинственную. Марианне показалось, что в его музыке как и во взгляде присутствует насмешка, беззлобная, но все же обидная. И девушка поняла, почему к Ворону относятся как к безумцу. Это намного легче, чем считать его провидцем и воспринимать всерьез подобные речи. Ведь ум за разум зайдет, прежде чем в них разберешься. А выражаться внятно этот странный нелюдь похоже вовсе не умел.
Пока она беседовала с Вороном, в гостинную вошли Ставр и Ярополк. Ёж тут же пододвинул ломберный столик ближе к Ящеру и выложил карты, предлагая всем желающим вступить в игру. Волк и Сокол не проявили интереса, зато к компании присоединился Рыба, оставив наконец в покое свои журналы. Богдан, задумчиво глядя в сад сквозь распахнутую дверь, извлекал из инструмента незамысловатую и умиротворяющую мелодию, которая, по-видимому, являлась отражением его мыслей. Ниява подсела к играющим и принялась делать зарисовки диковинных черенков и соцветий, разложенных на кофейном столике среди бокалов недопитого вина и пустых бутылок. Марианна устроилась на кресле рядом с Ниявой, с интересом разглядывая мужчин.
– Смотрите-ка, в кои-то веки мы собрались все вместе, – добродушно ухмыляясь, пробасил Ставр, глядя поверх карт на остальных.
– Ага, – Томил явно не разделял воодушевления старшего брата, – Собрались. Однозначно быть беде.
– Или чуду, – не отрываясь от блокнота, проговорила Ниява, – в любом случае это большая редкость, а значит и большая радость.
– Как же! Большая глупость, сестрица, ждать от такого сборища чего-то хорошего. И недели не пройдет как мы все перегрызёмся. И это в лучшем случае. В худшем маман учинит разборки с нашей залетной птичкой, – Томил уставился своим единственным глазом на Родимира, – и тогда ой-ой-ой наступит раньше.